Дмитрий Колодан - Круги на воде

В дверях мы столкнулись с моей матерью.

– Вы слышали? – взволнованно спросила она. – Что это было?

Я замялся.

– Гости из прошлого, – сказал Отто. – Чилийская субмарина.

Мать сурово посмотрела на меня. Я отвел взгляд.

– По кому они стреляют? – спросила она.

– Надеюсь, только по мосту… – развел руками Отто.

– По какому мосту?! Стреляли в противоположной стороне!

Мы с Отто переглянулись.

– Но там ничего нет, – сказал я. – Одни болота.

Отто нахмурился.

– Значит, они нашли себе цель…

Признаться, я так и не понял, что он имеет в виду. Следом за матерью мы поспешили в сторону реки, не подумав о том, что можем встретить субмарину и оказаться следующей мишенью. К счастью, когда мы вышли, подлодки не было. Левиафан затаился, но в том, что он здесь побывал, не было сомнений. Берег изуродовали глубокие воронки, уже заполнившиеся мутной водой. Серая грязь мешалась с комьями болотной травы. Жуткое зрелище, – словно какой-то великан в приступе безумия скомкал и изорвал берег, как листок бумаги.

Мать схватила меня за плечо так сильно, что мне стало больно, но я не стал высвобождать руку.

– Это… Это же… – она задыхалась, не в силах подобрать слова. Но я понял, что она хочет сказать.

В одной из воронок в грязи лежало переломанное тело мятного пони. Обернувшись, я увидел в соседней воронке окровавленную лошадиную ногу. Медленно я начал считать: три… четыре… пять… Пять мертвых лошадок, включая двух жеребят.

– Твари, – Отто сплюнул.

Меня трясло.

– Но… Проклятье, не понимаю, зачем? Я могу понять мост – война, коммуникации. Но причем здесь пони?

– Помнишь, что нарисовано на лодке?

– О…

– Убийство лошадей – это роспись. Конрад Вайн – самовлюбленный сукин сын. Ему важно, чтобы все знали, – это его рук дело.

– Сумасшедший…

Мать оттолкнула меня и, расплескивая грязь, спрыгнула в воронку. Схватив мертвого пони за ногу, она стала вытаскивать его на берег. Поскользнулась, не устояла на ногах и скатилась в коричневую жижу. Грязь на лице мешалась со слезами и лошадиной кровью. Я бросился к ней, но Отто удержал меня.

– Оставь ее, – сказал он. – Сейчас ты ничем не поможешь.

Она вцепилась в стебли прибрежной травы и вырвала большой пласт грязи. Размахнувшись, зашвырнула его далеко в реку. Волны подхватили крошечный островок и понесли по течению.

– Пойдем, – сказал Отто. – Надо успеть придумать, как остановить эту сволочь, а времени у нас нет.

– Ты хочешь оставить ее здесь? – я кивнул на мать. – А если Вайн вернется?

– Не вернется. Он наверняка затаился: думает, что его будут искать. Ей же нужно проститься – для нее пони были как родные.

Всю дорогу до особняка мы молчали. Не знаю, о чем думал Отто, но у меня перед глазами стоял образ оторванной лошадиной ноги. Я никак не мог от него избавиться – до конца дней он будет сниться мне в кошмарах.

– У тебя есть взрывчатка? – спросил я, когда мы сидели на кухне. Отто разлил бурбон, но я так и не сделал ни глотка. Тупо смотрел на стакан, а видел воронки от выстрелов.

– Динамит для рыбы? – уточнил Отто. – Нет. Я предпочитаю честную рыбалку.

– Жаль, – вздохнул я.

– Думаешь, подводную лодку можно потопить парой шашек динамита? Бабах, и она всплывет стальным брюхом кверху?

Я пожал плечами. Мысль и в самом деле глупая. Что могут сделать два безоружных человека против боевой субмарины? Помнится, Питер О’Тул в одном фильме оказался в схожей ситуации. Но у него была бомба, гидросамолет и корабль. У нас же – резиновая лодка да пара удочек.

– Нужно устроить так, чтобы подводная лодка вернулась в свое время до того, как по мосту пойдет поезд, – сказал Отто.

– Есть идеи?

– Пока нет. Субмарине нужен толчок… Осталось понять – какой?

Я уставился в стакан. Не я первый, кто ищет там ответ. Странно, что я его нашел.

– Рыба, – сказал я.

– Что?

– Девонская рыба. Ее тоже тянет в прошлое.

– Да. И что с того?

– Если сложить натяжение? Это как столкнуть два катящихся бильярдных шара.

– Сложить натяжение? – Отто задумался. – Хм…

Он вдруг вскочил, опрокинув стул.

– Проклятье! Мэдисон, ты гений! Два бильярдных шара, говоришь? Собирай удочки – мы идем на рыбалку.

У Отто была старая резиновая лодка – темно-зеленая двухместная посудина, вся в заплатках и белесых пятнах клея. Ни разу не видел, чтобы Отто спускал ее на воду; бедняжка который год пылилась в гараже и не мечтала снова выйти в плаванье. На веслах наросли густые клочья паутины.

Мы вытащили лодку и расстелили посреди двора. Пока Отто надувал ее велосипедным насосом, я сходил в мастерскую за банкой с рыбой.

Поднимаясь по лестнице, я прокручивал в голове детали предстоящей охоты на субмарину. План был прост до безобразия: выйти на середину реки, рядом с мостом, и ждать, пока всплывет подводная лодка. Только появится, швырнуть в нее рыбу и молиться, чтобы сработало.

Но при всей простоте, в нашем плане было слишком много неучтенных факторов. Во-первых, сама субмарина. Отто утверждал, что рассчитал идеальное место для выстрела по мосту, там и следует ждать лодку. Но если он ошибается? Если субмарина всплывет в паре сотен метров от места – успеем ли мы добраться до лодки прежде, чем она выстрелит?

Во-вторых – рыба. На ней строился весь план, но вдруг она вернется в девон раньше? Чилийцы здорово повеселятся, – каким надо быть идиотом, чтобы идти на подводную лодку, вооружившись одной удочкой. Впрочем, выбора у нас не оставалось.

К счастью, пока рыба не сгинула в реках времени. Я взял банку осторожно, точно готовую взорваться бомбу. Свет причудливо преломлялся в алкоголе, бликовал на стеклянных стенках и отражался от серебристых пластин. Рыбе самое место на музейной полке, но, похоже, не судьба. Вот так и рухнули мои планы войти в историю науки.

Снизу раздались голоса. Выглянув в окно, я увидел, что вернулась мать. Она плакала и что-то кричала, но слов я не разобрал. В конце-концов Отто обнял ее за плечи и я отвернулся. Через какое-то время хлопнула входная дверь.

Я спустился во двор. Отто уже надул лодку, собрал удочки и снасти.

– Как там рыба? – спросил он. Я молча показал ему банку.

К реке мы спустились где-то в километре от моста. Я залез в лодку и перебрался на нос. Отто столкнул ее в воду и запрыгнул следом. Посудина глубоко прогнулась – в другой раз я бы поостерегся на такой плавать. Волны перекатывались через округлые борта. Не прошло и минуты, как под ногами заплескалась приличная лужа.

– Вот дрянь, – Отто стянул ботинок и вылил из него воду. – Надо было надеть сапоги…

Мы выгребли на середину реки. Отто оказался прав – отсюда ажурная громада моста была как на ладони. Лучшего места для прицельного выстрела не придумаешь. Берег, где Конрад Вайн расстрелял мятных пони, скрывала излучина реки.