Владимир Михайлов - Ручей на Япете (сборник)

А сегодня Старик его выгнал. Выгнал за то, что младший увидел его таким, каким не должен был видеть командира корабля. Это было очень плохо. Потому что теперь становилось ясным, почему Старик пропускает мимо ушей все намеки по поводу Новых. Для выполнения задачи, стоявшей перед младшим, нужно было вести корабль на минимальном расстоянии от безумного пламени Новой, когда вся система защиты будет на пределе; вести не день, не два, а много дней — пока не удастся провести все необходимые наблюдения и измерения. Это было под силу лишь немногим. Старик, чьи следы запечатлелись в пространстве, учебниках и легендах, мог решиться на это.

Просто же старый человек понимал, вероятно, что время таких экспериментов для него прошло. Вывод следовал один: весь полет затеян зря.

И теперь оставалось…

Что оставалось, молодой не успел додумать. В дверь постучали. Сжав зубы, он промолчал. Постучали еще раз, и он — против своей воли — ответил.

Дверь распахнулась, и вошел Старик.

— Я пришел принести извинения, — сказал Старик, остановившись посреди салона.

Младший поднялся с дивана; секунду они стояли друг против друга. Внимательный взгляд Старика словно бы впервые проследовал от замысловатых, последнего фасона сандалий по светлому спортивному костюму, по лицу, покрытому густым, еще земным загаром, и в конце концов остановился на голубых глазах.

— Хотя, — продолжал Старик, — должен вам сказать, на кораблях не принято входить к капитану, не получив на то разрешения.

— Я хотел… — тихо проговорил младший.

— Я понимаю, — прервал его Старик, и в голосе его младшему послышалось предостережение. — У вас возник вопрос, который вы хотели разрешить незамедлительно. Я не ошибся?

— Я за этим и шел, — сказал младший, опустив глаза.

— Это меня радует. О чем вы хотели спросить? Пожалуйста. Я понимаю, что вспылил тогда некстати.

— Годы… — проговорил младший, потому что так и подумал в тот миг: годы. А скрывать мысли ему до сих пор не приходилось. И тут же он моргнул, ожидая взрыва. Взрыва не последовало.

— Годы — ерунда, вздор, — сказал Старик. — Забудьте это понятие, уважаемый Игорь. Люди умирают от разочарований, а не от времени. Ставьте себе меньше целей — и у возраста не будет власти над вами.

Он искоса взглянул на собеседника и усмехнулся, заметив его удивленное лицо.

— Я сказал «меньше целей», а не «меньшие цели». Ведь одна цель может быть такой, что не хватит и десяти жизней. У меня цель одна.

Он помолчал.

— Но, правда, мелкие разочарования случаются. Итак — что вас интересовало?

— Этот пульт. Вы давно разрешили мне ознакомиться со всем дельта-оборудованием корабля, и я сделал это. Но об этом пульте — для чего он, чем управляет? — я ничего не знаю.

— Разрешите присесть? — вежливо спросил Старик.

Игорь покраснел и растерянно повел рукой.

— Благодарю. Кстати, вы, надеюсь, не в обиде за то, что приходится жить в салоне: каюта у нас одна, и я к ней привык.

Игорь постарался улыбнуться как можно естественнее.

— Чудесно. Итак, этот пульт. Вас удивило, что вы о нем ничего не знаете…

Старик помедлил.

— А что вы знаете вообще об этом корабле? И обо мне?

Он ждал ответа, но Игорь молчал. В самом деле, что знал он, кроме обрывков легенд?

Рассказывали, что человек, впоследствии названный Стариком, еще в юности ушел в свое первое путешествие и до сих пор так и не возвратился из него. Во время месячных и даже годичных перерывов между полетами он все равно, как уверяли, жил мыслью в космических исследованиях, и на Земле ему, наверное, снились звездные сны.

Он был испытателем. Если еще в раннеисторическую старину испытатели самолетов являлись инженерами, то испытатель звездного корабля неизбежно становился ученым. Люди эти часто улетали в одиночку на все более стремительных машинах; в одиночку — потому что допускалось рисковать множеством автоматов, но никак не людей.

Они улетали и возвращались — а иногда и не возвращались. Старик возвращался, и два раза — не в одиночку; спасенным испытателям он отдавал свою каюту, но приближаться к пульту им не разрешал. Каждый раз он привозил все больше наблюдений и данных — в памяти своей и электронной, в записях фоно- и видеокатушек. И привозил все меньше слов. Похоже было, что он отдавал их пространству в обмен на знание.

Между вылетами и возвращениями проходило время. Когорта испытателей редела. Это вовсе не значило, что люди погибали: чаще из корабельных рубок они пересаживались в лаборатории. Корабли стали испытывать еще в процессе разработки. А Старик упорно продолжал летать. Он мог давно уже осесть на Земле: скитаясь в космосе, он к сорока годам стал не просто ученым — он сделался очень большим авторитетом в области космофизики. Примерно тогда его и стали называть Стариком. Узнав об этом, он уже совсем было спустился со своих причудливых орбит. Но после вылета, который должен был стать для него прощальным, Старик больше не заговаривал об уходе. Возможно, причина заключалась в том, что летело в тот раз два корабля, и один из них погиб.

С тех пор прошло немало лет. Старик летал, и легенды роились вокруг его имени.

— По сути дела, — сказал Игорь после долгого молчания, — я ничего не знаю. Да, я не знаю. А вы обо мне? Хоть что-нибудь?

Старик усмехнулся.

— Кое-что, во всяком случае, — сказал он.

Игорь проследил за его взглядом: Старик смотрел на маленький столик, где рядом с иннерфоном стояла фотография. Игорь покраснел.

— Кроме того, — продолжал Старик, — не знаю, должен ли я даже пытаться выяснить что-либо, пока вы сами не сочли нужным…

Игорь пожал плечами.

— Ну, такого обо мне просто нечего узнавать. Не успел добиться ничего, а в какие игры я играл в детстве, вас вряд ли интересует.

— Не совсем так. Человека характеризует и то, чего он хочет добиться.

Чего хочет…

Игорь помолчал. Говорить о том главном, чего хочешь, легко лишь тогда, когда уверен в доброжелательном отношении слушателя. Встретят ли его идеи такое отношение?

А впрочем, не этого ли разговора все время добивался он сам? И не думал же он в самом деле, что Старик направит корабль куда-то, не добравшись прежде до подноготной?

— Я хочу многого, — признался он. — Служба Новых ставит своей конечной целью научиться прогнозировать вспышки этих звезд с достаточной точностью. Теперь, когда мы заселяем новые системы, важность задачи возрастает.

— Благородная цель, — кивнул Старик.

— Все, что мы знали до сих пор, помогало лишь в частных случаях. Общего решения проблемы у нас нет.

— И вы надеетесь его найти?

В голосе Старика была одна лишь доброжелательность.

— Я подумал, что ключом к решению проблемы могло бы послужить более тщательное изучение дельта-процессов в Новых. Хотя, как вы знаете, дельта-поле является близкодействующим, и, например, дельта-излучение нашего Солнца едва уловимо уже на орбите Земли, все же при вспышках Новых всплески этого поля, пусть и очень слабые, улавливаются даже в солнечной системе, несмотря на относительно большие расстояния.