Гордон Диксон - Дикий Волк

– Да, – сказал Вотан, пока Джим укладывал труп на пол, – кто бы ни планировал это, он не мог позволить, чтобы этот человек остался в живых и мы смогли бы его допросить. Без сомнения, разрушенной окажется вся структура его мозга.

Он поднял свой взгляд от мертвого тела на Джима. Мозг Высокородного уже понял многое из того, для чего Джим привел его сюда. Но, тем не менее, из глаз Вотана еще не исчез весь холод.

– Тебе известно, что кроется за всем этим? – строго спросил он Джима.

Джим покачал головой.

– Но ты, совершенно очевидно, ожидал, что это произойдет, – заметил Вотан. – Ты был так в этом уверен, что даже послал своего Старкиена, чтобы тот привел меня сюда. Почему меня?

– Потому что я решил, что ты единственный из всех Высокородных, кто понимает, что с умом Императора не совсем то, что должно быть… или, возможно, – сказал Джим, вспомнив свой разговор с Ораном, – ум его немногим больше того, каким он должен быть.

Казалось, в горле Вотана что-то щелкнуло. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он заговорил, но на другую тему.

– Как ты узнал об этом… этом… то, что замыслили слуги? – спросил Вотан.

– Не то чтобы узнал, и даже, в общем, я не мог быть абсолютно уверен, что это произойдет, – сказал Джим. – Но я выучил Немой Язык слуг под землей и понял, что они что-то затевают. Тогда я подумал о вечере и об… уме Императора, и я понял, что если что-либо произойдет, то только здесь. Поэтому, как только я прибыл сюда, я послал Адока искать то, что подтвердило бы мои подозрения, а когда он нашел это, я вел себя так, как ты уже видел.

При упоминании об «уме Императора» Вотан опять весь напрягся, но к концу речи Джима расслабился и кивнул ему.

– Ты проделал хорошую работу, Дикий Волк, – сказал он, и слова эти были достаточно приветливы, несмотря на то, что тон был недовольный. – С этого момента всем остальным займусь я. Но нам будет лучше убрать тебя ненадолго с Тронного Мира, поручились ли за твое усыновление или нет.

Вотан выпрямился и стоял секунду, о чем-то размышляя.

– Я думаю, Император повысит тебя в чине, – наконец произнес он. – Раз уж он сам подписал твое поручительство, и ты лично сможешь стать Высокородным, он повышает тебя до командира полка из десяти частей и посылает тебя на усмирение восстания одного из колониальных миров.

Он отвернулся от Джима, Адока и мертвого слуги, как бы намереваясь исчезнуть. Затем, он словно переменил решение и вновь повернулся, взглянув на Джима,

– Как твое имя? – резко спросил он.

– Джим, – ответил Джим.

– Джим… Ну, что ж, ты хорошо поработал, Джим, – хмуро сказал Вотан, – Император оценит это. И я тоже.

После этих слов он исчез.

Планета Атийя, на которую послали Джима с десятью частями Старкиенов, Адоком и Гарном II – действительным командиром полка, который сейчас являлся адъютантом Джима – была одним из многих миров, населенных маленькими коричневокожими людьми с длинными прямыми волосами, свисающими назад. Губернатор, волосатый коротышка, не говорил о восстании ни слова и настаивал, чтобы были проведены все церемонии приветствия, прежде чем он начнет отвечать на вопросы.

Однако не мог же он вечно увиливать от ответа. В конце концов Джим, Адок, Гарн II и губернатор очутились в столице Атийи, в конторе губернатора. Губернатор начал было распоряжаться, чтобы им принесли подушки поудобнее и освежающие напитки, но Джим оборвал его.

– Все это не имеет значения, – сказал Джим. – Нам не нужны яства и напитки. Нам надо знать все об этом восстании: где оно происходит, сколько людей принимают в нем участие, каким оружием они располагают.

Губернатор уселся на одну из подушек и неожиданно разразился слезами.

На мгновение Джим был ошеломлен. Он не мог вымолвить ни слова. Затем, вспомнив не только то, что узнал на Тронном мире, но и в бытность сою антропологом на Земле: мужчины всех обитаемых миров не рыдают на людях, тем более так громко, как это делал сейчас губернатор.

Джим дождался окончания этого взрыва эмоций, затем опять повторил свой вопрос. Шмыгая носом, губернатор оттер слезы и попытался ответить.

– Я никогда не думал, что они пришлют командиром отряда не-Высокородного, – хрипло пожаловался он Джиму. – Я хотел отдаться ему на милость… но ты не Высокородный. – Губернатор чуть было опять не расплакался, тем самым грозя прервать уже начатые объяснения, и Джим заговорил с ним более сурово, чтобы привести в чувство.

– Встать! – резко приказал Джим.

Губернатор рефлекторно вскочил.

– Да будет тебе известно, за мое усыновление поручились Высокородные. Но не в этом дело. Кого бы ни послал к вам Император – значит, положение того заслуживает.

– Но это не так! – Губернатор даже поперхнулся от раскаяния. – Я… я солгал. Это не просто восстание. Это революция. Все основные семьи планеты объединились вместе, даже мой брат Клуф с ними. Честно признаться, он и является главой этой революции. Они собрались вместе, чтобы убить меня и посадить его на мое место!

– То есть как? – требовательно спросил Джим.

Он уже знал, что колониальные миры скопировали с Тронного Мира организацию двора. Каждый такой двор состоял из благородных семейств колониальных миров, управляемых самим губернатором, который являлся маленьким местным Императором для своих подданных, и его семьей.

– Почему вы допустили, что все зашло так далеко? – спросил Гарн II. – Почему вы не использовали свои колониальные войска раньше и не пресекли мятеж в самом зародыше.

– Я… Я…

Губернатор взмахнул руками, по всей видимости, не в состоянии продолжать дальше.

Наблюдая за ним, у Джима исчезли последние сомнения в том, что произошло. Его занятия в течение нескольких последующих недель и под землей, и с экраном, установленном в комнате Ро, дали ему четкое представление не только об обществе Тронного Мира, но и о колониальных мирах. Несомненно, губернатор позволил этому делу зайти так далеко потому, что был уверен в своих собственных силах, способности все уладить и договориться с главарями восстания. По всей видимости, он несколько переоценил себя.

Затем, когда дело пошло из рук вон плохо, он побоялся сообщить об этом на Тронный Мир, и попросил значительно меньшее число Старкиенов, чем требовалось для урегулирования положения. Возможно, он просто решил, что может угрожать восстанию Старкиенами и, если те испугаются, заключить с ними какой-то договор.

Однако то, что он понял все это, мало могло помочь. Тронный мир обычно поддерживал губернаторов, которым давалась в руки полная власть на колониальных мирах.

– Сэр, – сказал Гарн II, касаясь локтя Джима.

Он сделал Джиму знак, и они отошли в другой конец комнаты, где их не могли услышать. Адок последовал за ними, оставив губернатора одного.