Роберт Хайнлайн - Фрайдэй

Он не стал возражать, когда я начала раздевать его.

Барт был как раз тем, что мне было нужно. Произошло слишком много событий, и я чувствовала себя издерганной. Секс — лучший транквилизатор, чем все лекарства, и он намного полезнее для обмена веществ. Я не понимаю, почему нормальные люди так переживают из-за секса. Это очень простая вещь; это просто лучшая вещь в мире, лучше даже, чем еда.

В ванную в этом номере можно было попасть, не проходя через спальню, номер был спланирован так, наверное, потому, что гостиная могла служить второй спальней. Так что мы привели себя более-менее в порядок, я надела этот облегающий комбинезон «Суперкожа», на который я поймала Иена прошлой весной — и заметила, что надевая его, я сентиментально думаю о Иене, но больше не переживаю из-за Иена и Джен — и Жоржа. Я могла бы найти их, я была в этом уверена. Даже если они так и не вернутся домой, в худшем случае я могла бы выйти на них через Бетти и Фредди.

Барт издал соответствующие животные звуки относительно того, как я выгляжу в «Суперкоже», а я позволила ему полюбоваться, немного покрутилась перед ним, сказала ему, что именно поэтому я его купила, потому что я ни капли не стыжусь того, что я женщина, и хочу поблагодарить его за то, что он сделал для меня; мои нервы были натянуты так, что на них можно было играть как на арфе, а теперь они расслабились до такой степени, что волочились по земле, и я решила заплатить за ужин, чтобы продемонстрировать свою признательность.

Он предложил мне решить этот вопрос в честной борьбе. Я не сказала ему, что в моменты страсти мне приходится быть очень осторожной, чтобы не переломать мужчине кости; я только захихикала. Наверное, женщине моего возраста не к лицу хихикать, но тем не менее — когда я счастлива, я хихикаю.

Я позаботилась оставить моим подругам записку.

Когда мы вернулись, их не было, поэтому мы с Бартом легли в постель, на этот раз сначала разложив эту складную двуспальную кровать. Я проснулась, когда через комнату на цыпочках прошли вернувшиеся с ужина Анна и Голди, но я, прикинув, что до утра осталось недолго, притворилась, что сплю.

Следующим утром в какой-то момент я заметила, что Анна стоит над нами, и счастливой при этом не выглядит — и, честное слово, это был первый раз, когда мне пришло в голову, что Анна может быть недовольна, увидев меня в постели с мужчиной. Конечно, я давно поняла, кто ее интересует больше; конечно, я знала, что интересую ее я. Но она сама остудила это чувство, и я перестала думать о ней как о незаконченном деле, которым мне когда-нибудь придется заняться; она и Голди были просто моими приятельницами, закадычными подругами, во всем доверявшими друг другу.

Барт жалобно сказал:

— Не смотрите на меня так сердито, госпожа; я зашел сюда только чтобы укрыться от дождя.

— Я не сердилась, — слишком спокойно ответила она. — Я просто пыталась сообразить, как, не разбудив вас, обойти вокруг кровати, чтобы добраться до терминала. Я хочу заказать завтрак.

— Завтрак для нас всех? — спросила я.

— Конечно. Ты что хочешь?

— Всего понемногу и жареную картошку. Анна, милая, ты меня знаешь — если это будет не мертвое, я убью его и съем сырым, с костями и всем остальным.

— И мне того же, — согласился Барт.

— Шумные соседи. — Голди стояла в дверях и зевала. — Болтуны. Ложитесь снова спать. — Я посмотрела на нее и поняла две вещи: раньше я никогда по-настоящему ее не рассматривала, даже на пляже. И во-вторых, если Анна обиделась на меня за то, что я спала с Бартом, с ее стороны это было несправедливо; Голди выглядела удовлетворенной почти до неприличия.

— «Хэвенайл» значит «прибрежный остров», — сказала Голди, — и там совсем не помешал бы дефис, потому что никто никогда не мог правильно это написать или произнести. Поэтому меня все зовут просто «Голди» — как раз удобно для команды босса, где никогда не одобрялись фамилии. Но все равно это не такая сложная фамилия, как у миссис Томосава — после того, как я где-то в четвертый раз неправильно ее произнесла, она попросила меня звать ее «Глория».

Мы заканчивали обильный завтрак, обе мои подруги уже успели поговорить с Глорией, завещание было оглашено, они обе (и Барт, к моему и его удивлению) были теперь немного богаче, и мы все готовились к отъезду в Лас-Вегас, где трое из нас собирались остановиться, чтобы найти работу, а Анна просто собиралась остаться с нами, пока мы не разъедемся на работу.

Потом Анна собиралась отправиться в Алабаму. — Может быть, мне надоест бездельничать. Но я обещала дочери, что уйду на пенсию, и сейчас самое время это сделать. Я снова познакомлюсь с моими внуками, пока они еще не выросли.

Анна — бабушка? Знаем ли мы хоть что-нибудь друг о друге?

Лас-Вегас — это цирк с тремя аренами, страдающий похмельем.

Некоторое время мне в нем нравится. Но после того, как я пересмотрю все шоу, наступает момент, когда света, музыки, шума и безумной активности становится слишком много. Четырех дней вполне хватает.

Мы добрались до Вегаса около десяти, немного задержавшись с отъездом, потому что у каждого из нас были дела — все, кроме меня, должны были заняться получением денег по завещанию босса, а мне нужно было внести свой выходной чек на счет «Мастер чардж». Я даже начала это делать. Но я резко остановилась, когда мистер Чемберс сказал:

— Хотите ли вы оформить ордер, чтобы мы уплатили подоходный налог на ваш взнос?

Подоходный налог? Что за непристойное предложение! Я не могла поверить своим ушам. — Что вы сказали, мистер Чемберс?

— Ваш подоходный налог Конфедерации. Если вы попросите нас заняться им — вот бланк — наши эксперты подготовят его, мы его оплатим, вычтем из вашего счета, и вы не будете волноваться. Мы взимаем только номинальную оплату. Иначе вам придется самой его подсчитать, заполнить все бумаги и выстоять в очереди, чтобы его уплатить.

— Вы ничего не говорили об этом налоге, когда я делала взнос в день, когда открыла этот счет.

— Но это был выигрыш национальной лотереи! Он был ваш, абсолютно весь — это Демократично! Кроме того, правительство получает свою долю, являясь организатором лотереи.

— Понимаю. Какую часть забирает себе правительство?

— Ну, что вы, мисс Болдуин, с этим вопросом нужно обратиться к правительству, а не ко мне. Если вы просто распишетесь внизу, я заполню все остальное.

— Одну секунду. Какова эта «номинальная оплата»? И каковы размеры налога?

Я ушла, не сделав взнос, и снова бедный мистер Чемберс был огорчен из-за меня. Даже хотя бруины так обесценены, что для покупки Биг Мака приходится выкладывать приличную стопку купюр, я не считаю тысячу бруинов «номинальной оплатой» — это больше грамма золота. 37 бритканских долларов. Имея свои восемь процентов сверх суммы налога, «Мастер чардж» должен был получать приличное вознаграждение, действуя в пользу налоговой службы Конфедерации.