Р. Эйнбоу - Экипаж Большого Друга

— Так, орлы, хватит валяться. Я держу помеху ещё шестьдесят восемь секунд. Отползайте в кусты и кресла прихватите, — снова скороговоркой выдал Чарли и продолжил в обычном темпе, — вас пока не видно. Подобрать не успеваю, безлошадные вы. Вся надежда на то, что вас потеряют из вида. Пушку мы изловчились подбить. Жаль, поздно.

Пока он говорил, я вывалился из кресла, неудачно приземлившись на темечко. Димка ухватил своё кресло, и, краснея от натуги, тянул его к ближайшему кусту. Я последовал его примеру. Да уж! При проектировании никто не рассчитывал, что кресло придётся носить на себе. Но всё же в срок мы уложились, повалились, прерывисто дыша, на траву. Но полежать нам Чарли не дал.

— Всё нормально, я вас не вижу. И не слышу, кстати. Передатчики я отключил, что б не фонили. Ваша задача теперь — уйти, как можно дальше, до того момента, как начнутся полномасштабные поиски. Я пока ухожу, но буду держать вас в курсе. Кто бы мне ещё посоветовал, как Алёну успокоить, она готова в рукопашную идти. Ну, да пусть этим Иван занимается. Ни пуха!

К чёрту мы его послали на бегу. Если б не ранцы с НЗ, весившие, если мне память не изменяет, по десять килограммов, то бежать было бы даже приятно. В лесу прохладно, почва покрыта чем-то наподобие лишайника, и почему-то совсем нет ни упавших старых деревьев, ни бурелома.

Странно, но лишь через два часа, во время очередного пятиминутного привала мы почувствовали, как содрогнулся воздух, и услышали раскатистый гул. По нашу душу пожаловали преследователи. За деревьями не было видно даже неба, но я предположил, а Димка согласился с тем, что прибыли они на корабле-диске, уж больно могучий шум.

— Всё, хана. Сейчас обнаружат кресла и рванут по следу. А то и просто обработают всю прилегающую территорию какими-нибудь вакуумными зарядами, а после разыщут останки, дабы убедиться, — Димка растянулся на земле, положив рюкзак под голову.

— Вставай, пора дальше двигать. Как там латиняне говорили — пока дышу, надеюсь?

— Дум спиро, сперо. Только это ненадолго. Надоело мне бежать. Мы всё бежим и бежим, и вот, прибежали. Может, хватит? Шансов нет. Чужая планета, нас найдут в любом случае. Если сервы не совсем лохи, то на орбите сейчас и комар не пролетит, нашим не пробиться.

— Тогда бери «тюльпан» и стреляйся, — бешенство моё было почти настоящим. — Давай! Мне плевать, я буду бежать и скрываться, пока останутся силы. Иначе, зачем было начинать? Я что, думаешь, прилетел за столько световых лет сюда, чтобы вот так вот просто взять и сдохнуть!?

Он зло взглянул на меня, поднялся, подхватил рюкзак и молча припустил в прежнем направлении. Мне пришлось его догонять.

Ещё час, примерно, ничто не мешало нашему бегству. Засада оказалась совершенно неожиданной. Откуда появились эти оборванцы, я так и не понял. Вот их не было, а вот мы стоим схваченные десятками рук так, что невозможно пошевелиться. Я увидел, что у Димки закрылся шлем, и повторил столь разумное действие. Попытка дотянуться до пистолета не увенчалась успехом, мне завернули руки за спину, повалили лицом на землю и принялись бить.

Били долго, но без особого ожесточения, будто выполняя скучную работу. Судя по второй кучке, толпившейся чуть в стороне, Димка подвергался той же процедуре. Особого вреда эти загадочные дикари нам не принесли, костюмы смягчали удары. Но всё же, когда меня вздёрнули на ноги, стоял я на них с трудом, рядом покачивался и громко матерился Димка.

Закончив пожелания благоденствия и всяческих извращений всем присутствующим и их родственникам, он обратился ко мне:

— Что, ещё одни повстанцы? Опять история повторяется. А мне почему-то не смешно.

— Ты знаешь, а ведь это наш шанс. Пока Садиш ищет нас по лесу, мы отсидимся у этих вот милых ребят, если не съедят, конечно.

— Не ищет нас Садиш. Нет Садиша. Я его там, возле лифта…

Мне стало не по себе, одно дело, когда гибнут некие абстрактные солдатики, пусть и на твоих глазах, другое, когда оказывается, что с одним из них ты беседовал каждый день и привык считать почти своим. Я начал Димку понимать. Сильный толчок в спину заставил меня шагнуть вперёд. Я обернулся, невысокий, но кряжистый мужик прохрипел что-то и показал, давай, мол, топай. И мы потопали.

Шли недолго, минут сорок. За время перехода я успел как следует разглядеть тех, кто нас так лихо повязал. Ровно двадцать человек, одни мужчины в возрасте, насколько вообще можно об этом судить, от шестнадцати до сорока. Одетые в лохмотья, грязные, обросшие, они, тем не менее, не производили впечатления настоящих дикарей. Скорее уж, бомжи в крайней степени одичания.

Вооружение их состояло в основном из ножей и дубин, но у предводителя, я заметил на поясе нечто, похожее на огнестрел. Ну, и плюс, конечно, наши «тюльпаны». Тот самый, кряжистый, долго крутил их в руках, потом отдал «в обоз» молодому парнишке, что тащил наши рюкзаки. Имея некоторое представление об оружии вообще, решил, что экспериментировать пока не стоит?

Пока шли, до меня дошло главное. Когда дошло, я чуть не подпрыгнул. Вот что значит, спокойно подумать на досуге.

— Дим, знаешь, почему нас ещё не грохнули?

— Ну?

— Кто, по-твоему, представляет для сервов главную опасность?… Правильно, экипаж Большого Друга. А они тю-тю, нет их. Мы теперь в роли живца, — довольный собой, доложил я.

— Чёрт! Значит, поживём ещё. А как же наши? Ведь попрутся нас спасать, как пить дать. И влипнут. А какого ж они тогда нас сбивали? Ведь не знали, что мы выживем.

— А не сообразили. Всё просто. Не надо переоценивать противника. Да и Друг был рядом, может, думали, что успеют перехватить. Но вообще-то должны понять, что наш кораблик им не по зубам.

— Один-то раз поймали. Мало ли какие ещё у них придумки имеются, — с сомнением в голосе сказал Димка.

— Вот придумок я как раз не боюсь. Простые они, как топор. Да и Чарли всю их науку превзошёл. Интересно, для чего мы этим понадобились? Почему не грохнули сразу, ведут куда-то? — задал я самые злободневные вопросы.

— В стойбище. Для ритуальной казни. На продажу в рабство. Про еду ты уже упоминал. А! Знаю, для улучшения генофонда. Как тебе перспектива стать производителем? — пошутил невесело Круглый.

— Пришли, кажись.

«Стойбище» выглядело, как партизанский лагерь в фильме про войну. Землянки, костры, спешащие по делам «партизаны». Завидев нас, загалдели дети, язык «партизан» на слух ничем не отличался от привычного нам столичного.

Услышав шум, из землянки выбрался здоровенный бородатый мужик лет пятидесяти, без всяких представлений понятно — вождь. Весь из себя важный, несуетливый, подошёл к нам, толкнул кулаком в грудь Круглого, который по габаритам мужику, в общем-то, не уступал. Димка, по-моему, первым делом возжелал дать бугаю в зубы, но сдержался. Неладное с ним творится, уж больно быстро меняется настроение, то Дима балагурит, то готов ни в чём пока неповинного человека загрызть.