Лариса Захарова - Планета звезды Эпсилон (сборник)

— Пока это мой секрет. — Моррис сделал еще один поворот, машина въехала под ярко освещенную арку, потом в залитый играющим светом тоннель и остановилась перед небольшой красной дверью. Моррис обрадовался, поняв, что Шейла не смыслит в политической игре, не видит связи между политикой и изобретением деморфина. Трудно сказать, как она могла бы оценить эту очевидную для него связь, как поступит, исходя из своих оценок.

Моррис вышел из машины, помог выйти Шейле. Шейла зажмурилась: в глаза бил яркий калейдоскоп огней. Моррис раскрыл дверь, и Шейла увидела — свет исходит снизу. Перед ней был бассейн с люминесцирующей водой, мерцали огни, повторяя ритм льющейся мелодии.

— Ну как? — спросил горделиво Моррис.

— Красиво…

— Смелее, это всего лишь стеклянный пол, бассейн дальше. — Он подтолкнул ее, и Шейла шагнула в уютную комнату: у стены, меж мягких подушек, стоял низкий стол с изысканной сервировкой. За огромной стеклянной стеной плескалась вода. Там плавали женщины в замысловатых тюрбанах на головах, на острове, посреди усыпанном золотым песком, под сильными ультрафиолетовыми лампами загорало несколько молодых пар, а со стен струился серебряный свет, то замирающий, то вспыхивающий вновь причудливыми звездами.

— Не волнуйтесь, они нас не видят, — Моррис открыто любовался Шейлой. — Со стороны бассейна стекло зеркальное. Садитесь. — Он взял ее руку и, усаживая к столу, подсунул подушку, сел напротив, предложил: — Если неудобно сидеть, то прилягте. И давайте договоримся: вы называете меня просто Пэт. Мы же друзья!

Шейла кивнула. Она пила шипучий напиток, от которого чуть кружилась голова. Ей вдруг захотелось спать. Шейла встряхнулась, взяла свою сумочку и протянула Моррису деморфин:

— Хотите?

— Пожалуй, — согласился он и, глядя, как от таблетки расходятся диффузные струи, сказал: — Если захотите окунуться, переодеться можно вот там.

— Обязательно. — Шейла встала.

«Эта женщина, — подумал Моррис, — будет моей женой и даст мне безупречное потомство. Или власть вообще малого стоит».

Шейлу не смутил его взгляд. Она спросила:

— Ответьте мне прямо, зачем вам деморфин? Что вы хотите выжать из рыженьких таблеток для вашей программы перелета?

— Это интересует вас? Ну что ж, я отвечу. — Шейла заметила что Моррису явно вдруг стало не по себе. — Вы представляете, что ждет первопереселенцев на Беане? Труд, тяжкий труд по воссозданию цивилизации. Мост Беана — Аркос потребует огромных затрат — и трудовых, и временных. После хорошей работы всегда хочется встряхнуться, развлечься. Вот зачем я предлагаю людям деморфин. Заметьте, бесплатно. Молодежь поймет меня. Молодежь всегда любила после хороших трудов потанцевать и построить друг другу глазки. Не так ли?

— Да. — Шейла ушла за ширму, чтобы переодеться.

Объяснение Морриса ее не убедило. В зеленом секторе бассейна Моррис увидел Крюгера.

Сегодня на совещании комитета по переселению Крюгер произнес поистине историческую фразу: «Если мы не смоемся отсюда, то наши дети смешаются с чернью, уж лучше смыться на любых условиях». И тут даже самые умеренные члены комитета проголосовали за. Заслушали принципы построения отборочной сетки. Крюгер, которому, как всегда, неймется высказать свое мнение, и тут оказался верен себе, рисовал самые радужные перспективы. Он был по-своему убедителен. Моррису осталось лишь проиллюстрировать его слова конкретными выкладками, представленными электронным мозгом. Получалось, что при применении деморфина достаточно использовать лишь тринадцать процентов рабочей силы против намеченных ранее сорока. Эти цифры вдохновили комитет не меньше аргументов Крюгера. Отборочная сетка была утверждена.

Итак, переселение стало возможно благодаря деморфину. В итоге всеобщее благоденствие, никаких проблем.

Правда, раздавались и фразы сомнения. Значит, разбивать семьи? Что ж, мужчин и женщин по сетке набирается поровну, значит, они смогут заново устроить личную жизнь. Нет ли опасности революционных выступлений при опубликовании сетки? Есть, но нужно быть кретином, чтобы опубликовать ее. Публиковаться будут лишь списки первого эшелона, с которым полетят самые лучшие представители населения. Они-то и будут строить плацдарм для нового витка цивилизации.

И тут Крюгер снова взял слово: «Зачем нам нужны убогие, старые, ленивые и больные еще и там? Мало мы с ними тут намучились? Вы что, забыли, как несколько лет назад мы чуть не окочурились, когда начала расти ядовитая трава и пал скот? Забыли? Кто тогда нас спас? Пэт Моррис своим проектом переселения. Считайте, он спасает нас вторично. Чернь начнет верить в светлое будущее с утроенной силой, ну и пусть верит себе на здоровье». Крюгер захихикал, и кто-то кинул каверзный вопросец: «Что же будет с оставшимися?» И тут прозвучала вторая историческая фраза Крюгера: «А все, что угодно. Вам-то что?»

Моррис, уже убедив себя и других, что сетка — наиболее разумный вариант переселения, вдруг представил себе день и час, когда тайну переселения постигнут те, кто оставлен, брошен, предан. Но тогда Моррис будет далеко от них. А вот когда эту тайну раскроют на Беане? Он увидел объятые ужасом лица, забастовки под сиреневыми небесами, виселицы с телами смутьянов. На него стало надвигаться страшное воспоминание о тех временах, когда только его план переселения остановил народ от выступлений, подготовленных левыми и радикалами. Моррис всех заставил плясать под свою дудку! И когда он с первой экспедицией ушел на Беану, и когда вернулся, сказав: «Да, это планета нашей мечты», — даже маленькие дети в самых темных семьях узнали его имя, стали чтить как героя. Но это было тогда…

Там, на планете его мечты, на ее зеленых песках, под красноватыми деревьями, кончится его слава? Моррису стало холодно. Он крепче зажмурил глаза, чтобы отогнать проклятые видения, подумал: «Завтра объявлю чрезвычайное положение, наберу рабочую силу согласно сетке и начну муштровать людей так…» — и услышал голос Шейлы:

— Не засыпайте, пойдемте купаться!

Грим смотрел на календарь. Его взгляд задержался на строчке плана дня: «Саад, рабочий завода Крюгера, приятель деморфинщика Надди». Ну и что скажет этот приятель? Повторит слова Надди? Грим с раздражением отшвырнул карандаш. Такого глупого следствия он, пожалуй, никогда не вел сам и не помнил, чтобы вели другие.

Ему стало не по себе, что он из-за этой глупости со стариком может оказаться не у дел. Невеселые мысли прервал Вернер, который, зайдя к нему в кабинет, сказал без всякого предисловия:

— Срочно свяжитесь со службой наблюдения, выясните, где Клаузен, и немедленно арестуйте его.

— Да, но…

— Это распоряжение верховного министра. Вот ордер. Сегодня с полудня объявляется чрезвычайное положение. Действуйте энергично.