Джон Стиц - Салон Забвение

— Вытащи меня! — снова взмолилась она, и ее личико исказилось от страха.

— Сейчас, сейчас, я ведь пытаюсь, потерпи немного, Линн, — крикнул он, стараясь, чтобы она не услышала нотки панического ужаса в его голосе.

Ноги ее подкосились, взгляд затуманился.

— Плохо мне, плохо, — еле слышно пробормотала она.

Кэл спешил; но везде, куда ни брось взгляд, была плотная прозрачная поверхность.

О Боже, да где же этот проклятый шов! Как же он сразу не подумал? Линн начала судорожно хватать воздух ртом.

— Я сейчас! Сейчас, — как заведенный, повторял Кэл.

Бешено вращаясь, сфера обжигала пальцы. Вот он! Но нет — это оказался всего лишь налипший волос.

Кэл бросил взгляд на Линн; глаза ее были закрыты, лицо потемнело. Дышать она уже перестала.

— Линн! — закричал он и ударил по сфере изо всех сил, затем еще и еще. — Линн! ЛИНН!

— Кэл, — произнес внезапно чей-то голос. Кэл обернулся, но ничего не увидел. — Кэл!

Прозрачная сфера исчезла. Перед глазами возникла стена.

— Кэл, — повторил Винсент. — Проснись.

Кэл молнией вскочил и уселся на кровати. В комнате было тепло, но его бил озноб; Никки рядом не было. Содрогнувшись, он крепко зажмурился, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

— Я проснулся, Винсент, — хрипло сказал он на конец. — Спасибо. — Во рту пересохло, зато по телу ручьями лил пот — О Боже.

— Сначала я не решался тебя будить, но ты кричал так страшно…

— Все правильно, Вин. Ты молодец. Нет ли… — Кэл замялся, вспомнив, что прежде Винсент тоже отключался на ночь, пока хозяин спит.

— Тебе приснилась дочь?

— Да. — Кэл помолчал. — Который час?

— Пять ноль-ноль.

Ложиться опять смысла уже не было. Горячий душ унял боль в натруженных мышцах, но перед глазами по-прежнему стояла Линн и молила о помощи.

Кэл надел чистую одежду, а вчерашнюю выбросил. Сперва он не обратил внимания на то, что мусорная корзина пуста, но затем значение этого факта дошло до него. Кэл похолодел. В суматохе он совсем забыл об окровавленной одежде. И о капсулах.

Ее наверняка нашла Никки — что же она подумала? Да еще эти капсулы в кармане… Кэл прикинул, какое за них полагается наказание. Пришьют ему торговлю, или удастся отделаться хранением?

— Никки все еще нет, — сказал он вслух. — Где же она?

— Хочешь, позвони.

— Может, попозже. — Если ее нет дома в половине шестого, она, вероятно, не очень-то нуждается в его звонке.

Весь груз событий прошедшего дня вновь навалился на Кэла. Ночной кошмар ясно свидетельствовал, что по крайней мере в одном Никки была права: подсознательное чувство вины. Неужели он действительно свихнулся на этой почве? Или же дело все-таки в чем-то еще?

Наверняка существует способ ускорить процесс восстановления памяти. Кэл уселся перед клавиатурой и начал рыться в главном меню.

— Винсент, что такое «Телескоп Земли»?

— Это большой телескоп, который уже давно не используется в астрономических целях; желающие могут взглянуть в него на Землю. Он даже оснащен специальным оборудованием для слежения за земной поверхностью. Время сеанса — пять минут.

Какой болью будут оплачены новые воспоминания? Но колебался он лишь мгновение, а потом решительно нажал кнопку. К сожалению, Атланта в данный момент находилась под Дедалом да и облачность была слишком велика. Можно было посмотреть что-нибудь еще, и Кэл выбрал Париж.

На экране появилось изображение — пятно примерно километров двадцати в диаметре. Небо над Парижем было чистым, и, судя по теням, там как раз начинался новый день. Кэл установил курсор на Эйфелеву башню и дал увеличение.

Вскоре Сена исчезла из поля зрения, а башня заполнила собой пол-экрана; из-за широты и времени суток казалось, что она слегка наклонена к северо-западу. Мелькнула птичья стая, и следя за ее полетом, Кэл заметил на земле скелет.

Четкость изображения не позволяла разглядеть детали, но сомнений быть не могло. Несчастный погиб прямо здесь, у подножия башни — случайность или же он специально приполз сюда, чтобы умереть?

Слава Богу, что увеличение телескопа имеет свои пределы; Кэл и так уже увидел более чем достаточно. Теперь он точно знал, что наблюдал Атланту прежде, видел студенческий кампус и старый дом своих родителей, в котором они жили и в котором умерли.

Он вспомнил последний мучительный телефонный звонок, двухминутный разговор в ночи, внезапно прервавшийся из-за невиданной перегрузки — уцелевший волею судеб Дедал прощался с умирающей Землей. Все хотели поговорить в последний раз с близкими, но что значат две минуты в преддверии вечности? И кто в состоянии наговориться перед смертью за сто двадцать секунд?

Только на втором году учебы в колледже он осознал, что значат для него родители. Почему он раньше уделял так мало внимания? Кэл слишком поздно понял, что грубоватые манеры отца были простой маской, под которой скрывалось нежное и ранимое сердце. К горлу подступил комок.

Кэл еще раз поглядел на башню. Она немного сместилась и теперь воспринималась естественнее. Земля медленно кружилась — огромная могила. Внезапно изображение исчезло; вместо него появилось сообщение о том, что лимит времени исчерпан.

Кэл уже протянул руку, чтобы выключить компьютер, но заколебался. Сообщение о перечислении им денег салону «Забвение» не давало ему покоя. Он просмотрел документы всего лишь за месяц — а что было раньше?

Он вновь вывел список на экран и принялся пролистывать его из конца в начало. Платежных поручений салону «Забвение» за последние три месяца он не обнаружил, зато его внимание привлек другой факт. Он нашел перевод, в котором не было указано имя получателя.

Кэл просмотрел данные еще за несколько месяцев и наконец-то нащупал закономерность. В районе десятого числа каждого месяца с его счета снималась определенная сумма — и так на протяжении года. Сумма всегда была одной и той же — значительной, но не слишком. Кэл попытался подыскать какое-нибудь разумное объяснение, но не смог.

Ответ неожиданно подсказали несколько совсем недавних записей. С момента последнего платежа прошел примерно месяц. Может, его шантажировали? И все случившееся связано со случайной задержкой выплаты дани на день-другой?

Отсюда логически вытекало другое соображение, и, поймав себя на этой мысли, Кэл похолодел. Допустим, деньги вымогал у него тот самый Габриэль Доминго — чтобы представить себе последствия, богатого воображения не требовалось.

— Платить не собираешься? — скорее всего поинтересовался Габриэль.

— Нет.

— Отлично. Тогда я побеседую с полицией; думаю, Никки сильно пожалеет об этом, — с этими словами Доминго, наверное, поднялся и собрался уходить.

— Нет, ты этого не сделаешь, — должно быть, ответил Кэл.