Джин Дюпро - Город Эмбер: Побег

— Вы лично видели комнату? — уточнил страж, когда они закончили свой рассказ. — Все это правда? Вы уверены? — Он стал жевать бы стрее. — Вы хотите сказать, что мэр… что мэр…

В эту секунду где-то стукнула дверь, и через вестибюль быстро прошли трое охранников и среди них — старший страж. Лина сразу узнала его по бороде. Проходя мимо, старший страж бросил взгляд на Лину. «Он меня узнал, — подумала Лина. — Или нет?» Она не могла понять.

Тем временем Сноуд наконец сумел выговорить фразу целиком:

— Вы хотите сказать, что мэр ворует?

— Именно, — сказал Дун. — И мы решили, что вам было бы неплохо об этом знать, потому что кто же, кроме вас, может арестовать мэра? А когда вы его арестуете, можно будет вернуть все украденные вещи на место…

— И объявить горожанам, что надо подыскать нового мэра, — подхватила Лина.

Бартон Сноуд стоял, привалившись к стене, и сосредоточенно тер подбородок. Было видно, что думать ему нелегко.

— Надо что-то предпринять, — пробормотал он наконец. — Но все это ужасно, ужасно. — Он направился к своей стойке, Лина и Дун после довали за ним. — Я составлю записку, — сказал страж, доставая карандаш из ящика стола.

Лина следила, как он царапает на клочке бумаги: «Мэр ворует. Потайная комната». Закончив, он облегченно вздохнул.

— Очень хорошо, — сказал он. — Определенные действия будут предприняты, можете быть уверены. Определенные действия. В весьма сжатые сроки.

— Отлично! — сказал Дун.

— Спасибо, — сказала Лина, и они пошли к выходу.

Трое охранников все еще стояли в дверях. Старший страж сделал шаг в сторону, чтобы дать Лине и Дуну пройти, и они вышли и начали спускаться по широким ступеням. Лина оглянулась. Прежде чем дверь захлопнулась, она заметила, что старший страж подошел к столу Бартона Сноуда, и тот вскочил, вытянулся, и было видно, что его просто распирает от небывалых новостей.

На площади они расстались: Дун отправился домой, а Лина пошла в противоположную сторону через Хакен-сквер. Маленькой группки Верных уже не было на площади, но митингующие со своими лозунгами все еще мерили шагами мостовую перед ратушей. Некоторые из них по-прежнему выбрасывали в воздух кулаки и выкрикивали что-то, однако большая часть брела тихо с усталым и разочарованным видом. Лина тоже чувствовала что-то вроде разочарования. С той самой минуты, когда Дун рассказал ей про дверь, она верила, что это и есть та самая дверь, о которой шла речь в «Правилах». Она так на это надеялась! И это заставило ее сделать поспешные выводы. Она слишком поторопилась. Она вечно все делала слишком быстро. Иногда это было хорошо, но иногда — совсем нет.

Теперь Дун решил, что в этих «Правилах» нет ничего интересного. Ей не хотелось, чтобы он оказался прав. И она не верила, что он прав. Хотя она уже не понимала, чему верить. В голове у нее как будто уже не мысли, а какой-то спутанный клубок старых ниток. Нужно поговорить с кем-нибудь мудрым и рассудительным, с кем-то, кто поможет ей расставить все по своим местам. И Лина отправилась на Гринхауз-стрит.

Хотя было уже почти шесть вечера, она застала Клэри в ее мастерской, в дальнем конце теплицы номер один. Это была крошечная комнатушка, доверху забитая разными нужными вещами. Горшки и садовые совки громоздились на высоком верстаке в углу. На стене над верстаком висели полки, на которых стояли банки с семенами, коробки со шпагатом и проволокой, пузырьки с какими-то порошками. Валкий письменный стол Клэри был покрыт обрывками бумаги, исписанными ее аккуратным округлым почерком. Два колченогих стула стояли у стола. Лина села напротив Клэри.

— Мне надо рассказать тебе кое-что очень важное, — сказала она. — И это секрет.

— Хорошо, — ответила Клэри просто. — Я умею хранить секреты.

На ней была заплатанная рубашка, когда-то голубая, но давно уже ставшая бледно-серой. Короткие каштановые волосы она заправила за уши, и справа в них запутался обрывок зеленого листочка. Ее руки надежно покоились на столе. Вся она казалась такой основательной.

— Во-первых, — начала Лина, — я нашла «Правила». Но, к сожалению, Поппи успела почти все съесть.

— Правила? — переспросила Клэри. — Я что-то не совсем понимаю.

Лина объяснила. Она рассказала обо всем: как она показала инструкции Дуну, и как они вместе пытались их расшифровать, и как Дун исследовал Трубы и нашел там дверь, и что он увидел, когда открыл эту дверь.

Клэри хмыкнула и покачала головой.

— Плохо все это, — сказала она. — И очень грустно к тому же. Я помню, как мэр Коул только начинал работать. Он всегда был глу поват, но не всегда был плохим человеком. Жаль, что со временем дурные черты его ха рактера, по-видимому, одержали верх. — Тем ные глаза Клэри, казалось, стали еще глубже и печальнее. — В Эмбере так много темноты, Лина, — продолжала она. — И не только во круг, но и внутри нас. У каждого из нас есть немного мрака внутри. И этот мрак вечно голоден. Он хочет сожрать тебя изнутри, и чем больше ты ему позволяешь, тем более свирепым он становится.

Лина знала это чувство. Она испытала нечто подобное, склоняясь над цветными карандашами в лавке Л у пера. Ей вдруг стало жалко мэра Коула. Он так голоден, что уже никогда не сможет насытиться. Голод стал сильнее его. Голод заставил его забыть обо всем остальном.

Клэри вздохнула, и несколько бумажек на столе затрепетали. Она поправила волосы, нащупала листочек и сняла его. Потом сказала:

— Насчет этих правил…

— Да-да, — встрепенулась Лина. — Может быть, они важные, а может, и нет. Я уже ничего не понимаю.

— Я хотела бы взглянуть на них, если можно.

— Конечно же можно, но для этого тебе придется пойти ко мне.

— Давай пойдем прямо сейчас, если это удобно? — предложила Клэри. — До того, как погасят свет, еще полно времени.

Лина провела Клэри в свою новую спальню в доме миссис Мердо.

— Очень мило, — сказала Клэри, с интересом оглядывая комнату. — О, и, как я погляжу, у нас уже есть побег.

— Что? — переспросила Лина.

— Твоя фасолина проросла, — пояснила Клэри, указывая на цветочный горшочек на подоконнике.

Лина склонилась над горшком. Не было никакого сомнения, что земля в нем немного вспучилась. Лина осторожно очистила землю и обнаружила бледно-зеленую петельку, похожую на чью-то согнутую шею, словно некое существо, скрытое в фасолине, пыталось вырваться из земли, но пока еще не могло поднять голову. Конечно, Лина и раньше знала, что растения растут из семян. Но одно дело знать, а другое — самой посадить белый боб в сырую землю, почти забыть о нем, а теперь увидеть, как он пробивает себе путь к свету…

— Она сделала это! — воскликнула Лина. — Она оживает!