Фредерик Пол - День, когда пришли марсиане

Американцы не приняли его.

Есть инструкции, сказали ему, у них связаны руки. Он признал то, что был в армии Власова, так ведь? А власовские армии были на самом деле нацистскими частями СС, разве не так? Что же, иммиграционные законы весьма строги. Никаких бывших нацистов или тех, кто служил в боевых частях нацистской партии, пуритански чистые Соединенные Штаты не принимают… разве что, конечно, какая-нибудь влиятельная персона действительно захочет дать ему гражданство - тогда к чертям все иммиграционные законы. Но никому не была нужна такая мелкая рыбешка как Малженицер. Уходите, сказали ему. Вы ведь еврей? Так попытайтесь уехать в Израиль, там должны принять вас.

Израиль принял его, но Малженицер обнаружил, что там не очень любят бывших эсэсовцев, даже если у них родителями были евреи.. Поэтому Малженицер счел за благо, когда ему удалось бежать в Грецию под прикрытием туристической визы.

С тех пор он там и остался.

В Греции не было работы для специалистов по космосу. С другой стороны у греков человеку, говорящему на нескольких языках, способных запомнить наизусть историю Золотого века Перикла и изложить ее туристам, можно было найти работу, хотя и не высокооплачиваемую. Так Малженицер стал туристским гидом. Он думал, что и умрет гидом. Пока не появились марсиане.

Уродливые, мерзкие твари, нежно думал Малженицер, вряд ли разумные, невзрачные животные размером с терьера, с телом тюленя и паучьими лапками - что за дело?

Это же марсиане!

Они, как ничто со времен первых шагов человека по поверхности Луны, вдохнули жизнь в заглохшее было освоение космоса. Теперь же президент Соединенных Штатов с определенностью заявил - это как раз было в газете, - что будет отправлена еще одна марсианская экспедиция! Самое большее через несколько лет еще один флот космических кораблей поднимется на орбиту с выжженной площадки на мысе Канаверал…

И они унесут - может быть, унесут - Владимира Малженицера из Афин.

На древних неровных камнях площади на вершине Акрополя Малженицер собрал всю паству - точь-в-точь как апостол Павел однажды на Ареопаге, что был как раз напротив.

- Этот храм Парфенон, - пробубнил он, - был построен великим художником Фидием две тысячи пятьсот лет назад. Он жестоко пострадал до время освободительной войны против турок. Затем он был ограблен… пострадал еще больше, - быстро поправил он себя. Он говорил не с немцами или русскими - кое-кому могло не понравиться упоминание о лорде Элджине как о грабителе, - когда многие наиболее ценные фрагменты скульптур были увезены в различные музеи мира. Весь этот мрамор был добыт из горы, которую вы можете увидеть у меня за спиной, и доставлены сюда. Мраморные блоки складывали без известкового раствора, способом, который применялся в течение многих столетий. Почему этот храм зовется Парфеноном? Потому что он был посвящен богине Афине Партенос, что значит - девственница. А почему холм, на котором мы сейчас стоим, зовется Акрополь? Потому что по-гречески это означает высокое место. Это была самая высокая точка древних Афин. Теперь, - закончил он, - у вас есть сорок пять минут чтобы побродить, пофотографировать, может, выпить прохладительного напитка в кабачке у подножья лестницы. Встретимся в автобусе… - обычная лекция еще не была закончена. Он по обыкновению умолял не опаздывать и путал, что автобус уедет без тех, кто опоздает. Но туристы попались опытные, - эту страницу инструкций они знали не хуже его, и группа начала рассасываться.

Это было на руку Малженицеру. Он не спускал глаз с одной из трех пар. Когда они повернулись и зашагали прочь, он ловко встал у них на пути, улыбнулся и обратился к чернокожему брату конгрессмена:

- Не хотите ли пройтись вместе со мной? Здесь наверху есть несколько особенно удачных точек для фотографирования - может, вы хотите, чтобы я щелкнул вас всех вшестером?

Конечно, они хотели.

Среди вещей, которые Малженицер знал очень хорошо, было умение очаровать туристов - это приносило чаевые. Он прочел им свою лучшую лекцию за всю свою карьеру - о Фидии и огромной исчезнувшей статуе, о разрушенном сооружении, которое когда-то было воротами, через которые выходили к Парфенону - об Ареопаге. Ареопаг - вот ключевая точка. Он подвел их к этому моменту с изяществом.

- Именно с этого камня, - показал он, - апостол Петр проповедовал к афинянам, и с этого же камня был проклят за преступление Орест. Вы знаете, почему Ареопаг так называется? Это может быть переведено как «Холм бога войны». Марсов Холм. Возможно, - сказал он, сверкнув глазами, - какой-нибудь богатый американец купит его и увезет в Штаты, поскольку Америка вне всякого сомнения имеет сейчас право на все, что связано с Марсом! О, я действительно в восторге от ваших ученых! Я сам много лет работал на советскую космическую программу прежде, чем мне удалось бежать. Я участвовал в расчетах многих посадок, в расчете марсианской орбиты… Можно сказать, что я, - резко добавил он , - что я практически был в свое время главным специалистом по исследованию Марса. Но теперь…

Он улыбнулся, пожал плечами и перешел к следующим прославленным памятникам Греции. Но он знал, что привлек их интерес.

К тому времени, когда автобус был готов к отправке, он успел обменяться с ними соболезнованиями по поводу недостатков неряшливых приспособленцев-дипломатов, служащих в американском посольстве. Он поразил их кратким курсом истории советских, немецких и американских космических исследований. Он выяснил, что высокий, неприступный человек по фамилии Байард -юрист; полный, с дурацкой маленькой бородкой и почти белой женой - бизнесмен, занимающийся недвижимостью. А человек по имени Тэтчер, слава Богу, действительно был братом конгрессмена от Иллинойса! И еще он получил приглашение - слегка прохладное - посетить их в отеле и выпить с ними сегодня вечером.

Когда тур закончился, сердце Малженицера пело. Наконец-то Америка стала для него возможной! Какими бы марсиане ни были мерзкими и жалкими, они послужили его целям. Американцы хотят высадить на Марс свою следующую экспедицию, и теперь, когда у него нашелся возможный союзник и помощник, он сможет еще в этом поучаствовать!

В отеле Джорджетта Тэтчер заявила мужу:

- Я не хочу связываться с этим человеком, Джеффри. Может, он шпион или еще что-нибудь такое.

- Лапочка, - рассудительно ответил ее муж, - да что мы такого знаем, чтобы за нами шпионить?

- Я имею в виду - не русский шпион. Может, цэрэушник. Или (IRS).

Ее муж как раз пил. Как любой американский бизнесмен, при звуке «IRS» он вздрогнул и чуть не пролил виски. Но это было лишь мгновенное замешательство.

- Нечего беспокоиться, - сказал он.

- Ну, да, - сказала Джорджетта Тэтчер. Затем, быстро меняя мнение, продолжила: - Ладно, в любом случае действительно было бы интересно узнать побольше об этом человеке. Может, я даже смогу прочесть в церкви лекцию о нем.