Владимир Дрыжак - Точка бифуркации

- В общем, я уже полностью заинтригован. Смущает, правда, одно обстоятельство. Просто по-человечески непонятно, для чего вся эта секретность? Мы ведь не будем заниматься противозаконной деятельностью?

- Видишь ли, - Калуца вздохнул, - все это, разумеется, не от хорошей жизни. Мы, конечно же, не злодеи, но и не ангелы. Просто мы - очень любопытные люди. Нам хочется понять, кто мы такие? И более того, мы хотим лучше разобраться в том, что такое человек вообще. Ведь человек - это феномен. Почему, например, все прочие виды не смогли стать разумными, а вид homo sapiens , и только он один, смог? Загадка!

- Вы не первые и вы не последние, - заметил Сомов философски. - Многие пытались, но тщетно.

- Не вполне с вами согласен. Расхождение вот в каком пункте. Многие, действительно, пытались, и многие - тщетно. Но некоторые добивались ощутимых результатов. И ме-едленно толкали науку в нужном направлении. Вот и мы хотим толкать. Но там, на Земле, нас вяжут по рукам и ногам. И правильно делают. Потому что за свою многовековую историю человечество кое-чему научилось. Прежде всего, оно научилось законодательно регулировать свое бытие. И такое регулирование почти во всех случаях разумно, ибо предохраняет человечество от глупости, подлости и бесчеловечности. Почти во всех случаях. Но не во всех! В некоторых случаях все получается наоборот. Так вот, мы настолько самонадеянны, что взяли на себя смелость утверждать: наш случаи именно таков. Но мы не настолько самонадеянны, чтобы, уравняв себя с богами, утверждать безошибочность своих решений. Вот поэтому мы сели в этот корабль и, удалившись от человечества, начинаем удовлетворять свое любопытство. Есть, однако, еще одна причина, почему мы собрались так далеко. Но о ней я расскажу вам в другой раз. Это безумная, совершенно фантастическая гипотеза, но почему мы должны ее отвергать? Ведь, как известно, только достаточно безумные идеи имеют шанс оказаться верными?.. Наша же гипотеза безумна настолько, что...

- Чуть меньше помпы, - посоветовал Асеев. - Молодой человек может решить, что ты - раб идеи, то есть помешанный. И не захочет с нами якшаться.

- Ничего подобного, - заявил Сомов. - Все ваши рассуждения удивительно гармонируют с моим мировоззрением.

- Благодарю, - произнес Калуца напыщенно. - У нашего бравого капитана есть недостаток - он прагматик. Полет мысли ему претит. Но он мои друг, и я буду к нему снисходителен, ибо только благодаря его усилиям мы имеем возможность заняться делом. Теперь по сути. Ничего особенно противозаконного в наших действиях не будет. Мы попытаемся провести эксперимент по созданию искусственного информационного канала между двумя представителями вида homo sapiens , то есть между людьми или, если угодно, человеками. Идея проста. Вот мы с вами беседуем и пытаемся словами передать друг другу свои мысли. Но слова - как это так мало! Слова уносит ветер... Я не могу выразить словами то, что думаю, а вы не можете из моих слов выделить даже тот смысл, который я умудрился в них поместить. Почему? Да потому, что слова составляются из букв, а букв очень мало. Имеет место кодировка мыслей, и, в результате, как при любой кодировке, часть семантической информации теряется. А если попробовать обмениваться прямо мыслями и образами?

- Да, - поддержал Сомов. - А что, если попробовать? Но как?

- На это есть методика, - важно сказал Калуда. - Мысли ваши - методика наша. Как?

- Да бога ради!.. Но я не понимаю, что здесь противоправного? Какая разница, чем обмениваться - словами или мыслями?

- Вы знакомы с Всемирной Декларацией Прав Личности?

- Разумеется, я читал... А что там написано?

- Второй параграф. Помните?

- Нет, - честно признался Сомов. - Там много чего написано...

- Смысл его: запрещается прямое или косвенное воздействие на структуру личности человека. Любого. Где бы то ни было. С какими угодно благими целями. Даже с его добровольного согласия. Запрещается безусловно.

- Но что такое структура личности?!

Калуца наклонился к уху Сомова и прошептал:

- Этого не знает никто!

- Как никто? - удивился Сомов. - И те, которые сочиняли параграф, не знали?

- Никто!

- Но тогда что же они запретили?

- На всякий случай они запретили любые попытки влиять на личность.

- Что значит - любые? Вы вот мне сейчас внушаете нечто и нарушаете этот параграф.

- Совершенно справедливо.

- Но это же ерунда! Нельзя запретить людям общаться между собой.

- И тем не менее.

- А вы меня не надуваете? Может быть, там еще что-нибудь написано снизу и сверху.

- Там написано многое, но смысл я передал верно. Мысль законодателей проста: они хотели иметь возможность наказать тех, кто сознательно попытается оказать негативное воздействие на личность любого человека, и тем самым хоть как-нибудь оградить каждого от таких попыток. Мы же, создавая прямой информационный канал, будем, вне всяких сомнений, очень сильно воздействовать на личности людей, участвующих в эксперименте. И быть может, действительно в какой-то степени изменять структуру личности. Негативно ли, позитивно, но будем, и притом вполне сознательно... Мы преступники! Нас следует примерно наказать.

- Да, - Сомов поскреб затылок. - Что же делать?

- Можно вести себя по-разному. Я, например, преступлю закон, а после буду каяться.

- Сильно! И кто будет свои мозги подставлять?

- Я и вот он, - Калуца ткнул пальцем в Асеева.

- Интересно задумано! Х-ха.., да это просто отлично! Какова же моя роль?

- Это центр нашего совещания. Пока мы предполагаем использовать тебя в качестве реципиента. То есть мысли твои берем, а взамен ничего не даем. Сейчас тебе многое станет понятно. Смотри: ты человек, которого ни я, ни Асеев совершенно не знаем. Твое подсознание для нас - тайна, и вот, представляешь, если после эксперимента я или Асеев вдруг вспомним то, чего никогда на знали, мы спросим, а ты подтвердишь: да, это мои воспоминания, мысли, образы. До сих пор у меня была проблема, как обеспечить чистоту эксперимента. Тобой же она снимается полностью. Теперь понимаешь, почему я так за тебя ухватился?

- Понимаю, - сказал ошеломленный Сомов. - Я согласен!

Калуца вдруг сделался серьезен и даже печален.

- Не спеши, - сказал он тихо, - подумай. Уверен ли ты, что у тебя нет ни одной, скажем, мысли или тайного желания, которое ты хотел бы скрыть, и даже самому не признаешься, что оно существует? Ведь таким образом мы опосредованно будем влиять на твою личность. Понимаешь?

- Сейчас... Кажется, понимаю. Есть, наверное...

- Но мы будем в неравных условиях - это понимаешь? Психологический дискомфорт... Подумай... Мы будем ковыряться в потемках твоей души, помимо твоей воли и сознания. Ты будешь беззащитен против нас. Приятно ли тебе будет знать об этом?