Георгий Реймерс - Северная корона

«Мало кислорода»! — мелькнула догадка. Преодолевая подступающую дурноту, Игорь с бесчувственным Левой на руках бросился к выходу.

Друзья долго мучились от головной боли. Только под вечер они нашли в себе силы, чтобы заложить вход в склеп. До прихода группы Алексея нужно было изолировать гробницу от разрушающего действия свежего воздуха.

После окончания работ аккуратный Игорь занялся чисткой одежды, а Лева, к которому вернулся пропавший было аппетит, начал энергично расправляться с банкой тушёнки. Монголы, убедившись, что все закончилось благополучно, пошли за верблюдами.

Под вечер все собрались у палатки. Весело потрескивал костер. Сорджи ломал саксаул, с размаху ударяя его о камень.

Игорь с Левой лежали на песке и смотрели, как Дамба приготавливает лепешки. Разминая между ладонями кусочки пресного теста, проводник прилеплял их к накаленному камню. Покончив с этим делом, он обернулся к юношам и что-то сказал, указывая в сторону мавзолея.

— Дамба, наверное, спрашивает, что мы там увидели, — предположил Игорь. Как бы ему объяснить?

— Язык жестов — общепринятый язык, — ответил Лева. Он лег на спину, закрыл глаза и, сложив руки крест-накрест, втянул щеки. Проводник понимающе кивнул и чему-то усмехнулся.

— Он думает, что ты, при виде мертвеца, с перепуга потерял сознание, съехидничал Игорь.

— Нет. Он улыбается потому, что видел, как ты чистил и вытряхивал свои штаны, — быстро нашелся Лева.

Игорь было вспыхнул, а потом — махнул рукой:

— С тобой, знаешь, вообще лучше не связываться.

Увлеченные раскопками, а после них — зарисовками орнаментов и знаков, высеченных на стенах мавзолея, Игорь и Лева не замечали, как шло время. Погода установилась на редкость тихая. Донимала только жара.

Соорудив из корявых саксаульных стволов и одеял нечто вроде навеса от солнца, они с утра забирались в его тень и, сидя в одних плавках, старательно копировали настенную роспись.

Обладающий незаурядными художественными способностями, Игорь оживлял рисунки цветными карандашами, стараясь по возможности придать им естественную окраску.

Работа подходила к концу. Сделав последний штрих, Лева по привычке заложил карандаш за ухо и с удовольствием потер руки. Потом вдруг озабоченно нахмурился.

— Какое сегодня число? — спросил он Игоря.

Тот не спеша вывел замысловатую кривую, откинулся подальше, сравнивая рисунок с оригиналом, и удовлетворенно хмыкнул.

— Что тебе?.. Ах число? — он наморщил лоб и, вспомнив, назвал дату.

— Значит, наших уже нет больше недели. Как тебе это нравится?

— Постой, постой! — забеспокоился Игорь. — Неужели они… Да, ты прав. Вот время летит! — потом испуганно уставился на Леву. — Вода ведь у них теперь кончается!

— Может быть, нашли колодец — и решили задержаться? — предположил Лева.

— Вряд ли там будут колодцы, — усомнился Игорь.

— Самое позднее — сегодня должны быть здесь. Наверное, уже подходят, — не терял надежды Лева.

Оба, не сговариваясь, быстро пошли к видневшемуся невдалеке высокому бугру. С его вершины открылась широкая панорама пустыни. Бесконечной чередой уходили барханы к горизонту. Залитые сиянием жгучего солнца, они, против иссиня-голубого небосвода, отсвечивали белизной и только кое-где чернели вкрапления чахлых кустарников.

Юноши долго и напряженно всматривались в каждую темную точку, надеясь уловить признаки движения.

Все было напрасно. Пустыня замерла в немом оцепенении.

— Пока не видно, — со вздохом проговорил Лева.

Игорь нетерпеливым движением откинул свесившиеся на лоб волосы.

— Не нравится мне все это. Если сегодня не придут, завтра пойдем за ними.

Вечер не принес ничего нового.

Догадываясь о причине волнения юношей, монголы долго между собой разговаривали, посматривая в сторону, куда ушла группа Алексея.

Дальше медлить было нельзя. С грехом пополам приятели объяснили монголам, что ушедшие могут остаться без воды и нужно их выручать.

Старый проводник притронулся к своей груди и указал рукой в пустыню. Он был согласен выходить на помощь. Сорджи колебался. Погонщик одинаково боялся и оставаться в одиночестве и идти к плоскогорью, где, по его убеждению, была могила Великого Дракона. Но после увещеваний Дамбы он все же согласился отправиться вместе со всеми.

На рассвете следующего дня Игорь написал письмо, куда и зачем они ушли, заложил его во флягу и оставил на видном месте. Там же они положили, на всякий случай, запас пищи и воды.

Солнечные лучи застали их уже далеко от Лу-Хото. Караван шел в сторону плоскогорья.

Первым опомнился Алексей. Подойдя к завалу, он попробовал его разбирать, но плотно стиснутые камни не поддавались. Не помогла и сила Прохора. Провозившись с час, они отступились.

Шумно вздохнув, Прохор обтер рукавом вспотевшее лицо.

— Однако надо искать другой выход.

— Сначала посмотрим, нет ли у хозяина съестного, — предусмотрительно решил Алексей.

В мешке оказалась затхлая мука. Кувшин был пуст.

Тата взяла пригоршню, попробовала и отплюнула.

— Тьфу! Гадость!

— Хорошее-то, поди, спрятал, — проворчал Прохор.

Они обшарили все вокруг, но ничего больше не нашли и стали осматривать пещеру.

Скоро добрались до прохода, из которого недавно бежали, услышав грохот обвала, и снова вошли в туннель.

Медленно спускаясь навстречу неведомому, они часто останавливались и прислушивались. В их воображении возникали картины одна другой страшнее. Тата шла рядом с Алексеем, держась за его крепкую руку. Это ее несколько успокаивало.

Спуск становился все более пологим, свод приподнялся, и Прохор смог выпрямиться во весь рост. Туннель расширился. Впереди был второй грот.

Алексей прошептал:

— Стойте здесь. — А сам шагнул вперед. Он подозревал, что в гроте их может ожидать опасность, и не хотел подвергать всех риску.

— Не спеши! — удержал его Прохор.

Парни осторожно приблизились к входу и тщательно обшарили лучами фонариков каждую щель, каждый выступ в пределах видимости. Ничего подозрительного не было заметно. Тогда Прохор отстранил Алексея и быстро вошел в грот.

— Идите, никого нет!

— Что же это ты? Меня задерживаешь, а сам лезешь напропалую, — укорил его Алексей.

— Все равно кому-то первым выходить из туннеля, — заметил сибиряк. — Моя башка, однако, крепче твоей. Да и силенкой бог не обидел. Если кто нападет, мне сподручнее с ним управиться.

Освещая путь фонариками, они направились дальше.

В мечущихся световых кругах искрились вкрапленные в породу кристаллы. Изредка на стенах грота встречались изображения людей, животных и непонятные знаки. В другое время эфовцы никогда бы не прошли мимо этих памятников древней культуры, но сейчас нельзя было задерживаться. У них не было пищи и воды.