Владимир Корчагин - Астийский Эдельвейс. Научно-фантастический роман

— Не знаю… Что значит — цивилизация, идущая «порочным путем»?

— Это значит многое: и непрерывное наращивание оружия массового уничтожения, и злонамеренные эксперименты по изменению генетического кода человека, и создание искусственных полуразумных заведомо порочных организмов, и увлечение изготовлением недостаточно контролируемых кибернетических устройств, и прочее, и прочее… Вы прекрасно знаете, о чем я говорю…

— О том, что мы называем антигуманизмом.

— Пожалуй.

— Значит, бывают цивилизации гуманные и негуманные.

— Разумеется.

— Так гуманизмом и измеряется совершенство цивилизации.

— Понятие разума включает в себя и понятие гуманизма, — возразила Этана.

— Должно включать! — резко ответил Максим.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что в действительности не всегда бывает так. Разве не ум ученого, а значит, и разум вообще создает термоядерное или другое еще более страшное оружие, не разум рождает тупые беспощадные машины, способные уничтожить все живое? Или вы допускаете существование двух разумов — гуманного и негуманного?

— Ни в коем случае. Речь может идти лишь о двух ступенях в развитии разума: низшей и высшей. На первой ступени возможно и проявление антигуманизма, как нередко бывает у вас, для второй это абсолютно исключено.

— И вот эти-то цивилизации низшего разума и стоят как бы на распутье, подняться ли им на более высокую ступень или прийти к самоуничтожению?

— Вы совершенно правы.

— Чем же предопределен их дальнейший путь?

— Во всяком случае, не вмешательством другой цивилизации. Вот я и отвечаю на вопрос, который мучает вас столько времени… Представьте, что будет, если, скажем, я передам в распоряжение землян сведения о гравитации, энергии мезонного поля, технике преобразования генетического кода и многом другом, в то время как не проходит дня на Земле, чтобы там не лилась кровь. Если эти сведения попадут к маньякам войны и террора, очень быстро это безумие они перенесут в космическое пространство, не довольствуясь тем злом, какое они принесли своему дому.

— Но, кроме маньяков, у нас есть другие люди и целые государства, способные обуздать безумцев. Именно разум этих людей и их чувства, благородные чувства, в том числе способность к самопожертвованию, против которой вы так негодуете, не раз и спасали людей от господства фанатиков.

Максим почувствовал резкую боль, след вчерашней неразумной попытки защитить Миону, и застонал.

Этана поднялась:

— Вернемся к нашему разговору через два дня. Поправляйтесь. Думаю, это произойдет скоро — в вашем распоряжении все разумные плоды нашей медицинской науки. Прощайте!

Она быстро вышла, не обернувшись, не сделав ни одного лишнего движения…

После ее ухода, когда боль утихла после вмешательства робота, Максим предался размышлениям. Представители высокоразвитой цивилизации могут дать начало новым дочерним цивилизациям, сказала Этана. Но как это происходит? В какой форме? Что, если бы нечто такое случилось в свое время на Земле? Что, если Антон был все-таки прав?

Эта мысль ошеломила Максима.

Робот Этаны явился за Максимом ровно через два дня. Оранжевый автомат, помигивая фонариком, вошел в проем стены. Усики-антенны этой «коровки» приподнялись, круглый глаз объектива уставился на Максима.

— Командир просит землянина к себе, — произнес он на чистом русском языке. — Если вы свободны, можете следовать за мной.

— Готов, готов… — сказал Максим, почему-то кивнув роботу.

Тот развернулся и направился к выходу. Максим пошел за ним. Так дошли они до Дворца, поднялись по небольшой лестнице и, пройдя несколько комнат, остановились перед высокой стеной с замысловатым барельефом. Робот сейчас же двинулся назад. И как только фонарик его исчез за поворотом, стена распахнулась, открыв перед Максимом большой овальный зал. Он думал, что увидит знакомый уже интерьер — пульт и все такое прочее, но оказался в комнате, похожей на земную, в центре которой был стол с букетом цветов и фруктами, а вдоль стен расположилась изящная скамья из полированного розового дерева. Окон здесь, как и повсюду на корабле, не было, но чуть выше спинки скамьи по всей длине стен, так же как у Мионы, задрапированных белой шелковистой тканью, тянулся сплошной ряд зеркальных светильников, дававших дневное освещение.

Не только этот изысканный интерьер, но и внешность Этаны удивили Максима. На ней было надето белое открытое платье, волосы, собранные в тугой узел, заколоты крупной аквамариновой шпилькой. Этана приветливо улыбалась. Она встала с дивана и пошла ему навстречу с традиционно поднятыми руками. Он церемонно и неловко сделал поклон.

— Здравствуйте, Максим. Садитесь, прошу вас. — Она опустилась на диван, жестом показала, чтобы он сел рядом. — Итак, каковы же ваши соображения о путях развития цивилизации? Что вы ставите выше разума — главного двигателя жизни?

— Не спорю, Этана, что главный двигатель прогресса — разум. Но чтобы разум руководил поступками людей, рождал продуктивные для человеческого блага идеи, нужно, чтобы он был освещен высоким чувством. Подвиг — вот что способствует сохранению жизни на Земле и, в конце концов, ее движению вперед. И такими подвигами, Этана, взлетами беспредельного благородства, полна вся история человечества Земли. Без них голый разум не имел бы выбора, скоро стал бы слепым и разбил бы свой череп о стену. Неужели Система Агно, всевидящая и всезнающая, не может понять важности этого фактора?..

Сейчас цивилизация Агно достигла таких высот, что ей, кажется, не в чем упрекнуть себя. Но ведь было и у нее начало. Было такое же состояние «дикости», как у нас на Земле. Что вывело ее из такого состояния, только разум? Едва ли. Вы просто не знаете об этом потому, что потеряли связь с далеким прошлым. А мы знаем потому, что переживаем это сейчас. Только государства, где у власти стоят люди труда, могут оказать достойное сопротивление тому безумию, о котором вы говорили. Нам нужно еще так много и любви, и ненависти, и самопожертвования, чтобы покончить с этими пережитками проклятого прошлого и вывести цивилизацию Земли на путь действительного прогресса. Неужели вы не согласитесь со мной, Этана?

Она не перебивая слушала Максима. Наконец улыбнулась своей загадочной улыбкой:

— Мне было интересно слушать вас. Да, мои автоматы не все фиксируют и многого не заметили. Между прочим, была и в нашей истории эпоха Ингрезио. Я расскажу вам как-нибудь о ней… Мы еще продолжим этот разговор. Что же касается нашего небольшого конфликта, — Этана улыбнулась, — то сделаем так: снимаю ограничения с информации об общих вопросах гравитации, без которых действительно нельзя продвинуться хотя бы в теории строения вещества. Но все, связанное с использованием гравитационных волн и энергией гравитационного поля…