Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом

Что он мог сейчас поделать? И где были остальные члены команды?

Чену показалось, что он услышал впереди лёгкий шорох и уловил какое-то движение. Там что-то было, что-то двигалось по губчатой почве ему навстречу почти в полной тишине. Чен почувствовал новый страх. Тут что-то тёплое и сухое схватило его вытянутые вперёд руки и блокировало запястья. Он стал сопротивляться, пытаясь высвободиться и встать на ноги. Но безрезультатно. Появилось ещё несколько ремней, которые связали его лодыжки и торс. Они затягивались на нём, не больно, но, в то же время, не оставляя возможности сопротивляться, пока он не оказался лежащим на спине на мягком ковре джунглей. Толстые, бархатистые браслеты накрепко привязали его к этому месту, обездвижив запястья и лодыжки.

Он стал ждать. И тут произошло событие, благодаря которому Чен понял, что он обречён. Либо им завладел Нимрод, либо он переступил за черту здравого рассудка.

— Чен, — прошептал нежный голос, источник которого находился не более чем в двух футах от него. — О, мой Чен.

Этот голос он хорошо знал, этот голос запомнился ему на всю жизнь. Это был голос Лии Рэйнбоу.

Над Трущобами стояли тёмные ночи, но всегда там можно было увидеть хоть несколько огоньков. И всегда там было шумно, слишком шумно. Чену никогда не приходилось оказываться в кромешной, безмолвной и обволакивающей тьме, какая царила в глубинах лесов Траванкора.

С ним разговаривал голос Лии, затем, спустя какой-то миг, он смолк. Его присутствие растворилось в бездонной темноте. Чен в отчаянном ожидании услышать хоть ещё одно слово пытался увидеть хоть самую маленькую искорку света.

Наконец нежный голос зазвучал снова и так близко, что, казалось, до него можно было дотянуться рукой и потрогать.

— Чен!

— Кто ты, или что ты? — голос Чена сломался, тонкий, пронзительный голос, исходивший, похоже, не из его тела.

— Я Лия.

— Ты не можешь ею быть.

— Но в то же время я не Лия. Это нельзя объяснить. Это нужно пережить самому. Расслабься. Полежи спокойно. Не сопротивляйся.

Рядом в каких-нибудь нескольких дюймах от Чена послышался мерный шелест, как будто издаваемый крыльчатыми компонентами Лудильщика. Что-то коснулось его руки, затем начало двигаться к груди. Он напряг все силы и попытался увильнуть от этого.

— Не бойся. — Эти слова прозвучали у самого лица Чена. Щека почувствовала тепло, передавшееся затем шее. Его ноздри ощущали до боли знакомый запах, запомнившийся ему навсегда — запах Лии.

Что-то мягкое и тёплое прижалось к его животу. Ему расстегнули одежду и стали раздевать незащищённое тело.

Чен пытался порвать связывающие его узы. Кричать было бесполезно. Если хоть кто-нибудь из остальных членов команды был в состоянии ему помочь, он непременно уже начал бы его искать, попытался бы окликнуть. Но окружавший его лес хранил гробовое молчание.

С Чена полностью сняли одежду, оставив его нагим и беззащитным. Затем он почувствовал прикосновение к своей груди, уже другое прикосновение, но такое же нежное. Оно стало опускаться ниже. В темноте над ним раздался странный лёгкий смех.

Грудь Чена почувствовала горячее дыхание и мягкое прикосновение губ. Нежные кончики пальцев ласково коснулись грудной клетки в области диафрагмы и пробежали к животу. Ласки стали принимать более интимный характер. Ещё несколько минут назад Чен всем телом дрожал от ужаса. Казалось невозможным, что при таких обстоятельствах может пробудиться его физический инстинкт, как бы его ни стимулировали. Но сейчас происходило именно это. Запах Лии был словно наркотиком, заставлявшим его воспарить над собственным телом.

Его искусительница незаметно приблизилась. Чен ощутил прислонившуюся к нему горячую плоть. Он не мог пошевелиться, не мог ни сопротивляться объятиям, ни проявить инициативу. Благоухание в воздухе стало сильнее, теперь к нему подмешивался какой-то незнакомый мускатный запах. Возбудившись сильнее, он почувствовал возле шеи порывистое дыхание и усилившееся напряжение двигавшегося над ним тела.

— Расслабься, — прошептал голос Лии. — Это должно произойти. Не надо сопротивляться. Дай себе насладиться.

Помимо своей воли тело Чена стало совершать движения, задаваемые действиями находящегося сверху немногословного партнёра. Её движения делались энергичнее; она всё ближе подводила его к кульминации. Чен судорожными рывками попытался податься вверх, навстречу невиданному порыву страсти.

Приближался критический момент. Он должен был вот-вот наступить. Наконец он наступил; партнёр Чена застонал, с силой изогнулся и закричал:

— Ну же!

В темноте раздался рёв, похожий на шум невидимых крыльев. Чена, всё ещё находящегося на вершине экстаза, облепил плотный слой крошечных созданий. Они кишели на нём, закрыли ему глаза и уши, заткнули рот и нос. Чен, ещё не пришедший в себя после оргазма, не мог дышать.

Чен задыхался.

Он стал отчаянно извиваться, но тщетно. В глубине груди заклокотала агония удушья. Он сделал судорожную попытку вздохнуть в последний раз, уже зная, что умирает… умирает на Траванкоре.

И в этот миг он снова стал дышать. Он дышал несмотря на то, что нос и рот были плотно закупорены.

Он видел, но не с помощью своих глаз.

Он слышал, но не то, что слышали его уши.

Чен покинул своё тело и оказался в бессущностном мире безличностного. Его слуху стали доступными звуки живущих в глубоких джунглях существ, частота которых намного превосходила порог слышимости человека. Его зрение позволяло ему изучать картину микроволновых излучений лесной почвы, обнаруживающую полосы скошенной травы, что говорило о наличии под ней воды. Благодаря другому зрению он различал яркие тепловые контуры двух, вступивших в близость людей: женщину, оседлавшую мужчину. Он пребывал вокруг них, чувствовал то, что чувствовали они, ощущал тепло их тел. Его переполняли сложные чувства. Спина, лежащая на мягкой лесной почве; ноги, крепко обхватившие его бёдра; сырой ковёр плесени, на котором стояли его (её?) колени; пьянящее прикосновение тела (тела Чена!), испытывающего сильнейший порыв. Близость. Тепло соприкосновения.

«ТЫ С НАМИ, — произнёс тот же нежный голос. Но теперь он звучал у него внутри. — ТЫ СМОЖЕШЬ ПОНЯТЬ. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН СЛУШАТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН ОЩУЩАТЬ НАС».

Наступило безмолвие. Некоторое время Чену казалось, что его подключили к источнику энергии огромной мощности. Он тонул в потоке эмоций и воспоминаний. Затем информационный шквал утих, небо ощущений очистилось. Ченом овладело чувство, словно он плывёт глубоко в недрах сознания, как рыба в чистом, холодном ручье. В этом ручье, кроме него, были другие пловцы. Он их ощущал: Ему улыбался рассудительный, наблюдательный Энджел с Сингером необычной формы (но это был не тот Энджел, которого знал Чен). Лудильщик, мастер менять форму, добродушный и терпимый, готовый услужить всей команде, омывая их, как тёплое течение (но это был не Шикари, не тот Лудильщик, которого знал Чен). Огромная и добрая Пайп-Рилла, выгнувшаяся дугой над Ченом и Лией. Она излучала любовь и нежность (но это была не С'грила, не та Пайп-Рилла, которую знал Чен).