Владимир Михайлов - Ручей на Япете (сборник)

Недоумевая, Старик бросил взгляд на интегратор; не могло ведь случиться, что его корабль самопроизвольно увеличил скорость и стал уходить от Журавлей. Нет, конечно, этого не произошло.

Но тогда оставалось только одно: предположить, что ход замедлили Журавли. Замедлили сами, потому что ловушка не могла затормозить весь конус до такой степени. Это понял даже Игорь.

События перевалили через грань разумного. Небесное тело, из чего бы оно там ни состояло, не может самопроизвольно менять скорость и направление движения. А тут…

На экране было ясно видно, как секунда за секундой конус отклонялся от прямой. Объяснить это можно было лишь неполадками в дельтавизоре, предположив, что Журавли каким-то образом подействовали, на него своим полем, и аппараты начали давать искаженную или вовсе неверную информацию. Значит, на них нельзя было полагаться. А на что можно?

Правда, такое объяснение могло удовлетворить разве что Игоря. Старик же, знающий мощность и устойчивость своего защитного поля и надежность аппаратуры, лишь мельком подумал о такой возможности и тут же отбросил ее, как не заслуживающую внимания. Журавли отклонились. Необходимо было набросить невидимую сеть хотя бы на одного из них; теперь Старик был уверен, что изучение этого явления даст даже больше, чем он ожидал до сих пор. Журавли уменьшили скорость — значит, замедлить полет следовало и кораблю. Это было очень просто.

Старик вытянул руку, и средний палец его лег точно на клавишу. Журавли уменьшили скорость — на сколько? Да, перегрузки будут немалыми. Но он привык и не к таким. Команда двигателям!..

Но что-то помешало ему нажать клавишу. Он покосился вправо — туда, где сидел Игорь, — и в светлых глазах Старика зажглась ненависть.

Как это нередко случалось с ним, Старик опять забыл, что на корабле их двое. Теперь он вспомнил и беззвучно вскричал, вопрошая неизвестно кого, сколь же долго придется ему расплачиваться за то, что он взял с собой в полет этого мальчишку!

Он не думал сейчас обо всех мелких неудобствах и разочарованиях, связанных с этим обстоятельством. Он думал о главном: о том, что мальчишка не привык выносить перегрузки, намного превышающие пассажирские. Он мог просто не выдержать.

Старик порывисто вздохнул. Он не снял пальца с клавиши реверса, по левая рука его поднялась и легла на сектор управления.

В конце концов можно было замедлять движение и таким способом, на половинной тяге. Но это требовало значительно больше времени, а кто мог сказать, что выкинут за это время Журавли, какие процессы, происходящие в них, заставят капитана исхитряться и принимать новые решения? Раз уж сюрпризы начались, было бы неосторожным не ожидать продолжения…

Чтобы избавиться от этих мыслей, Старик перевел взгляд на экран. Перед тем он мельком глянул на парня. Перегрузки были вежливыми, но тому, кажется, хватало и таких. Молодежь определенно пошла хлипкая. Размышлять о жизни в пространстве — это да, а вот тормознуть как следует, чтобы искры из глаз…

Экран заставил его прекратить думать об Игоре, который в этот момент, кривясь от перегрузки, размышлял о том, что Старик все же растерял значительную часть своей — или приписываемой ему — решительности: конечно же, тормозить следовало куда резче. Но сказать об этом было невозможно: капитан наверняка смертельно обиделся бы.

Дельтавизор показывал, что стая, отклонившись от курса, стала отдаляться. Потом, когда расстояние между нею и кораблем превысило то, какое существовало в момент включения ловушки, конус возвратился на прежний курс. Теперь он продолжал движение в том направлении, в каком летел до встречи с кораблем.

Сейчас стая была видна очень отчетливо, каждый Журавль в отдельности. Расстояние мешало еще различить детали, да были ли какие-нибудь детали вообще? Пока стало ясно лишь, что конус действительно состоит из черных, но все же отблескивающих — как блестит черный атлас — тел, а вернее — поверхностей, потому что они и впрямь казались полотнищами, не имеющими ощутимой толщины. Обладая почти правильной ромбической формой, полотнища казались абсолютно неподвижными одно по отношению к другому. Конус постепенно становился меньше, отставая, но корабль продолжал торможение — плавное, как не без досады думал Старик (хотя Игорю и казалось, что человек лишь чудом может выдержать такое), и Журавли уменьшались все медленнее. Наконец, они застыли в самом углу экрана, скорости уравнялись, и Старик почувствовал, что настала минута, наиболее подходящая для второй атаки.

На этот раз он был осторожнее. Держа правую руку на красном рычаге дельта-ловушки, он левой медленно заглушил двигатели, а затем, перенеся левую руку на управление рулями, изменил курс, чтобы плавно приблизиться к стае. Маневр Старику удался, и Журавли снова стали увеличиваться на экранах, постепенно перемещаясь из угла в самый центр. Теперь Старик приблизился к ним еще больше, чем в первый раз, и вышел на прежний курс, параллельный направлению стаи, лишь в тот миг, когда интуиция подсказала ему, что дальнейшее сближение опасно. Игорь не обладал такой интуицией, но он смотрел на приборы защитного поля и уже хотел предупредить, что возможности защиты подходят к пределу, когда Старик прекратил сближение. Миг командир сидел с закрытыми глазами, словно отдыхая. Затем двинул красный рычаг.

Корабль опять задрожал: генераторы стремительно накапливали мощность. В следующую минуту конденсаторы отдали запасенную энергию, толчком вышвырнув ее в пространство. Люди на мгновенье перестали дышать.

И действительно, словно легкая рябь прошла по конусу, по каждому из полотнищ, называемых Журавлями. Старик вскинул руки, как поднимает их спортсмен, взявший ворота противника. Игорь набрал в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться победным кличем. Но через полсекунды руки Старика упали. Игорь, захлебнувшись воздухом, хрипло закашлялся. А еще через миг они зажмурили глаза и даже закрыли их ладонями.

Экраны внезапно вспыхнули ярким светом, словно каждый Журавль мог сиять как звезда и вдруг включил это свое освещение. Яркость неожиданной иллюминации была такова, что глаза не выдерживали. Старик вслепую дотянулся до панели дельтавизора и выключил его, а следующим движением выключил и ловушку. Генераторы заворчали, умеряя пыл, снижая обороты. В рубке стояла темнота. Люди открыли слезящиеся глаза. Через несколько секунд Старик вновь включил дельтавизоры, и на засветившемся экране открылось пространство, вдали которого угадывался стремительно уменьшающийся конус.

Теперь Старик понял, что послужило причиной явления, принятого им за вспышку. Кванты дельта-поля были единственными, которые отражались Журавлями; на столь близком расстоянии каждое полотнище стаи превратилось в гигантское зеркало для дельта-излучения, а дельтавизоры корабля послушно приняли отброшенные стаей лучи и безжалостно швырнули их в глаза людям. Было очень хорошо, что все объяснилось так просто; но Журавли опять замедлили скорость и были уже далеко — так далеко, что пытаться сократить расстояние до них, тормозя так же плавно, как и в первый раз, было, пожалуй, бесполезно.