Владимир Дрыжак - Точка бифуркации

Я считаю главной задачей нашего отдела борьбу с безответственностью во всех ее проявлениях. Прохвосты были, есть и будут всегда, и дело не в том, что они чего-то хотят. Хотеть не вредно. Дело в том, что они хотят этого немедленно, сейчас, и не хотят думать о последствиях. Чтобы еще нынешнее поколение поставить на грань чего-нибудь наподобие ядерной войны или раз рушения озонового слоя Земли...

Уж очень часто в последнее время мои расследования заканчиваются констатацией того факта, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

Вернемся все же к нашим баранам. Они в папке, а куда я ее засунул, кстати?..

Я взялся за поиски спустя рукава, но потом как-то втянулся. В конце концов, основательно прочесав местность, я таки нашел ее - она лежала в том самом кресле, где я сидел перед тем, как начать пояски. Я положил папку перед собой на стол, но в таком положении она мне не понравилась. Она не гармонировала со всем прочим содержимым поверхности этого стола, и тогда я очистил его дотла. Стол был "под дуб" - зря что ли они старались!

В этот момент явился мой сын Владимир. Просто удивительно, как быстро растут дети... и начинают приходить. В противоположность тому, что до этого приходим мы, а они нас ждут.

- Ну, что, папец, - сказал сын, - как дела?

- Какие там дела - делишки... Кстати, добрый вечер.

- Добрый-то он добрый, а кушать все равно хочется.

- Где был?

- Был?.. Где я был. Да, везде был, где только ни ступала нога человека.

Вот такой у меня сын. Нет, чтобы родному отцу рассказать, как он доблестно сдавал экзамен по ядерным двигательным установкам за третий курс, он острит с уклоном в хамство.

- Как сдал?

- Средне. Опять этот Жерковский ко мне придирается... Слушай, ты ведь знаешь Жерковского, поговори с ним, пусть примет экзамен по-человечески!

- По-человечески - это как?

- А так. Я в конце концов, не в звездные капитаны готовлюсь.

- На кого же ты готовишься, чадо милое, невинно убиенное?

- Я планетолог, - сказал он с гордостью.

- Да? А вот ты знаешь, у меня в деле тоже фигурирует один планетолог...

Дальше разговор продолжался в том же духе. но я поддерживал его уже автоматически. Потому что в моей голове неожиданно столкнулись два факта. Первое: Сомов-два был планетолог, причем это был единственный член экспедиции, не имевший второй специальности. А Сомов-один был как раз специалистом по ядерным двигательным установкам. И второе: Сомов-один был в тяжелом состоянии еще до аварии. Во всяком случае, именно этот вывод следовал из того, что мне сообщил мистер Хитачи.

Я быстренько закруглил разговор с сыном назиданием о том, что не следует использовать служебное положение отца в мелких корыстных целях, и рысью помчался в кабинет. Там я включил кристаллофон я еще раз прослушал беседу с Хитачи.

Н-да... Интересно, но малопродуктивно. А самое главное, что проверить теперь ничего нельзя. Вавилов наверняка уже... Стоп! В заключении комиссии совершенно отчетливо выражено мнение, что утилизация "Вавилова" нецелесообразна. А это значит... Это значит, что вряд ли кто-либо осмелился своей властью принять такое решение. Первое: это хлопотно я требует затрат. Второе: не успели! Теперь дело на доследовании, и нарушение статус-кво чревато... Так вот где собака зарыта! Они не пришли к консенсусу, и кто-то таким вот образом предупредил желающих заняться утилизацией, что, если последние решат ею заняться, это будет расценено как покушение на авторитет и квалификацию комиссии... А у комиссии были сомнения!.. Они были, и разногласия были. Кое-кого из членов комиссии - Жерковского, например, - я знаю лично. Это зубры - они ничего не делают просто так. Таким образом "Вавилов", вернее то, что от него осталось, сейчас спокойненько дрейфует себе... Куда? А если его скорость больше третьей космической? Тогда он мог улететь... Далеко, в общем, мог. В неведомые дали.

А может быть кто-то этого и добивался? Ибо в процессе утилизации могло что-то выясниться, что выясниться не должно! А?! Ну и ну-у!..

...Нет, это вряд ли. Члены-то не из одной колоды. И люди, в общем, приличные. А это ведь сговор, притом единодушный, поскольку выводы комиссии либо утверждаются консенсусом, либо должно присутствовать особое мнение. А его нет!.. Очень маловероятно...

Я сделал запрос по личному коду в информационное бюро управления и принялся, в ожидании ответа, листать приложение к заключению. Разумеется, я мало что там понял - какие-то миллибэры, защитные экраны и вторые переборки приборного отсека. Надо будет все же проконсультироваться.

Ну, хорошо, оставим это. Я, конечно, буду настаивать на повторной технической экспертизе, шеф, конечно, выпучит глаза, будет требовать веских оснований, каковых у меня пока нет. И, возможно, не будет. Вообще - это длинная история... И, кстати, это не мое дело. Мое дело - люди...

...Да, люди. Люди на блюде...

Но на экспертизе я настаивать буду. Если она еще возможна.

Теперь люди. Первое и главное: непосредственные участники. Их трое. Свеаборг, Калуца и Сомов. Свеаборга на Земле нет - я выяснял. Калуца сидит в своем институте. А вот где Сомов?

Калуца - в институте. Сомов - неизвестно где. Но Сомов главное звено.

Стоп! Дело не в Сомове и не в Калуце. А дело в том, что у меня сейчас нет ни одного соображения по составу происшествия. Что и кому инкриминировать? И есть ли хоть что-нибудь, что следует инкриминировать? Факт налицо авария. Трагические последствия. Расследование экспертной комиссии практически не дало никаких результатов. Но, однако, никто не высказал твердого мнения, что это результат случайного стечения обстоятельств. Все воздержались - а это уже не случайность! Это следует воспринимать, как экспертную оценку. Таким образом, предположение первое: авария с "Вавиловым" не есть случайность. Это должно понимать так, что либо не были соблюдены все меры безопасности, либо экспедиция была рискованной в плане цели, места, времени и любой совокупности упомянутых факторов... Утвердили! Предположение второе: авария носила перманентный характер. Что-то произошло - возможно, это что-то носило случайный характер, а, возможно, и нет - были предприняты какие-то действия, результатом которых явился, например, взрыв ядерной установки, гибель части членов экспедиции и все иные последствия.

Единственными косвенными данными в пользу этой версии являются показания мистера Хитачи, но версия очень правдоподобна. В ее пользу говорит тот факт, что авария привела к "почти полной разгерметизации". Из семи погибли четверо, но трое все же остались живы! Если все произошло в течение короткого времени, то маловероятно, что все трое оказались случайно как раз в тех отсеках, где разгерметизация не наступила или наступила не сразу. Опять же следует проконсультироваться... И опять таки нужна экспертиза...