Василий Гозалишвили - Инкуб

— Ее нет! — генерал посмотрел на Кайма, как на умалишенного: — Мы достаточно внимательно изучили и твои воспоминания, и информацию, скачанную с комма Рейга. — Такой финт у нее бы не прошел… Ее и правда нет…

…Информация, скачанная с комма Левона Тер-Петросяна, подтвердила слова Сеченова: на записях было ясно видно, как, открыв двери прилетевшего флаера, влюбленный мужчина ошалело рыскал по его салону, пытаясь найти «спрятавшуюся» там Бренду.

— УИ. Я практически уверен… — хмуро посмотрел на генерала Лоуренс. — Теперь она точно знает, что арест Мори Энеды был не случайностью, и что она в списке следующая. Все, к ней уже не подберешься…

Я проснулся рано. В половине пятого утра. Немного понежился в кровати, потом осторожно снял со своей груди руку дрыхнущей без задних ног Элли, натянул на себя плавки и выбрался в коридор. Наскоро умывшись, я забросил на плечо пластиковое покрывало и направился по облюбованной вчера тропинке к месту, где решил встречать рассвет. Двигаться по лесу в предрассветном полумраке было чертовски интересно: я прислушивался к звукам, раздающимся с разных сторон, пытаясь понять, что делает то или иное животное или птица и пытался уловить отголоски их чувств. Мир вокруг меня жил своей жизнью, не обращая внимания на ту суету, которая сопровождает существование homo sapiens. Добравшись до пляжа, я расстелил покрывало и, завалившись на спину, заложил руки за голову. Отсюда, с опушки леса, море казалось стеклянным. Не было видно ни волн, ни ряби, а полоса прибоя казалась тоненькой белой полоской, оттеняющей край лазурного зеркала, в котором отражались редкие розовые облака. Сделав несколько снимков на память, я сохранил их в отдельной директории комма и посмотрел на часы. Солнце должно было показаться над горизонтом через одиннадцать минут — времени, чтобы подготовиться к съемке, было предостаточно. Погоняв камеру комма в разных режимах, я, наконец, нашел ракурс, с которого, как мне казалось, бухта выглядела наиболее выигрышно, и, установив максимальное разрешение, на всякий случай подключил модуль «Художник». В принципе, мой выбор оказался неплох. По мнению программы, для того, чтобы картина выглядела идеально, не хватало какого-нибудь предмета или существа на пляже, недалеко от кромки прибоя. Решив, что для меня сойдет и так, я включил запись и, зафиксировав голову, чтобы не мешать съемке, погрузился в свои мысли…

Последний штрих к идеальной картине возникло в кадре за каких-то двадцать секунд до восхода солнца, и сразу принялось раздеваться. Девушка с великолепной фигурой, глядя на которую совершенно не хотелось думать о том, что все это — чудо генной инженерии или результат вмешательства косметического хирурга, — скинув с себя коротенький халатик, подошла к воде и попробовала ее температуру пальцем ноги. Судя по всему, море было теплым, так как буквально через несколько секунд она оказалась метрах в десяти от берега, чуть правее ярко-алой полоски, протянувшейся от пляжа и до самой кромки восходящего светила. Двигаться в сторону, чтобы она оказалась в пределах полосы, мне почему-то не захотелось: я любовался отточенными движениями рук купальщицы и пытался почувствовать обуревающие ее эмоции. Увы, девушка была слишком далеко для того, чтобы можно было хоть что-то уловить.

Плавала она долго. Почти час. А, выбравшись на берег, еще долго стояла, подставив спину лучам вынырнувшего из-за горизонта солнца, и сосредоточенно отжимала длинные, почти по пояс, волосы.

Слегка приблизив к себе ее изображение, я с интересом рассматривал непрошенную гостью: особых требований к женской фигуре, о которых говорили все мужские порталы, у меня пока не было, и я пытался понять, что именно могло бы привлечь представителей моего пола в этом экземпляре. Длинные ноги? Плоский живот? Полная, с небольшими темными ареолами грудь? Узкие бедра? Роскошные волосы? Правильное, красивое лицо? К какому-то выводу прийти не удалось — закончив с волосами, девушка подняла взгляд и заметила светло синее пятно моего пластикового покрывала. Удивление, промелькнувшее на ее лице, пропало практически мгновенно — видимо, наткнуться на отдыхающего от цивилизации человека на этом курорте ей приходилось не раз и не два. Но оставаться на пляже ей отчего-то расхотелось, и, подобрав с песка халат, она набросила его на себя и, не оглядываясь, направилась в сторону, откуда пришла…

…Следующим утром она появилась снова. Чуточку позже, когда я уже отснял сумасшедший по красоте рассвет и собирался окунуться в море. Выскользнув из-за широченного дерева, она замерла на краю поляны и, склонив голову на бок, с интересом уставилась на меня, как раз проходящего мимо. А потом огорошила меня вопросом:

— А давно ты прошел процедуру продления жизни?

Я стоял, смотрел на нее, и пытался понять, откуда она знает, что я — инкуб. Если бы она была из команды тех, кто доставил нас сюда, то такого вопроса она бы не задала — знала бы с точностью до минуты. А для постороннего человека догадаться о моем искусственном происхождении было практически невозможно.

— Ну, что замолчал? Ошарашен? — усмехнулась она, и я сообразил, что именно меня в ней удивило: с момента ее появления я не чувствовал фона ее чувств. Словно у меня отключили эмо-блок!

— Я сама — суккуб… — хихикнула она. — Уже десять лет, как бывший… Пытаешься сообразить, как я догадалась? Ты мои эмоции чувствуешь?

— Нет! — признался я.

— Вот и я — нет! — А у людей они есть… У тебя, хозяин? Хозяйка?

— Хозяйка! — поморщился я, представив себе альтернативный вариант.

— Устал?

— От чего? — не понял я. Думать без привычных эмоциональных подсказок было немного непривычно.

— От ее «любви»… — подчеркнув последнее слово презрительной интонацией, хмыкнула девушка.

— Нет… — ее тон меня немного покоробил: чего-чего, а с Элли мне здорово повезло.

— Это пока… — тоном знатока заключила она. — Меня зовут Лия. А тебя?

— Олисс! — назвался я фамилией, данной мне совсем недавно.

— Приятно познакомиться… — снова хихикнула девушка. — Если я составлю тебе компанию во время заплыва, ты не очень расстроишься?

— Да нет… — пожал я плечами и, с интересом разглядывая раздевшуюся без всякого стеснения девушку, вслед за ней зашел в море.

Плавала она и правда здорово — за добрых сорок минут туда и обратно она даже не запыхалась. Да и собеседником оказалась интересным: за десять лет жизни способности суккуба здорово сказались как на манере общаться, так и на кругозоре. Она с легкостью оперировала массивом информации по десятку вопросов, которые для меня пока оставались абсолютно непознанными. Чтобы как-то поддержать беседу, мне приходилось в аварийном порядке нагружать комм анализом скачиваемой из Сети данных. К моменту, когда я вспомнил о том, что будильник Элли установлен на восемь тридцать, у меня появилось стойкое ощущение того, что эта женщина — самое интересное создание из всех, кого я встречал за свою недолгую жизнь. Поэтому для того, чтобы все-таки заставить себя уйти с пляжа, мне понадобилось нешуточное усилие.