Джон Стиц - Салон Забвение

Сквозь кристально чистую воду отлично просматривалось русло ручья, выложенное чем-то вроде гальки, а может, камни и в самом деле были настоящие. Кэл вдруг осознал, что его мучит жажда, и, неуклюже опустившись на колени, склонился над ручьем. Тут же дала о себе знать боль в спине, и пришлось лечь на живот. Вода была прохладной, но не ледяной, а вкус у нее был просто изумительный.

— Винсент, а ты не боишься сырости? Корпус у тебя водозащитный?

— Способен выдержать давление на глубине до сотни метров — разумеется, при одном «g».

Напившись, Кэл подумал, что неплохо бы попробовать смыть кровь и выяснить наконец, в каком состоянии находится его тело. Двадцатью метрами ниже парочка сосен образовывала достаточно укромное местечко, и Кэл направился туда.

Когда он погрузил в ручей обе руки, вода показалась ему гораздо холоднее. Кэл торопливо смыл с ладоней рыжевато-коричневые пятна, потом разделся и, прополоскав рубашку и брюки, отжал их и повернул к свету.

Пятна крови по-прежнему чересчур бросались в глаза: холодная вода не лучшее средство для их удаления. Кэл зачерпнул глины и размазал ее по брюкам. Уж лучше грязь, чем кровь. Потом он отложил одежду и быстро осмотрел самого себя.

Несколько небольших синяков и никаких серьезных повреждений Тогда откуда же кровь?

— Вин?

— Я здесь.

— Ты знаешь что-нибудь о том, откуда у меня кровь на руках?

— Почти ничего. Прошлой ночью в двадцать три пятнадцать вы попросили меня стереть все записи, касающиеся ваших последних поступков. Перед этим вы волокли по полу что-то тяжелое. Рукава соскользнули и закрыли меня, так что я ничего не видел, но это вполне могло быть человеческое тело.

— А я объяснил почему? И вообще — говорил ли при этом что-нибудь еще?

— Объяснить — нет. Но вы несколько раз повтори ли одну и ту же фразу. Вот как она звучала: «Что же я натворил!»

— Я говорил такое? — ошеломленно переспросил Кэл.

— И неоднократно, — подтвердил Винсент. — Не думаю, что вы просто упражнялись в риторике.

Кэл уставился на сосну, словно надеясь, что вид естественного объекта поможет ему справиться с абсолютной противоестественностью услышанного. Однако так ли уж это противоестественно? Может, тащить среди ночи чье-то окровавленное тело для него в порядке вещей? И не поэтому ли внутренний голос все время твердит ему, что необходимо спешить? Кэл зябко поежился.

— А что я делал потом, Винсент?

— Не знаю. Вы меня выключили. Впрочем, в любом случае я не стал бы сохранять информацию без особого распоряжения.

Озадаченный, Кэл двинулся вниз, к городу, Мачу Пикчу. Боль потихоньку улеглась, и он почувствовал себя немного лучше. Легкий ветерок не прекращался. Если верить услышанному, прошлой ночью он, Кэл Донли, напал на кого-то — и скорее всего сделал это обдуманно, — а потом испытал угрызения совести… Перед глазами возник изуродованный труп. Лужа крови… Усилием воли Кэл выбросил из головы омерзительную картинку. Это уже слишком — он не мог убить человека.

— Столько всего навалилось, — произнес он вслух. — Собственное имя узнал полчаса назад… Не знаю даже, где я живу… Надеюсь, хоть здесь, на Дедале?

— Разумеется. Ваш дом виден уже отсюда.

Кэл вновь осторожно попробовал взглянуть в небеса — головокружение не проходило.

— Это что, шутка?

— Отлично! Вижу, вы помаленьку приходите в себя. Прошу взглянуть на отрезок между Мачу Пикчу и противоположным концом континента. Видите три деревни — одна в центре, другие по краям? Так вот, вы живете в центральной — она, кстати, называется Гринвич, — сразу за озером. Желаете взглянуть поближе?

— Что ты имеешь в виду?

— Из меня можно сделать не только зеркало, но и подзорную трубу. Поднимите повыше руку — и смотрите.

Кэл остановился и поднес дисплей к глазам. На экране возникло цветное изображение деревни и стало постепенно увеличиваться.

— Скажете, когда хватит, — предупредил Винсент.

Картинка разрослась до огромных размеров — Кэл даже не подозревал, что такое возможно в принципе.

— Достаточно, — наконец сказал он.

Теперь на экране умещалось лишь с десяток зданий, расположившихся в гуще соснового леса среди густых зарослей травы и невысокого кустарника. Дома были очень похожи на земные — за исключением огромных окон: казалось, стены целиком состоят из стекла. Кое-где на крышах виднелась молодая зеленая травка и даже юные деревца.

— Замечательно, — восхитился Кэл. — Как тебе удается удерживать картинку неподвижно при таком увеличении?

— Получаемое мною изображение примерно в десять раз превосходит по площади то, что вы видите на экране. Пока вы держите меня неподвижно, сигнал идет непосредственно на экран, но если, скажем, у вас дрогнула рука, я останавливаю последний кадр и держу его до тех пор, пока снова не вернусь в правильное положение.

Но больше, чем вся эта инженерия, Кэла удивило то, что в голосе Винсента явственно прозвучал оттенок гордости В кадр на велосипеде въехала девчушка лет десяти и, накренившись на повороте, скрылась за каким-то вечнозеленым деревом. Следом промелькнул несущийся во всю прыть небольшой терьер. По всей видимости, цивилизованных дорог в деревне не имелось — только извилистые тропинки.

— Спасибо, — сказал Кэл, опуская руку; смотреть дальше он не мог. Или ему вообще присуще стойкое отвращение к подглядыванию? Возможно, это каким-то образом связано с Карлой. Внезапно он осознал, что вплоть до этого момента не вспоминал о собственной сестре. Может, они поссорились? Нет, судя по всему, нет. Насколько он помнил, покинув родительский дом, они с Карлой стали добрыми друзьями и начали соперничать с одноклассниками куда серьезнее, чем друг с другом. По крайней мере кое-какие события всплывают в памяти, с удовлетворением подумал он. Будем надеяться, удастся вспомнить и что-нибудь связанное с последними событиями.

— Ну как, насмотрелись? — осведомился Винсент.

— Да, пока достаточно. Кстати, как в Мачу Пикчу насчет гостиниц? — Кэл не спеша двинулся вперед. А вдруг дома его уже поджидает полиция?

— До чертовой матери.

— Винсент, где ты набрался таких выражений?

— Это ваша заслуга. Вы дали мне список из сотни книг, которые мне следовало прочесть: своего рода инициация. В основном романы, но мне особенно по нравилась книга «Пять столетий слэнга и идиоматических выражений».

— И я всегда понимал тебя?

— Как правило, да. В критической ситуации я пользуюсь для пояснения общепринятой лексикой. Слэнг хорош тем, что там интонация может нести большую смысловую нагрузку, чем само слово. Но если желаете, я могу ограничить свой словарный запас обычными терминами и слэнгом не старше года. — По голосу Винсента легко было догадаться, что лично он считает такой варварский приказ совершенно невероятным.