Стивен Бакстер - По ту сторону времени

Пул засмеялся.

— Их целая флотилия, там собрались корабли со всех концов Системы. Они обладают огромной мощью.

Главная битва протекала считанные минуты и закончилась еще до того, как большинство правительств внутренних планет Солнечной системы были предупреждены о начавшемся вторжении из Будущего. Но Пул знал, что космическое сражение во всей его жуткой красе проецировалось гигантскими виртуалами в небе над планетами…

— Мы ожидали их действий очень долго, многие часы, до тех пор, пока сами не закончили всю работу. Нам хотелось быть совершенно уверенными, что эта штука безвредна, мертва, уничтожена еще до того, как появится еще кто-нибудь из Будущего.

— О, я думаю, что Сплайн уже совершенно безвреден, — сухо сказал Пари. — Если бы Сплайн мог продолжать бороться, будьте уверены, вы были бы уже мертвы. Ну вот, наконец-то мы пришли.

Внезапно перед Язофтом открылся выход из кровеносного сосуда, в котором они двигались с Майклом. Он осторожно вошел в пустое пространство, освещая себе дорогу светящимся мячиком. Белый свет шара тускло освещал стенки полости, которую Пул по внимательном рассмотрении оценил примерно в четверть мили шириной. Розоватые стенки камеры были покрыты багровыми вздувшимися венами. Напоминающая кровь жидкость продолжала пульсировать по широким трубам, трепещущие шары кроветворного вещества в метр шириной, будто величавые галеоны, проплывали в темноте.

Но и здесь были повреждения. В тусклом свете лампы Пул едва смог разглядеть металлическую штангу около метра в диаметре, пронзившую камеру насквозь от стенки до стенки; это был элемент конструкции «Краба». Вещество, покрывающее стенки полости, плотно опломбировало входные и выходные отверстия, проделанные ею, так что вблизи поврежденной области штанга была плотно облеплена толстым слоем мясистой ткани. Повсюду до сих пор плавали десятки антител, освещая пространство реактивными струями и вспышками зондов-лазеров в попытке удалить эту гигантскую занозу. Пул внимательно разглядывал поврежденные ткани, гигантские ранения, тяжелейшие и болезненно ненатуральные в этих необычно нежных стенках космического монстра.

Он развернул намотанный вокруг талии кусок каната и закрепил его конец на пульсирующей стенке камеры. Стенка слегка дернулась от боли, Майкл вздрогнул, рывком натянул канат и, оттолкнувшись от стены, поплыл вслед за Парцем.

Язофт, продвигавшийся вперед при помощи небольшого ранцевого двигателя, легко и плавно перемещался по камере. Его костюм был заляпан комками свернувшейся крови, придававшей ему странный и неестественный вид новорожденного.

— Это желудочная камера, — сказал Парц. — Главная в Сплайне. Здесь в качестве пассажира находился Квакс. Квакса времен Оккупационного режима я уже вам описывал: это было жидкостное турбулентное образование.

Майкл оглядел скрытые в тусклом свете потаенные ниши камеры; все это странно напоминало ужасный и пустой, сделанный из мяса собор.

— Я полагаю, что ему необходимо пространство в кубический метр, не более.

Парц взглянул на Пула, его зеленые глаза по-кошачьи блеснули в темноте.

— Мистер Пул, вы не должны удивляться тому, что чувствуете себя не совсем в своей тарелке, передвигаясь по Сплайну; это не самая подходящая среда для человека. Но он без особых хлопот может быть переоборудован в соответствии с человеческими потребностями и специфическими особенностями. — Его лицо в этот момент показалось Майклу подобревшим и даже ласковым.

— Вы знаете, я достаточно насмотрелся на Сплайны в своей жизни; после свержения Квакса земляне переоборудуют Сплайны для полетов человека, облицуют туннели-коридоры, сделают металлический модуль внутри желудочной камеры…

— После свержения Квакса? — резко переспросил Пул. — Что вы знаете об этом?

— Только то, что рассказал мне Правитель, — мечтательно улыбнулся Парц. — Я имею в виду второго Правителя… Он рассказал мне про Будущее, окончательно убедившись, что я умру, не увидев больше ни одного человека.

Майкл почувствовал, как напряглись его мышцы.

— Знаете, Язофт, — искренне признался он, — сейчас я впервые радуюсь, что рисковал жизнью, доставая вас из вашего нелепого глаза.

Парц плавно повернулся, поплыл к стене, расположенной невдалеке от пораженной «Крабом» области, и остановился рядом с металлической канистрой высотой с человека, прикрепленной к мясистой стенке толстыми металлическими обручами.

— Что там? — поинтересовался Пул. — Нашли что-нибудь?

Они опрокинули бочку; шар-фонарь привычно осветил знакомую Парцу поверхность. Он умело ощупал бочку длинными пальцами. Его лицо все время оставалось непроницаемым и бесстрастным.

— Поглядите-ка сюда, — сказал Парц.

— Что это такое?

— Это Квакс! — Он провел по бочке своей обтянутой перчаткой рукой. Правитель Земли. Мертвый и безвредный…

— Как?

— Квакс управлял Сплайном, непосредственно воздействуя на сознание. Его собственный интеллект являлся одновременно продолжением сознания Сплайна.

— Не очень-то приятно было Сплайну, — нахмурился Пул.

— У Сплайна не было выбора, — сказал Парц. — Это эффективный метод управления. Но чреватый особой опасностью. Когда столкновение с вашим кораблем уничтожило высшие формы нервной деятельности Сплайна, Квакс, по-видимому, мог бы освободиться. Но он этого не сделал. Движимый ненавистью, он закрылся внутри и, лишившись со смертью Сплайна нормального жизнеобеспечения, умер сразу же вслед за ним.

Пул задумчиво поглаживал рукой металлический ободок бочки.

— Я бы сильно удивился, если бы Сплайн мог выжить после того, что с ним произошло. Не говоря обо всем прочем, один его гипердвигатель потребует столетий напряженного ремонта. Возможно, мы могли бы подключить Сплайн к системе искусственного интеллекта «Краба», чтобы поддержать жизнедеятельность уцелевших органов.

— Для того чтобы использовать метод управления Квакса, — вздохнул Парц, — вам потребуется смоделировать форму организации интеллекта, соответствующую принципам работы мозга Сплайна. Они должны будут воспринимать вещи идентично. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Ну что же, — усмехнулся Пул, — это верно.

— И, кажется, я знаю мыслящее существо, которое попытается это сделать.

Парц на мгновение замолчал. Его обтянутые перчаткой пальцы нежно поглаживали поверхность металлической канистры. Казалось, он слегка раскачивается взад и вперед. Майкл придвинулся ближе, вглядываясь в Парца, но его лицо было непроницаемым, как и раньше.

— Язофт, — поинтересовался Пул, — о чем вы все время думаете?

Парц посмотрел на него.

— Мне кажется, что я в трауре, — признался он.