Сергей Плеханов - Заблудившийся всадник. Фантастический роман

— Я вот из спокойной, даже однообразной эпохи сюда угодил, — отозвался Ильин. — Вся жизнь, с раннего детства до зрелости прошла в условиях стабильности, недвижимости… Сколько раз говорил себе: ну когда же что-нибудь произойдет? Я прямо-таки жаждал перемен, и тогда эти строки Тютчева готов был на знамени своем написать. А теперь как о потерянном рае вспоминаю…

Они сидели на берегу Днепра возле ладьи и сортировали улов: в одну сторону откладывали осетров и стерлядей, в другую — щук, лещей, жерехов. Из красной рыбы монахи обычно приготовляли тельное и пироги, остальная рыба шла на уху.

Ильин сам вызвался идти со схимником, когда тот чуть свет направился к выходу из пещеры. Подняв голову со своего соломенного ложа, Виктор сказал:

— А я уже выспался. Доброе утро.

— Доброе утро. Хочу немного рыбки поймать, пока братия спит. Не возражаете, если вашей ладьей воспользуюсь?

— Ради бога. Но где же снасти? Я бы тоже с удовольствием порыбачил.

— Тогда идемте.

Спустившись к кромке воды, Воздвиженский внимательно осмотрел окрестности. Все еще спало. Лишь редкие птахи пробовали голоса, готовясь к утреннему концерту.

Убедившись, что никого нет вокруг, схимник вскинул ладонь. В ту же секунду Днепр словно хлыстом стегнуло — узкая полоса вскипевшей пены протянулась на добрую сотню метров от берега и тут же исчезла. А вскоре на поверхности стали появляться слабо трепещущие рыбины.

— Недурно, — одобрил Ильин. — А я как-то и не догадался, что можно таким способом кормиться.

— В молодые годы и охотился, — сказал Воздвиженский. — Особенно по гусям любил…

— Послушайте, Варфоломей Михайлович, а когда вы обнаружили у себя сверхъестественные способности?

— К сожалению, далеко не сразу. Вернее, я быстро заметил: что-то не так, но сам испугался и только много позднее научился управлять своей неведомо откуда свалившейся силой… Ну что, давайте поплывем, соберем улов?..

Пока они вылавливали оглушенную рыбу, снова завязался разговор о минувших днях. Сегодня Воздвиженский говорил с большей охотой — он, видимо, смирился с мыслью о том, что такое возвращение к прошлому просто необходимо…

— Вы-то увидели только один эпизод исторической драмы, мой молодой друг, — грустно произнес старик. — Хотя убийство Бориса — это, конечно, не рядовое событие… Я же, представьте себе, наблюдал всю эпоху перелома от демократических порядков и соответствующей им культуры к деспотизму и его ближайшему спутнику — новой религии…

— Так вы что, только наружно исповедуете христианство? — изумился Ильин.

— Я давно стал задумываться о причинах успехов христианства и ислама, ответил Воздвиженский. — И понял: везде, где возникало противоречие между стремлением военной касты к личной власти и желанием народа отстоять древние вольности, со временем утверждались религии, предлагавшие в качестве модели мироздания жесткую иерархию, подчиненную единой силе, обладающей исключительным правом карать и миловать. Но об этом позднее… Сейчас расскажу вам, что было после того, как я освоился в доме хазарина Самуила.

…Установив год — девятьсот пятьдесят восьмой от Рождества Христова и место — город Итиль, столица Хазарского каганата, — где он оказался, недавний участник революционного кружка загрустил не на шутку. Не понимая причин своего перемещения во времени, он там не менее не стал подбирать мистических объяснений, а решил так или иначе устраиваться в новых условиях.

В отличие от прочих рабов он обладал навыками изучения иностранных языков, в том числе древнееврейского. Верхушка Хазарского государства, состоявшая из приверженцев религии Моисея, объяснялась на жаргоне, включавшем элементы местного тюркского наречия и языка иудейского богослужения. Этот воляпюк играл здесь роль смеси французского с нижегородским, на котором говорили в России девятнадцатого века, когда хотели что-то скрыть от простолюдинов и прислуги. В Хазарии знать и низшие слои народа, а тем более рабы говорили на разных языках и в прямом и в переносном смысле. Религия низов являла собой причудливое переплетение мифологических представлений кочевников, волна за волной прокатывавшихся по евразийским степям в течение тысячелетий, и ислама.

Воздвиженский довольно быстро обратил на себя внимание хозяина благодаря своим удивительным для той эпохи способностям к счету, к письму. Не обнаруживая знания языка господ, он умел точно «предсказывать» многие события в их жизни и тем самым внушил к себе полное доверие. Не прошло и двух лет, как он стал домоправителем у Самуила.

Хазария переживала тяжелые времена. Славянские племена северян и вятичей, еще за несколько десятилетий до того исправно платившие дань и вконец запуганные беспощадными карательными экспедициями, регулярно проводившимися войсками каганата, стали выходить из повиновения, ощутив поддержку все усиливавшихся киевских князей. Дружины Олега и Игоря нападали на пограничные города хазар по Дону и Азовскому побережью.

Обо всем этом Воздвиженский узнавал, когда в доме его хозяина собирались представители придворных кругов, раввины и торговцы. Сам Самуил вел большие дела по всему Востоку. Его караваны добирались до Индии и Эфиопии, его товары продавались в Германии и Франции.

Зная, что купец обласкан доверием кагана, многие важные особы поручали ему исполнение деликатных дел — дачу взяток высокопоставленным чиновникам, продажу имущества, организацию займов. По мере сближения с влиятельными людьми, Самуил почувствовал вкус к политике, и мало-помалу вокруг него возник кружок, нечто вроде клуба, в котором обсуждались судьбы «колена Данова» — к этой ветви древнего Израиля, по принятой в каганате традиции, принадлежали высшие классы государства.

Ильин решился перебить рассказ схимника и спросил:

— Это и в самом деле так?

— Считается, что одно из двенадцати колен, то есть племен израилевых ушло на Север и пропало. Хазары рассказывали, будто они и есть потомки этого исчезнувшего колена. Как свидетельство приводился тот факт, что их предки поклонялись змею и в походах всегда возили с собой его изображение на голубом полотнище. А когда спустя многие века к ним через Кавказские горы пришли проповедники иудаизма, происхождение их было подтверждено Пятикнижием, по-еврейски Торой…

— Что же там говорится?

— Неужели вы Библию не читали, Виктор Михайлович?

— Признаться, очень бегло.

— Ну а я в бурсе чуть не наизусть зазубрил многие тексты. Да и тут уже лет тридцать постоянно читаю Ветхий Завет… В книге Бытие сказано — можете проверить, когда придем в келью, я ручаюсь за точность: «Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад. На помощь твою надеюсь, Господи!»