Артур Кларк - Рама II. Научно-фантастический роман

Всю раманскую ночь он провел в лагере „Бета“, воспользовавшись одним из домиков, оставленных космонавтами во время второй вылазки. О'Тул обнаружил написанную целых две недели назад записку Уэйкфилда. На миг он даже захотел собрать парусную лодку и заглянуть в Нью-Йорк. Но, осадив себя, О'Тул обратился к истинным целям своего визита.

Сперва пришлось признать, что все это великолепие, все здешнее величие не могли послужить аргументом в ходе его оценки. Увидел ли он здесь нечто, способное заставить его отказаться от выполнения приказа? На этот вопрос приходилось отвечать „Нет“, невзирая на все внутреннее сопротивление. И когда в гигантском цилиндре вновь вспыхнул свет, О'Тул был уже уверен, что активирует бомбы до нового наступления темноты на Раме.

И все-таки он медлил. Объехал на вездеходе весь берег, внимательно разглядывая Нью-Йорк и прочие объекты с самых выгодных точек, не упуская из виду пятисотметровый утес на противоположной стороне моря. Вновь оказавшись в лагере „Бета“, О'Тул решил подобрать кое-какие памятки, брошенные поспешно оставившим Раму экипажем. После урагана уцелело немногое, однако он сумел обнаружить всякую мелочь между ящиками с припасами.

Солидно вздремнув, О'Тул направил свой вездеход к подножию кресельного лифта. Отдавая себе отчет в том, что именно предстоит сделать ему наверху, генерал преклонил колена и помолился, прежде чем направиться вверх. И в самом начале пути, еще не более чем в полукилометре над Центральной равниной, О'Тул обернулся к просторам Рамы. „Скоро все это исчезнет, — думал он. — Испепеленное солнечным жаром, созданным человеком“. Его взгляд от равнины обратился к Нью-Йорку. Генерал О'Тул заметил в небе Рамы движущуюся черную точку.

Дрожащими руками подносил он бинокль к глазам. Поспешно подрегулировал увеличение, и точка разделилась на три части… три птицы (три!) уголком летели на юг. О'Тул отчаянно заморгал, но видение не исчезало. В небе Рамы действительно летели три птицы!

Счастье охватило О'Тула. С радостным криком он навел бинокль, следуя за птицами. Наконец они исчезли. Оставшиеся тридцать минут подъема до вершины лестницы „Альфа“ показались генералу вечностью.

Торопливо пересев в другое кресло, американский офицер направился внутрь Рамы. Он ужасно хотел еще раз увидеть этих птиц. „Вот бы снять их, — думал О'Тул, собираясь при необходимости съездить и на берег Цилиндрического моря. — Тогда бы я всем доказал, что в этом удивительном мире обитают и живые существа“.

В двух километрах над поверхностью равнины О'Тул принялся искать взглядом исчезнувших птиц. Лишь отчасти разочарованный тем, что не увидел их, опустив бинокль, готовясь спрыгнуть на землю, генерал буквально остолбенел, заметив у подножия лифта Ричарда Уэйкфилда и Николь де Жарден.

По очереди стиснув обоих в могучем объятии, со слезами счастья генерал О'Тул преклонил колена на почве Рамы.

— Боже милостивый, — начал он благодарственную молитву. — Боже милосердный…

Трое космонавтов проговорили едва ли не с час. Когда Николь упомянула об ужасной встрече с мертвым Такагиси, О'Тул притих на мгновение, потом покачал головой.

— Здесь столько еще неясностей… — он поднял глаза вверх. — Неужели вы на самом деле злы? — свой вопрос он адресовал Раме, но, естественно, не ожидал ответа.

И Ричард, и Николь одобрили проявленную генералом отвагу — его отказ активировать оружие. Решение СОП уничтожить Раму ужаснуло их обоих.

— Это непростительный проступок: применить ядерное оружие против корабля инопланетян, — сказала Николь. — Я совершенно уверена, что он не враждебен нам. Не сомневаюсь — Рама лег на курс, направленный к Земле, чтобы сообщить нам нечто особенное.

Ричард сделал Николь легкий упрек, считая, что она более полагается на эмоции, чем на факты.

— Кстати, — добавила она, — в решении разрушить Раму есть серьезная логическая неувязка. Мы успели убедиться, что этот корабль общается со своим предшественником. У нас имеются все основания предполагать, что третий Рама может оказаться неподалеку, возможно он уже направляется сюда. Если весь этот флот потенциально враждебен Земле, нам все равно не спастись. Быть может, мы сумеем уничтожить второй корабль, но в результате этого придется иметь дело со следующим. И поскольку их технология намного превосходит нашу, целенаправленного нападения Земле не выдержать.

Генерал О'Тул с восхищением глядел на Николь.

— Великолепный аргумент, — проговорил он. — Как жаль, что вы не смогли участвовать в обсуждении с МКА. Нам и в голову не приходило…

— А почему бы нам не договорить все на „Ньютоне“? — вдруг обеспокоился Ричард. — Судя по моим часам, через тридцать минут стемнеет и никто из нас не успеет добраться до верха лифта. В темноте, по-моему, лучше передвигаться по возможности меньше.

Все три космонавта считали, что видят Раму в последний раз. Приближался миг, когда погаснет свет, и каждый из них внимательно разглядывал теряющийся вдали чудесный, нечеловеческий в своем великолепии ландшафт. Николь испытывала восторг. До того момента, когда она оказалась в подъемнике, Николь, по природе своей осторожная в надеждах, не позволяла себе помечтать о том, что ей суждено вновь обнять обожаемую Женевьеву. Теперь ей припомнились буколические виды Бовуа, и она уже начала представлять себе в подробностях встречу с дочерью и отцом. „Еще неделя, от силы дней десять“, — говорила себе Николь. И на вершине лестницы она едва сдерживала ликование.

На пути вверх Майкл О'Тул вновь обратился мыслью к своему решению активировать оружие. И когда вдруг, в точно известный момент, на Раме вновь воцарилась темнота, он уже решил, что следует все передать на Землю. Они немедленно обратятся к руководству МКА. Николь и Ричард расскажут обо всем, что видели, а Николь еще представит аргументы в пользу того, что разрушение Рамы явится „непростительной“ ошибкой. О'Тул был уверен — в этом случае решение об активации несомненно отменят.

Генерал включил фонарик как раз в тот момент, когда кресло его прибыло на самый верх лестницы. Он сошел — уже в невесомость — и остановился возле Николь. Они подождали Ричарда Уэйкфилда, а потом вышли по пандусу к проходу метрах в ста от лифта. Когда они уселись в нечто похожее на лодку и уже были готовы двинуться сквозь оболочку Рамы к „Ньютону“, луч фонарика Ричарда упал на объемистый металлический объект возле стенки.

— Это и есть бомба? — спросил он.

Ядерное устройство напоминало огромную пулю. „Забавно, — размышляла Николь, внутренне поеживаясь. — Оно могло бы иметь любую форму, но какое отклонение психики его создателей сказалось на выборе именно этой…“