Александр Трофимов - Офф-лайн, адажио

- Что делать дальше? У меня напрочь вылетело из головы… Рю подошел ближе, вглядываясь в лицо портье. У нее были

зеленые глаза.

- Оплати комнату.

Ника озадаченно повернулась к нему.

- Чем?

- Деньгами. Она прищурилась.

- Как они выглядят?

Рю усмехнулся и швырнул в нее горсть золотого песка, потом, кривляясь, полез в карман и вытащил полный кулак сверкающих бриллиантов. Нарисованные сокровища слой за слоем покрывали пол между ним и Никой.

Флибэти неторопливо прошел к стойке и положил перед портье одну-единственную сверкающую монету. Девушка воровато схватила свою плату, перепрыгнула через стойку и понеслась по коридору. Осы на кончиках пальцев медленно подняли ее в воздух и утянули в крохотную щель под потолком.

Ника, хихикнув, оглядела полуразрушенный вестибюль и, скинув туфли, зарылась босыми ногами в мелкий золотой песок. Потом она подняла голову и вопросительно посмотрела на Рю.

- Примерно так…

Картинно взмахнув руками, он восстановил обстановку отеля, какой она была около века тому назад. Большинство данных Рю взял из сети - подробные хронологические карты прилагались к любому историческому парку - а то, чего не хватало, дорисовал на глаз. Историческая достоверность Нике была не важна, поэтому он вставил несколько нарочитых анахронизмов, вроде газовых светильников и масляных ламп.

Ника тем временем нарисовала на себе вполне реалистичное вечернее платье, переборщив разве что с количеством нижних юбок. Таинство перевоплощения портила опоясывающая ее в десяток оборотов черная лента, составляющая ее реальный гардероб - она просвечивала сквозь платье.

- Мадемуазель, позвольте вашу руку.

Ника жеманно протянула ему ладонь, и Рю взял ее в свою. Флибэти за их спинами ворчливо поинтересовался:

- Не желаете ли освежиться?

Он протиснул между ними свою лапищу с кривым, наспех набросанным подносом, стремительно обретавшим более-менее правдоподобную форму. Флиб никак не мог определиться с материалом, поэтому поднос становился то золотым, то медным, а то и вовсе глиняным и напоминал испуганного хамелеона перед светофором. Рю взял с подноса шампанское и осторожно отпил - Флибэти был волен придать любой вкус виртуальному напитку, от уксуса до кураре с последующей эмуляцией паралича, но это и впрямь оказалось шампанское. По-настоящему волшебное. И где он только откопал этот вкус?

- За встречу! Я обязательно увижу про нее отличный сон. Флибэти торопливо протянул руку и вынул из кубка Ники его копию. Они чокнулись и долго глотали шипучий напиток, пытаясь допить до дна. Флиб, похоже, сделал кубки самовосполняющимися, поэтому опустошить их ни у кого не вышло. Ника залихватски швырнула кубок на пол, и тот разлетелся на мелкие черепки, сверкающие влажными сколами.

Пару мгновений все трое простояли с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом и перекидываясь вытащенными со дна памяти воспоминаниями - вкус их первого совместного завтрака, физиономия Флибэти, доедающего пудинг за всю троицу… И как они впервые прыгнули с «тридцать шестой»… Прыжок вниз, на планету, в тяжелых скафандрах со станции на геостационарной орбите - без малого тридцать шесть тысяч километров. И картинки, запомнившиеся им навсегда: распрямляющаяся дуга горизонта, слепящее солнце и тугая перина постепенно уплотняющейся атмосферы - на секунду им показалось, что сейчас падение остановится, и эта перина подбросит их обратно в космос. А у Флиба тогда подломилось крыло, и он чуть не влетел в огромную сосну рядом с Ладогой, но все обошлось - не могло не обойтись…

- Что-то вы расшумелись!

Троица ошаращенно оглянулась - на стойке сидела семилетняя девочка в костюме снежинки. Несколько картонных лучиков погнулось, и девочка деловито их распрямляла. Флибэти сглотнул и виновато прогундосил:

- Прости.

Девочка посмотрела на него укоризненно, потом огляделась и, набрав в грудь побольше воздуха, дунула на сконфуженного Флиба, разом сметая поднос, черепки от кубков, платье Ники и золотую песчаную лужу заодно с наведенным на отель марафетом. Последним растаял, моргнув фитилем, светильник на дальней стене.

- В чем дело, сифу?

Девочка зевнула и потерла глаза кулачком, покрытым мелкими блестками.

- Вы ведь собирались отключаться, не так ли?

- Да, сифу.

Девчонка, видимо, удовлетворенная ответом, вприпрыжку направилась к выходу. У самого порога она замерла, смерив неодобрительным взглядом покалеченную дверь. Рю не удержался от улыбки, глядя как краснеет вконец смущенный Флибэти. Невозможно было без умиления смотреть на огромного детину, которого бесконечно стыдит семилетний ребенок. Девочка тем временем выбежала на улицу, вытащила из кармана неизвестно как помещавшегося там воздушного змея и запустила его в воздух. Услужливо подоспевший ветер подхватил его и поволок вверх, в небо. Наставница с гиканьем побежала за ним вслед.

Флибэти шмыгнул носом.

- Ну что, давайте отыщем номер; за который мы заплатили, и пора бы уже отключаться, в самом деле.

Он бодро пошел по коридору, заглядывая в каждую дверь. Рю услышал за спиной стук и обернулся - его учитель разлегся на единственной уцелевшей полке огромного шкафа и выбивал свою трубку.

- Тоже пришёл поторопить?

Старик с юношеской гибкостью спрыгнул на пол и взял реконструктора за руку, словно прощупывал пульс. Рю почувствовал прикосновение его сухих прохладных пальцев - в следующую секунду они погрузились в его запястье и вытащили полупрозрачную молекулу, для наглядности раздутую до размеров среднего воробья. Pю вздохнул. Фенилэтиламин.

- Не помнишь, на что мы спорили?

Старик смотрел вслед Нике, потом повернулся к Рю, подбрасывая молекулу на ладони. Тот пожал плечами.

- Это ничего не значит. Утром я ел шоколад…

- На счет три?

Они сидели на огромной кровати, предусмотрительно стянув с нее полуистлевшее покрывало, покрытое слоем отвалившейся штукатурки. Стоило Рю и Флибу кивнуть, Ника громко крикнула «три», и они отключили свои терминалы. Рю показалось, что на него упал тяжелый пыльный занавес.

Исчезла сеть, восприятие замедлилось, потеряв искусственные нейронные связи. Время, наоборот, пошло быстрее. Погас, как перегоревшая лампочка, человеческий океан, и с ним исчез шепот чужих сознаний. Измененное восприятие цветов сменилось естественной гаммой, словно кто-то стянул с глаз стерео-очки.

Исчезла дорисованная Рю вторая луна, опоясанная кольцами из попугаев, и аляповатый двадцатикилометровый Маяк Двух Капитанов, поставленный им на Монблане еще в детстве, Рю на секунду почувствовал себя замурованным в собственной черепной коробке, бесконечно одиноким, как единственный выживший после кораблекрушения.