Олег Кулагин - Звезды в кармане

– Ну, тогда, наверно… партия уцененных золотых самородков? – вставил я.

Улыбка Лубенчикова слегка притухла.

– Нет? – Дима равнодушно зевнул, – А, догадываюсь… Компания «Де Бирс» продает по дешевке списанные бриллианты?

Васькина улыбка окончательно погасла:

– Кончайте издеваться! Я ведь не шучу. Вы ведь меня знаете!

– Ага, – хмыкнул Капустин, – Тебя мы очень хорошо знаем!

Дима снова широко зевнул и зажмурился.

Я его прекрасно понимал. Хотя здоровые молодые организмы уже успели справиться с легким похмельным синдромом, размышлять о делах совершенно не хотелось. Настроение у нас еще было каникулярное. Всего лишь позавчера вернулись из Крыма: две недели в палатке на берегу, южное солнце, теплое море, симпатичные девочки… Подумать только, всего пару дней назад не было этого огромного душного, пыльного города. Была ярко-синяя, голубая, зеленовато-перламутровая гладь до самого горизонта, ветер с привкусом морской соли, нагретые щедрым солнцем скалы, кристально чистая родниковая вода без малейшего намека на хлорку… Два дня, всего два дня назад… А Васька уже успел влезть в очередную авантюру.

Лубенчиков склонился над скамейкой, притянул нас поближе могучими ручищами и что-то горячо зашептал.

– Чего-чего?

Васька повторил, ухмыляясь и в этот раз мы всё разобрали вполне отчетливо. Переглянулись и внимательно на него посмотрели. Дима озабоченно приподнял бровь и на всякий случай попробовал ладонью васькин лоб:

– У тебя жар? Или может белая горячка после вчерашнего?

Я покачал головой:

– Да, Васёк, всё было. Но такого… ещё нет.

Лубенчиков засмеялся:

– Можете поверить – это не мои «глюки». За глюки я не стал бы платить аванс!

Дима взволнованно вскочил со скамейки. Пару раз прошелся туда-сюда, чтобы дать выход эмоциям. Наконец, скрестил руки на груди и пронзил Ваську испепеляющим взглядом:

– Знал я, что ты, Лубенчиков – лопух! Но не до такой же степени!

«Лопух», как ни в чем не бывало, продолжал сиять ухмылкой.

– Сколько ты им уже отвалил?

– Сколько с собой было, – пожал Васька плечами, – Сто баксов. Остальное – сегодня вечером. Пока другие не перехватили. Сами понимаете, товар особенный…

– Ага, понимаем… – Капустин хлопнул Лубенчикова по мускулистому плечу, – Хорошо понимаем, что плакали твои денежки.

Эх, если бы и мозги у нашего друга были настолько «мускулистые».

Я вздохнул:

– Ты, главное, не расстраивайся, Васёк – не такие уж это большие «бабки»…

– А я и не собираюсь! – Лубенчиков весело подмигнул, – Между прочим я под свой аванс уже кое-что приобрел! – Васька тронул слегка оттопыренный карман брюк и заговорщески огляделся по сторонам, – Лучше поднимемся наверх… – он кивнул в сторону дома, на восьмом этаже которого обитала семья Капустиных.

Квартира Димы была безлюдна, словно гробница Тутанхамона до визита археологов. И все же, бдительный Лубенчиков заглянул по очереди в каждую комнату. Лишь после этого извлек из кармана небольшую плоскую коробочку.

– Вот оно! – произнес он с загадочным и торжествующим видом.

Мы с Димычем едва не расхохотались:

– И за это ты отвалил сто баксов?

Больше всего штуковина напоминала сплющенную копию мыльницы, стоявшей на полочке в ванной Капустиных. Даже цвет был такой же, светло-голубой.

Васька наш сарказм проигноривал. Он шарил оценивающим взглядом по гостиной. И мне, и Диме этот взгляд не понравился. Но едва Капустин успел приоткрыть рот, собираясь задать резонный вопрос, Лубенчиков что-то сделал со своей дурацкой коробочкой и…

Большой шкаф в дальнем углу гостиной исчез с легким хлопком.

– Ну как? – невинно поинтересовался Васька.

Димыч, как подкошенный, плюхнулся на диван. А мне удалось сохранить равновесие, привалившись к дверному косяку. Но уже через секунду мы оба бросились в угол и внимательно исследовали пыльный след на полу. Снова уставились на Лубенчикова:

– И где же шкаф?

– Вы действительно хотите знать? – загадочно улыбнулся Васька.

– Да! Да! – неожиданно разъярился Капустин, – Конечно мы хотим знать, куда делся этот долбаный шка… – последнее его слово оборвалось легким хлопком. Дима исчез так же мгновенно, как и злощастный предмет мебели.

«Блин!» – беззвучно зашептал я одними губами и, на всякий случай, стал потихоньку, бочком двигаться к выходу. Не хочется, знаете ли, так бесславно покидать грешный мир…

А Васька Лубенчиков вздохнул, как ни в чем не бывало, и с нежностью провел рукой по голубоватой «мыльнице», которая сейчас пульсировала матовым светом. Выждал несколько секунд. Ухмыльнулся и направил «фиговину» в тот самый угол. Два раза коснулся пальцем выемки на её поверхности.

В то же мгновенье, шкаф возник на старом месте.

Вот только Капустина не было.

– Один момент, – Васька озадаченно почесал затылок и на всякий случай еще раз нажал углубление «мыльницы». Откуда-то из пустоты свалилось ведро с картофельными очистками. Следом – с истошным воем, насмерть перепуганная кошка Дуська.

Лубенчиков хлопнул себя по лбу:

– Проклятый склероз! Вчера целый вечер экспериментировал, да так и забыл её там! Кис-кис-кис!

Бедное животное со всех лап рвануло прочь из гостиной.

На её счастье, глухие стоны, донёсшиеся откуда-то со стороны шкафа, отвлекли внимание Лубенчикова. Васька прислушался и радостно поинтересовался:

– Дима, это ты?

Шкаф загудел и затрясся от отборных многоэтажных выражений. Мы с Лубенчиковым распахнули дверцы и тщательно изучили содержимое. Однако среди висевшей внутри одежды не было ни малейших признаков Капустина.

– Да где ж ты? – недоуменно нахмурился Васька.

В ответ громыхнул новый поток ругательств. Мы наконец-то сообразили. С огромным трудом выдвинули нижний, предназначенный для постельного белья ящик и Васька восхитился:

– Какая экономная упаковка!

Сжатый в эмбриональной позе – голова между ног – Дима свирепо заскрежетал зубами, пытаясь самостоятельно выбраться из ящика. Однако затекшие конечности плохо его слушались и Лубенчиков торопливо помог другу обрести вертикальное положение.

– Ну ты и гад! – процедил Димыч, переводя дух.

– Какая черная неблагодарность! – искренне изумился Васька и вовремя пригнулся – кулак Капустина просвистел в миллиметре от его уха.

– А если б эта твоя хреновина вообще меня на атомы распылила? Я ведь не шкаф, понимаешь?! Я – человек!

– И это звучит гордо, – с безопасного расстояния согласился Лубенчиков, – Да не горячись так! Я ведь сначала на кошке проверил.

– На кошке? А если она через пару дней сдохнет?!

– Сдохнет – значит больная была… – не слишком уверенно пожал плечами Васька и, натолкнувшись на мой осуждающий взгляд, испуганно прикусил губу: «А если и вправду сдохнет?»