Джон Стиц - Салон Забвение

— Я весь внимание.

— Прежде всего о тебе. В ту ночь, когда погиб Доминго, Расс не только надо мной потрудился, но и над тобой тоже.

— Нижайше прошу прощения.

— Ты просто слушай. Он каким-то образом загрузил в твою память еще одну программу, так что ты о ней и понятия не имеешь. Насколько я могу судить, предназначена она лишь для одного: передавать всю аудио — и видеоинформацию непосредственно Толбору.

— С чего вы это взяли? Я бы обязательно заметил.

— Нет, потому что…

— Хотя секунду, — прервал его Винсент. — Кажется я вижу. То есть слово «вижу» тут не совсем уместно, но периодически мой передатчик действительно самопроизвольно включается — ненадолго, меньше чем на микросекунду за раз.

— Наверное, это как раз то…

— Я не обращал особого внимания; думал, что это одна из подпрограмм, отвечающая за навигацию или диагностику.

— Вряд ли.

— Есть предложения, как с этим бороться?

— Да. Протестируй всю память, оставь только то, в чем ты абсолютно уверен. Проверь, нет ли в твоей памяти каких-то фрагментов, больше напоминающих обрывки программы.

— На это нужно время.

— Ближе к делу, Кэл, — напомнил о себе Толбор. — Мне уже пора уходить.

— Нашел! — шепотом прокричал Винсент. — Черт возьми, ну надо же! Ты должен с ним расквитаться. Выбей…

— Сначала — главное, — сказал Кэл, глядя на пистолет в руке Толбора. — Выбрось эту дрянь, если сможешь.

— Сделано, — сказал Винсент. — Ты только не подумай, что я тебе изменил — у меня такого и в мыслях не было, ты же знаешь…

— Заметано. Мы с тобой оба были порядочными глупцами.

— Когда ты узнал об этом? — спросил Толбор.

— Как только получил сообщение с просьбой явиться сюда; вот почему я ничего не сказал Никки, и она, наверное, уже давно дома. Но меня всегда беспокоят сантиметры, когда речь идет о световых годах. Винсент, знаешь, наш друг намеревался уничтожить все население Дедала — до последнего человека.

— ЧТО?!

— Поправь меня, если в чем-то ошибусь, Расс. — Кэл вкратце пересказал все, что ему удалось установить с помощью дедукции, и завершил свой рассказ словами: — В итоге ты планировал оставить на Дедале контейнер с бактериями. Когда контейнер разрушится, их уже ничто не сможет остановить и Гоморра последует вслед за Содомом.

— И насколько далеко он зашел в реализации этого плана? — спросил Винсент.

— Вот этого я как раз еще не знаю; не расскажешь ли, Расс? Это ведь не долго, верно? «Виттория» отправляется в шесть ноль-ноль. Раз ты собирался оставить меня в живых, значит, позаботился о том, чтобы меня не нашли до тех пор, пока ты не окажешься недосягаем. — Кэл бросил взгляд на экран Винсента. — Стало быть, в нашем распоряжении от двенадцати часов до одного-двух дней. Колония на Луне, естественно, тоже погибнет — инкубационный период велик, и бактерии успеют распространиться, прежде чем люди заподозрят неладное. Черт возьми!

— Хорошо, что это стало известно, Кэл, — сказал Винсент. — Из этого следует, что убийца — не ты. Рад, что наконец окончательно удостоверился в этом.

— Брось, Винсент. Мы должны выбраться отсюда. А Толбор, я вижу, смущен — вероятно, он слишком много времени уделял чтению Библии. На самом деле ты не собирался этого делать, Расс, не так ли? — В душе Кэл был настроен более пессимистично, но присутствия духа не потерял и продолжал подбираться к Толбору все ближе и ближе.

— Это мне уже неинтересно, — сказал Толбор. — В тебе появилась какая-то внутренняя сила, согласен, но как бы там ни было, ты останешься здесь, а я уйду. А здесь все обречены…

Кэл и сам прекрасно понимал это; на отмену или отсрочку приговора никакой надежды не было, чтобы тронуть сердце Толбора, надо было сначала заменить его другим. Не дослушав Расса, Кэл бросился вперед.

Выход отсюда, очевидно, только один; комната экранирована, как только дверь за Толбором закроется, Кэл лишится любого — даже самого малейшего — шанса.

Но пока этого не случилось, он обязан бороться. Превозмогая острую боль в ребрах, Кэл летел вперед исполинскими шагами, петляя из стороны в сторону. Толбор был человеком действия, и поскольку он не нажал на спусковой крючок сразу, Кэл еще на что-то надеялся.

Зря.

Когда дистанция между ними сократилась до метра, Кэл услышал оглушительный треск, и одновременно со звуком выстрела его пронзила ослепляющая боль; однако она не смогла остановить его движения.

На полной скорости Кэл врезался в Толбора и со звоном впечатал его в холодный металл дверной плиты. В следующее мгновение он сам ударился головой и потерял сознание.

…На коленях у него сидела Линн; она заглянула отцу в глаза и улыбнулась. Рядом на полу лежал рюкзачок, с которым она всегда ходила в походы. Никки сидела неподалеку, и ее вещи тоже были уже упакованы.

Потом Кэл обнаружил, что стоит перед дверью и всматривается в большие синие буквы.

ИСПЫТАТЕЛЬНАЯЛАБОРАТОРИЯЛАЙНВОЛДА

Сзади стоял человек. Его звали Габриэль Доминго.

— Нужно идти, Гэйб, — сказал Кэл.

После краткого обмена репликами, который даже нельзя назвать спором, они открыли дверь. В комнате, заставленной лабораторными столами, было совершенно темно, но Гэйб быстро нашел выключатель. После этого они разделились и внимательно осмотрели каждый свою половину лаборатории.

То, что они искали, конечно же, обнаружить не удалось, но Кэл убедил Доминго, что нужно продолжить поиски. Поскольку в этой лаборатории ничего интересного явно не было, Кэл направился к тяжелой металлической двери в противоположной стене, которая, судя по всему, вела в следующее помещение.

Встряхнув головой, Гэйб направил пистолет на дверь, а Кэл попытался провернуть колесо замка, однако это ему не удалось, и пришлось позвать Гэйба на помощь.

Тот насмешливо отстранил Кэла, но замок не поддался и ему; он поднатужился, напряг мускулы до дрожи и всем телом налег на колесо. Медленно, со скрипом, оно стало вращаться.

Последнее, что сделал Гэйб в своей жизни, — это улыбнулся Кэлу снисходительной, но дружелюбной улыбкой. Замок ослаб, и теперь он без труда вращал колесо одной рукой.

Затем случилось нечто абсолютно непредвиденное. Без всякого предупреждения, совершенно беззвучно дверь распахнулась настежь — Кэл никогда бы не поверил, что цельнометаллическая плита способна двигаться с таким ускорением.

Увернуться Гэйб не успел, и она на полной скорости врезалась ему в грудь, отшвырнув его на Кэла. Кэл стукнулся головой о стену и тяжело осел на пол.

Боль была совершенно невыносимой; несколько мгновений Кэл не в силах был даже пошевельнуться, но потом вспомнил о Доминго и нечеловеческим усилием заставил себя подползти к товарищу.

Гэйб был уже мертв, на лице его застыло изумление, грудная клетка представляла собой одну сплошную рану, из которой торчали обломки ребер.