Майкл Крайтон - Конго. Научно-фантастический роман

— А, черт побери, какая разница, — сказала она. — Давай, Эми!

В час дня по техасскому времени Р. Б. Трейвиз сидел в своем кабинете и, нахмурившись, смотрел на экран компьютера. Он только что получил последнее изображение фотосферы из обсерватории в Китт-Пике. Центр космических полетов заставил его ждать целый день, но это была лишь одна из причин его плохого настроения.

Изображение фотосферы было негативным: черный солнечный диск, а на нем цепочка сверкающих белых пятен. Сейчас можно было насчитать по меньшей мере пятнадцать пятен; одно из них и породило ту гигантскую солнечную вспышку, которая превратила жизнь Трейвиза в ад. Трейвиз уже третьи сутки не покидал здания СТИЗР. Управление экспедициями полетело ко всем чертям, а ведь они работали в отнюдь не самых спокойных уголках планеты. Одна находилась в северном Пакистане, возле границы с Афганистаном, которая скорее походила на линию фронта, другая — в центральной Малайзии, где коммунисты подняли очередной мятеж, третья — в Конго, в котором не только восстали туземцы, но и появились какие-то кровожадные гориллоподобные существа.

Из-за этой проклятой солнечной вспышки связи с экспедициями, разбросанными по всей планете, не существовало уже больше суток. Сейчас Трейвиз попытался прогнозировать положение экспедиций в течение последних шести часов. С пакистанской экспедицией вроде бы должно быть все в порядке, хотя она затягивается еще на шесть дней, а это будет стоить СТИЗР лишних двести тысяч долларов; малайзийская экспедиция подвергается серьезной опасности, а ситуацию с конголезской компьютер оценил как НЕПОЦ, что на принятом в СТИЗР компьютерном сленге означало „не поддается оценке“. В истории СТИЗР были две экспедиции, попавшие в категорию НЕПОЦ амазонская 1976 года и шриланкийская 1978-го; обе они погибли.

Все шло из рук вон плохо. И все же последнее сообщение из центра космических полетов отличалось от предыдущих в лучшую сторону. Вроде бы несколько часов назад им ненадолго удалось установить связь с конголезской экспедицией, хотя подтверждения от Росс так и не поступило. Неплохо бы знать, получила Росс предупреждение или нет. Трейвиз еще раз расстроенно посмотрел на черный диск.

Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась голова Ричардза, одного из программистов, работавших с главным банком данных.

— Есть информация, имеющая отношение к конголезской экспедиции, сказал Ричардз.

— Выкладывайте, — распорядился Трейвиз.

Сейчас были важны любые сведения, даже если они имели к экспедиции самое косвенное отношение.

— Из Йоханнесбурга южноафриканская сейсмологическая станция сообщила о подземных толчках, начавшихся в 12:04 по местному времени. Предполагаемые координаты эпицентра совпадают с вершиной Мукенко в системе Вирунга.

Толчки повторяются, интенсивность землетрясения составляет от пяти до восьми баллов по шкале Рихтера.

— Подтверждение получили? — спросил Трейвиз.

— Да. Ближайшая к эпицентру станция расположена в Найроби. По их оценкам интенсивность землетрясения равна от шести до девяти баллов по шкале Рихтера или девять баллов по шкале Морелли. Землетрясение сопровождается выбросом огромного количества пепла. Найроби также прогнозирует, что местные атмосферные условия будут способствовать мощным электрическим разрядам.

Трейвиз посмотрел на часы.

— Двенадцать ноль четыре по местному времени было почти час назад, сказал он. — Почему мне не доложили раньше?

— Мы только что получили сообщения от африканских станций, — объяснил Ричардз. — Думаю, они решили, что это пустяк, подумаешь, еще один вулкан ожил.

Трейвиз вздохнул. Вот так всегда: теперь все считают, что вулканическая активность на планете — обычное явление. Землетрясения и извержения вулканов стали регистрировать на всей планете сравнительно недавно, только в 1965 году; с тех пор ежегодно сообщается о примерно тридцати двух сильных извержениях, это примерно по одному извержению каждые две недели.

Местные станции не спешили сообщать о таких „тривиальных“ событиях, подобная неторопливость стала даже модной, чем-то вроде признака хорошего тона.

— Нашей экспедиции не позавидуешь, — сказал Ричардз. — Во время солнечных вспышек обычно все переходят на кабельную наземную связь. Но, насколько мне известно, северо-восток Конго практически необитаем.

— Девять по Рихтеру — это много? — спросил Трейвиз.

Ричардз помедлил, потом ответил:

— Очень много, мистер Трейвиз.

В Конго сила подземных толчков составила восемь баллов по шкале Рихтера или девять по шкале Морелли. При таком землетрясении толчки настолько сильны, что человеку трудно удержаться на ногах, в земной коре происходят сдвиги, рождаются трещины, на поверхности валятся деревья и даже сооружения из железобетона.

Для Эллиота, Росс и Мунро первые пять минут после начала извержения превратились в какой-то фантастический кошмар. Позднее Эллиот говорил: „Двигалось буквально все. Мы были в полном смысле слова сбиты с ног, нам пришлось ползать на четвереньках, как не научившимся ходить младенцам. Все же нам удалось добраться до города; там все сооружения раскачивались, будто собранные из детских кубиков. Прошло какое-то время — наверное с полминуты — и здания стали рушиться. Все пришло в движение, рушились стены, обваливались потолки, большие каменные блоки скатывались в джунгли.

Раскачиваясь, падали на обломки зданий большие деревья“.

Эта фантасмагория сопровождалась невероятным шумом, который усиливался звуками, издаваемыми Мукенко. Теперь вулкан не грохотал; лава прорывалась из кратера со взрывами, настолько сильными, что они порождали мощные взрывные волны. Даже если земля не двигалась под ногами людей, их то и дело сбивали волны раскаленного воздуха. „У меня было такое ощущение, вспоминал потом Эллиот, — будто я вдруг оказался в центре гигантского сражения“.

Эми впала в панику. Когда люди побежали к лагерю, она, что-то в ужасе бормоча, прыгнула Эллиоту на руки — и тут же от страха обмочила ему все брюки.

Очередной резкий подземный толчок бросил Росс на землю. Она поднялась и побрела дальше, с трудом вдыхая воздух, насыщенный влагой, вулканическим пеплом и пылью. За несколько минут стало темно, как ночью, а в низких, быстро бегущих тучах сверкнули первые молнии. Ночью прошел обильный ливень, поэтому и вся растительность и воздух были пропитаны влагой. Иными словами, создались идеальные условия для сильнейшей грозы. Росс раздирали противоречивые желания: с одной стороны, ей хотелось понаблюдать за редчайшим атмосферным явлением, с другой — плюнуть на все и бежать, спасая свою жизнь.