Клиффорд Саймак - Миры без конца

Телега нагнала бегущего Блэйна, и Блэйн побежал рядом с ней. Человек что-то крикнул верблюду, и тот остановился.

— Опаздываешь, — сказал человек. — Лезь сюда, поедем.

— Меня задержали, — сказал Блэйн.

— Тебя задержали, — фыркнул человек и бросил вожжи запрыгнувшему в телегу Блэйну.

Блэйн закричал на верблюда и ударил его вожжами…

Он еще успел подумать, что за дьявольщина происходит, и тут же снова очутился в кабине. Рубашка прилипла к спине от пота. Он еще чувствовал обжигающий лицо жар солнца пустыни.

Он полежал, собираясь с мыслями, заново ориентируясь. Возле него медленно вертелась катушка, протягивая ленту через щель шлема. Блэйн протянул руку и остановил ее, медленно смотал назад.

В нем пробудился ужас, и секунду он боялся, что может закричать, но крик застрял в горле, и он лежал неподвижно, застыв от осознания того, что произошло.

Он поднялся с кушетки, выдернул катушку из аппарата и прочитал ее номер и имя. Имя стояло — Дженкинс — и номер совпадал с кодом, который он занес в машину Сновидений только сегодня днем. Здесь не может быть ошибки. Катушка содержала Сновидение Дженкинса. Это была катушка, которую он послал бы вниз через день-другой, когда Дженкис придет погрузиться в Сон.

И Дженкинс, который заказывал большую охотничью экспедицию, который хотел провести следующие двести лет в оргии выстрелов, очутится в красно-желтой пустыне на колее, которая лишь из вежливости может быть названа дорогой; вдалеке он увидит движущуюся точку, которая чуть позже станет волокущим телегу верблюдом.

Он очутится в пустыне в рваных штанах и рубахе и с чем-то в кармане, что стоит весьма немало — но не было ни джунглей, ни вельда, не было ни ружей, ни сафари. Это была вовсе не охотничья экспедиция.

Сколько еще других? — спросил себя Блэйн. — Сколько других, получивших не тот Сон, что они заказывали? — И еще: — Почему они получают не те Сны, которые заказывали?

Зачем подменяют Сновидения?

Или подменяют ли их? Мирт…

Блэйн тут же покачал головой. Огромная машина делает то, что прикажут. Она берет символы и уравнения, разбивает их, соединяет, переносит и создает Сновидение, которое было затребовано.

Подмена была единственным ответом.

Коллинз прожил пятьсот лет в мире, где отсутствовала концепция выгоды. И красно-желтая пустыня… Что это был за мир? Норман Блэйн провел в нем недостаточно долго, чтобы понять, но он знал одно. Что, как и в мире Коллинза, мир Дженкинса был таким, который явно никто не закажет.

Телега на деревянных колесах, которую тащил верблюд, должна означать мир, в котором не было и понятия о механическим транспорте. Но это должна, по крайней мере, быть одна из тысяч других видов культур.

Блэйн открыл дверь кабины и вышел. Он положил катушку на полку и секунду постоял посреди холодной комнаты. Моментом позже он понял, что не в комнате холодно, а у него самого озноб.

Днем, разговаривая с Люсиндой Сайлон, он подумал о себе, как о посвященном человеке, подумал о Центре и гильдии, как о месте посвящения. Он елейно говорил о том, что на гильдии не должно быть ни пятнышка, что это даст уверенность в ее службах тем, кто может выбрать Сон.

И где теперь эта посвященность, где общественная уверенность?

Сколько еще людей получили подмененные Сновидения? Сколько времени это происходит? Пятьсот лет назад Спенсер Коллинз получил не то Сновидение, что хотел. Значит, вмешательство длится, по меньшей мере, пятьсот лет.

И сколько людей прошло за эти годы?

Люсинда Сайлон… какое Сновидение получит она? Будет ли это плантация середины двадцатого столетия или совершенно иное место? Сколько Сновидений из тех, что помогал фабриковать Блэйн, были подменены?

Он подумал о девушке, сидевшей сегодня утром по другую сторону его стола — волосы цвета меда и голубые глаза, молочная белизна кожи, манера разговаривать, то, что она говорила, и то, что не сказала.

Она тоже, подумал он.

И здесь не было ответа на это. Он медленно пошел к двери.

Он поднялся по ступенькам, позвонил, и голос сказал ему: «Войдите».

Люсинда Сайлон сидела в кресле у окна. Горела только одна лампочка — тусклая лампочка — в дальнем углу комнаты, так что она сидела в тени.

— А, это вы, — сказала она. — Вы тоже проводите следствие?

— Мисс Сайлон…

— Проходите и садитесь. Я готова ответить на любые ваши вопросы. Как видите, я по-прежнему убеждена…

— Мисс Сайлон, — сказал Блэйн, — я пришел сказать вам, чтобы вы отказались от Сна. Я пришел предупредить вас, я…

— Вы дурак, — сказала она, — вы круглый идиот…

— Но…

— Убирайтесь, — сказала она ему.

— Но…

Она встала с кресла, каждая линия ее тела выражала презрение.

— Значит, у меня нет шансов. Продолжайте, расскажите мне об опасностях, пустите в ход все ваши трюки. Вы дурак — я знала это прежде, чем пришла к вам.

— Вы знали…

Секунду они стояли в напряженном молчании, уставившись друг на друга.

— А теперь знаете вы. — Не пройдет и полчаса, как она скажет что-то еще. — И как теперь насчет посвящения?

— Мисс Сайлон, я пришел сказать вам…

— Не говорите никому, — сказала она. — Возвращайтесь домой и забудьте то, что знаете, так будет лучше для вас. Может быть, вы не будете посвящены, но вам так будет удобнее. И проживете гораздо дольше.

— Не нужно угрожать…

— Это не угроза, Блэйн, только совет. Если хоть слово дойдет до известного вам Ферриса, можете считать, что вам осталось жить несколько часов. И я могу просоветовать, как обвести Ферриса. Я знаю единственный способ сделать это.

— Но Феррис…

— Он тоже посвящен?

— Ну нет, возможно, что нет. Я не…

Смехотворная мысль — Пауль Феррис посвящен!

— Когда я вернусь в Центр, — продолжала она спокойно и ровно, — мы будем вести себя так, словно ничего не случилось. Вашим личным делом будет присмотреть, чтобы мой Сон прошел без задоринки. Потому что если вы не сделаете этого, то ваши слова дойдут до Ферриса.

— Но почему так важно, чтобы вы ушли в Сон, зная, что делаете?

— Может быть, я из «Развлечений», — сказала она. — Вы решили, что я из «Развлечений», не так ли? Вы спросили меня, из «Развлечений» ли я, и имели при этом очень хитрый вид. Вы не любите «Развлечения», так как боитесь, что они воруют ваши Сновидения для своих голографов. Они попытались сделать это однажды, и с тех пор вы всегда хватаетесь за это.

— Вы не из «Развлечений».

— Вы подумали так сегодня утром. Или это была игра?

— Игра, — с несчастным видом признался Блэйн.

— Но нынче ночью это не игра, — холодно сказала она, — потому что вы напуганы, как никогда прежде. Ну, и оставайтесь напуганным. Вы имеете на это право. — Она секунду постояла, с отвращением глядя на него. — А теперь уходите.