Лариса Захарова - Планета звезды Эпсилон (сборник)

— Что случилось в этом доме, синьора? — спросил Карло пожилую женщину, присевшую на раскладной стульчик.

Она сокрушенно покачала головой:

— Убили Марка, жаль его — славный был человек, пусть теперь позаботится о нем Мадонна! И за что такое? Никого не обижал! — Она покачала головой, стараясь придать своим словам как можно больше убедительности. Никого! Тихо жил… И такая ужасная смерть… В него бросили бомбу, представляете?… Какой ужас! А какие розы он выращивал в саду синьора Хальта! — Она махнула рукой в сторону видневшегося вдали глухого забора.

Плетнев и Мауэр переглянулись.

— Он был садовником? — спросил Мауэр с тревогой в голосе, которой, видно, испугал старуху.

— Почему синьор интересуется? — насторожилась она. — Вы… Разве вы… — она перевела глаза на Плетнева и замолчала. — Да, садовником, пролепетала наконец, встретившись- с подбадривающим взглядом Плетнева. Если вы родственники или друзья Марка, обратитесь к полицейскому комиссару, он в доме, — заключила она Опустила голову, и Плетнев пожалел, что Карло спугнул ее откровенность.

— Посторонитесь! — раздался громкий голос, толпа раздвинулась. Показались носилки. Сзади шли полицейские и врач.

— Дом опечатать, — скомандовал тот же голос и добавил: — По нашим данным, родни у покойника не было.

Когда носилки начали укладывать в машину, ветерок отбросил простыню, и Плетнев увидел лицо. Это был худой, с высоким узким затылком, с солдатской стрижкой образца 1939 года человек, к которому направил его Груббе и который, вероятно, принес Баранову письмо от Светы…

Обратно ехали молча и медленно. «Ниточка оборвана, ниточка оборвана», — надоедливо вертелось в голове Плетнева.

— Здесь недалеко хорошая траттория, синьор Плетнев, — нарушил тягостное молчание Карло, — не закусить ли нам? Я, признаться, выехал вам навстречу, перехватив лишь кофе… даже без лимона!

Плетнев кивнул — он тоже не ел с утра, а утро для него началось с первыми лучами.

У стойки бара сидел лишь один посетитель, который живо обернулся:

— Хэлло, мистер Плетнев! Мы с вами ходим одними дорогами? Как вы думаете, кто убил старину Марка?

— Это он, он, — вдруг закричал высокий пронзительный голос, какие-то люди подскочили к Мауэру, начали скручивать руки. Плетнев бросился к нему на помощь, но Дуайнер крепко схватил его за рукав. Будто из-под земли появилась полиция.

— Это недоразумение… — все пытался вмешаться Плетнев.

— Слушайте меня, я же видел, — высокий истерический голос принадлежал хозяину траттории. — Я видел, и не только я, как в дом Марка вошел темноволосый невысокий щуплый мужчина… Все приметы сходятся!

Плетнева оттесняли все дальше и дальше от Мауэра Дуайнер и хозяин траттории, который тоже был черноволосым, щуплым, невысоким мужчиной. Плетнев заметил, что задний карман его широких брюк слишком повторяет очертания пистолета…

Вернувшись в отель, Плетнев узнал у портье, что утром Баранова спрашивал рассыльный из Дворца юстиции, и вскоре штурман ушел.

Адольф всегда сторонился женщин. И Хальт — он никогда… Я не смог. Я оказался слабее. Все-таки эти проклятые рыбы однажды сослужили мне хорошую службу, когда выгнали меня на мелководье лагуны, и мне пришлось идти по берегу… С кем она была? Говорит, с мужем… Анна… Я знал, что Хальт поможет мне. Он верный друг, что бы ни говорила о нем Анна. Он все сделал, чтобы мы с ней снова были вместе.

Но Анна все-таки беспокоит меня. Она сказала, что я не человек! Неужели она не в силах простить мне того утра, когда я отказался от нее? А что мне оставалось делать? Я знал, почему доктор отпустил нас по домам. Это были последние дни. Она не поверила мне тогда… Как часто я потом вспоминал ту минуту, когда Анна отвела мою руку и тихо, растерянно спросила: «Что ты хочешь?» И я бежал, чтобы только мысленно в воображении дорисовывать несбывшиеся мгновения страстной любви, радости…

Анна говорит, что я убийца. Полно! Разве я убивал президентов, разве я готовил заговоры? Настоящие убийцы там, на суше, я существую не для убийства, а для жизни нашей идеи.

Дураки дельфины, у них, верно, тоже есть идея, почему же я не могу никак договориться с ними? Я выбрал себе псевдоним Вальтер. Так звали моих кумиров: адмирала Канариса и бригаденфюрера Шелленберга. К одному из них, увы, фюрер был несправедлив, неужели струну от рояля нельзя было заменить для такого великого человека обычной пеньковой веревкой? А бедный Шелленберг так и умер в монастыре. Совсем недалеко, здесь, за Неаполем. Как часто я всплывал на поверхность, чтобы только посмотреть на одну из бойниц, за которой томился этот величайший ум!

Анна сказала, что Хальт самый богатый человек в мире и разбогател на моих сокровищах. Она хочет, чтобы я отпустил ее, тогда она принесет мне доказательства. Она говорит, что у Хальта есть жена. И не первая. Да, я сам видел молодую женщину один раз. Но Хальт сказал, это больная, ненормальная, которой он дал приют, чтобы она не болтала лишнего. Она случайно видела, как я поднимался из воды, и почему-то долго кричала. Неужели мой вид так омерзителен? Да полно, я же обыкновенный человек, доктор Дейке почти не изменил моего лица и тела. Проклятые рыбы! Я такой же, как они… Я покрыт их кожей… В моем организме искусством Дейке вырабатываются те же гормоны, что и у них, у меня так же меняется ритмика пульса, когда я ныряю. Я уникум: у меня прижилась железа молодого дельфина, и в моих мышцах запасается кислород не хуже, чем у них. Они-то не бессмертны… А я не старею. Этого они мне не хотят простить? Они гонят, гонят меня, будто знают, что из всех, из всего нашего отряда я остался один. Бедный доктор! Уж он-то выбирал самых крепких, не ослабленных войной. Хорошие деревенские ребята из Пруссии, из Альпийского Гарца… Одни не выдержали операции, всплывали в тренировочном аквариуме кверху брюхом совсем как дохлые рыбы, а других сразу затравили эти проклятые своим ультразвуком… Они доводили до того, что несчастные бросались под корабельные лопасти и винты. Дейке знал, что не у каждого устойчива психика, как у меня, предупреждал, если вдруг… Нельзя снять костюм — он слишком тесно сплетен с нервными окончаниями. Смерть мучительная, страшная… Легче под винт! Дельфины это узнали… Зачем они мешают нам? Почему они так любят тех людей, что ходят по земле? Откуда в этих черных рыбах любовь к тем и ненависть к нам? Мерзкие существа! Хотели загнать меня подо льды, чтобы я умер! И теперь не пускают меня к моей Анне. Закрыли вход в лагуну. Но я не отступлюсь. Она будет моя, только со мной… И мой Хальт, и никто, никогда… И все будет как всегда, я буду нести свою службу. Ведь я солдат. Я выполняю приказ, а никто еще не отменял его. Они уходят?! Они уходят! Они хотят выпустить Анну?