Курт Воннегут - Библиотека современной фантастики. Том 12

Потом только Пол разглядел табличку на подушке своего дружка: «Д-р Фредерик Гарт, упр. Зав. Буффало. Н-Й. Зови меня просто Фред или гони 5 долларов».

Пол присел на краешек кровати и попытался побороть странное чувство неловкости или смущения, в которое его ввергнул вид таблички Гарта. Он знал много людей, взять хотя бы Шеферда, которые постоянно во всем видели предзнаменования и вечно беспокоились по их поводу — в рукопожатии начальства, в ошибке, допущенной в их имени в официальном документе, в распределении мест на банкете, в том, что вышестоящий попросил сигарету, в тоне… Карьера Пола до самых последних недель была настолько благополучной и легкой, что размышления над смыслом подобных предзнаменований он считал занятием глупым и бесполезным. Для него все предзнаменования были добрыми или по крайней мере бывали такими до настоящего времени. Однако теперь он уже начал понимать, что могут быть и зловещие знамения, проявляющиеся косвенным образом.

Было ли случайностью, небрежностью или каким-то тонким заговором то обстоятельство, что его поместили в одну комнату с Гартом, вторым кандидатом на должность в Питсбурге? И почему Шеферд был назначен капитаном, когда подобную честь оказывали только тем, кому действительно предстояло подыматься высоко вверх? И почему…

Пол мужественно переключил свои мысли на другое, по крайней мере внешне, и ему удалось рассмеяться, как человеку, которому теперь абсолютно наплевать на систему.

Вошел его дружок, с сединой на висках, усталый, бледный и любезный. Фред Гарт отчаянно старался нравиться всем и каждому, не слишком задевая кого-либо из окружающих, и благодаря этому превратился в полное ничтожество. И продвинулся он по службе именно благодаря этому качеству, а никак не вопреки ему. Ведь время от времени влиятельные личности, поддерживаемые мощными фракциями, добивались одного и того же назначения. А высокое начальство, опасаясь раскола, возможного в том случае, если они отдадут предпочтение кандидату одной клики перед кандидатом другой, называли безобидного для обеих сторон Гарта в качестве компромисса. Считалось — а поскольку это мнение было общепринятым, то, по-видимому, для этого были основания, — что все эти крупные назначения, которые он получал в результате политики компромиссов, приносили ему только одно беспокойство. Теперь, несмотря на свои всего лишь пятьдесят с небольшим лет, он выглядел очень старым — добрый и благожелательный, но слишком слабый и задерганный человек.

— Доктор Пол Протеус! Я хотел сказать — Пол! — И Гарт, покачивая головой, точно он совершает что-то забавное, протянул Полу пятидолларовую бумажку.

— Забудьте об этом, доктор Гарт, — сказал Пол и протянул банкнот обратно. — Я хотел сказать — Фред. Как поживаете?

— Отлично, отлично. Не могу пожаловаться. А как ваша жена и детки?

— Тоже все отлично, благодарю вас.

Доктор Гарт вспыхнул от смущения.

— Ох, боже мой, простите, пожалуйста.

— За что?

— Это было страшно глупо с моей стороны — спрашивать вас о детях, когда их у вас нет.

— Что вы, это с моей стороны было глупо не завести их.

— Возможно, возможно. Хотя это тяжкое испытание — смотреть, как твои ребятишки подрастают, и думать обо всем, что необходимо им теперь, видеть, как они буквально убивают себя, готовясь к Генеральным классификационным испытаниям, а затем дожидаться показателей… — эту фразу Гарт закончил глубоким вздохом. — Мне пришлось перенести сейчас всю эту волынку с ГКИ со старшеньким моим, с Брудом, а ведь мне еще предстоит дважды переживать весь этот кошмар с Алисой и с маленьким Юингом.

— Ну и как Бруд — выкарабкался?

— Хм? О, вы спрашиваете, выкарабкался ли он? У него сердце настоящего мужчины. Он хотел, чтобы все было хорошо, и он так зубрил предметы для этих экзаменов, как ни один другой парнишка в округе. Он сделал все, что было в его силах.

— О, понимаю.

— Ну вот, а теперь ему придется снова сдавать эти экзамены только на этот раз по другим билетам. Он был немножко нездоров, когда сдавал их в первый раз, — последствия какого-то вирусного заболевания. Он совсем немного не добрал очков, и апелляционное бюро в отношении его сделало специальную оговорку. Эту вторую попытку он предпримет завтра, и примерно к обеду аттестат будет у него в кармане.

— На этот раз он, конечно, сдаст, — сказал Пол.

Гарт покачал головой.

— Вы полагаете, что они все же пойдут ему навстречу, не так ли? Господи, видели бы вы, как этот малыш корпел над книжками.

— Отличная погодка сегодня, — сказал Пол, пытаясь уйти от неприятного разговора.

Гарт с отсутствующим видом выглянул в окно.

— Да, не правда ли. Господь улыбается Лужку.

— Возможно, он это делал и прежде.

— Это не я придумал.

— Что именно?

— Об этой божьей улыбке. Это из речи доктора Гелхорна. Помните? Он говорил это в прошлом году при закрытии.

— Ага. Доктор Гелхорн говорил столько вещей, которые следовало бы запомнить, что невозможно было их все унести и хранить в своей домашней сокровищнице.

«Ленч! — сказали громкоговорители. — Ленч! Запомните правило: каждый раз за едой вы должны завести нового знакомого. Не расставайтесь со своим дружком — пусть он будет по одну сторону от вас, но уж по другую пусть обязательно сидит незнакомый. Ленч! Ленч! — Без всякого перехода диктор запел: — О, как я не люблю вставать рано утром». Пол с Гартом и еще пятьдесят других таких же пар через парадную площадь зашагали к столовой.

Когда толпа протолкнула Пола с его дружком сквозь раздвижные двери, Кронер, схватив Пола за руку, оттащил его в сторонку. Гарт, как и подобает хорошему дружку, которым он изо всех сил старался быть, тоже вышел из очереди и остановился.

— Завтра вечером, — сказал Кронер. — Собрание на высшем уровне состоится завтра вечером — после постановки пьесы и костра.

— Отлично.

— Я уже говорил тебе, что сюда приедет сам Старик. Видишь, насколько это важно. Ты будешь важной персоной. Я и сам не вполне представляю себе, в чем здесь дело, но полагаю, что это будет самый решающий момент во всей твоей карьере.

— Господи!

— Не волнуйся. С такой кровью, как у тебя, ты великолепно справишься с этим делом, каким бы оно ни было.

— Благодарю вас.

Пол вернулся в очередь вместе с Гартом.

— Он очень любит вас, не правда ли? — спросил Гарт.

— Старый друг моего отца. Он сказал, что хорошо быть со мной на одном борту.

— О! — Гарт был слегка обеспокоен. Явная ложь Пола впервые подчеркнула их соперничество. И он пропустил мимо ушей слова Пола. Шеферд вымотал бы все кишки Полу и (правда, более деликатно) Кронеру, но узнал бы до последнего словечка все, что было сказано между ними.