Игорь Росоховатский - Прописные истины (сборник)

Сам же Валерий, как только снова очутился в «колоколе», начал сомневаться во всем еще больше, чем раньше. То ему чудились свисты дельфинов, долетающие сквозь закрытые двери, то за «окном» виделся осьминог. Но всякий раз, стоило лишь изменить угол прожекторного луча, он убеждался, что никакого осьминога там нет.

Так продолжалось до тех пор, пока Косинчук однажды не воскликнул:

— Посмотри, кто пожаловал!

Через пластмассу на них смотрели большущие выпуклые глаза, пятнистые щупальца слегка шевелились.

— Это Мудрец! — воскликнул Валерий. Почему-то он был уверен в этом, хотя вряд ли смог бы сразу отличить Мудреца от его собратьев.

Зажужжала кинокамера, и Валерий улыбнулся, подумав, сколько тысяч метров пленки изведет дотошный ихтиолог. Вдруг испугался: а если это опять иллюзия? Начал манипулировать прожекторами — видение не исчезло. Теперь Валерий еще больше уверился, что это Мудрец — какой другой осьминог отнесся бы так спокойно к миганию света?

Он помахал спруту рукой, приглашая его войти, и тот ответил едва заметным движением пары щупальцев.

— Интересно! — выразил свое одобрение Евг.

Обретя уверенность в себе, Валерий стал готовить к пуску шлюзовую камеру. Осьминог терпеливо ожидал. Он даже подвинулся поближе к заслонке и сложил щупальца, готовясь нырнуть в нее. Его воронка слабо пульсировала.

— Если бы это был человек, я бы подумал, что он хочет войти к нам, — сказал Евг таким тоном, будто заведомо знал, что осьминог этого хотеть не может.

Валерий включил шлюз-камеру, и через несколько минут октопус уже шлепал щупальцами по полу подводного дома.

— Это ты, Мудрец? — на всякий случай спросил Валерий.

— Да.

Как ни был удивлен Евг, он все же успел включить магнитофон. Валерий только теперь убедился, что ихтиолог раньше не верил рассказам о говорящем осьминоге.

— Значит, ты самостоятельно запустил шлюз-камеру и ушел в море? — допытывался у спрута Валерий.

— Да.

— Почему же ты решил теперь вернуться?

Осьминог молчал, надвигая «капюшон» на глаза.

— Он похож на академика Косинчука, — сказал Евг, избегая слова «дядя». — Особенно когда тот увиливает от прямого ответа.

Валерий сделал вид, что пропускает эти слова мимо ушей, и задал Мудрецу наводящий вопрос:

— Потому что люди вернулись?

— Да.

— Ты хочешь быть вместе с нами?

— Да.

— Хочешь служить нам?

Осьминог несколько секунд размышлял, глядя на Валерия потускневшими глазами. Наконец ответил:

— Да.

— Я снова поселю тебя в бассейне. Там просторно, часто меняется вода. Когда захочешь, будешь приходить к нам в салон.

Осьминог послушно заковылял к двери.

— Постой! — крикнул ему Валерий.

Спрут остановился, обхватив кончиком щупальца пластмассовую ручку.

Глаза Валерия блестели, он явно замыслил что-то важное.

— Ты помнишь, кто находился в бассейне до тебя?

— Да.

— Помнишь, что с ними случилось?

— Да.

— Они погибли?

— Да.

— А тебе не опасно там находиться?

— Нет.

— Там теперь вообще не опасно? И дельфины могли бы там жить?

— Я могу. Они — нет. Меня не могут убить. Мне не опасно. Тебе опасно. Помогу тебе.

Валерий до того удивился такому словесному залпу, что, казалось, потерял дар речи. Он обернулся к Косинчуку, взглядом спрашивая, не ошибся ли, слышал ли и вправду фразы, которые произносил осьминог. С Евга слетела его обычная невозмутимость. Он тоже взволнован, хотя и в меньшей степени, чем Валерий. К тому же Евг сразу притушил в себе излишнее изумление и только потом признал:

— Здорово разговаривает. Никогда не подумал бы, что такое возможно.

Осьминог расцвел радугой красок. Возможно, он по-своему обрадовался впечатлению, которое произвел на людей.

Знакомая тяжесть сдавила голову Валерию.

— Ты ничего не чувствуешь? — спросил он у Евга.

— Нет, — ответил ихтиолог, с жадным интересом присматриваясь к осьминогу. Внезапно он протянул руку, прикоснулся к щупальцу. Спрут поспешно отдернул его.

— Не нравится? — полувопросительно сказал Косинчук. — А почему?

Осьминог молчал и снова, если верить Евгу, стал похож на академика Е.Косинчука, когда тот увиливал от прямого ответа.

— Ступай! — сказал ихтиолог, и осьминог исчез за дверью.

Евг повернулся к журналисту. До него словно только сейчас дошел вопрос Валерия, и он в свою очередь спросил:

— А что я должен был чувствовать?

— Понимаешь, у меня появилась тяжесть в голове, как тогда… И еще…

Он умолк, так и не высказав своего подозрения. Эти бородавки на щупальцах… И когда осьминог передвигался, он переваливал свое тело совсем не так, как Мудрец…

Через несколько часов Косинчук начал занятия с осьминогом. Он заставлял его принимать различные позы, рассматривал, делал сотни снимков. Он играл с восьмируким в мяч и очень скоро заметил, что инициативу в игре захватил моллюск. Иногда он задерживал мяч, не отбрасывал его по команде, а начинал перехватывать то одним, то другим щупальцем. Иногда он протягивал мяч человеку, но когда тот хотел взять его, быстро отдергивал щупальце, не давая мяча. Казалось, будто он изучает и одновременно пытается дрессировать человека, проверяет скорость его реакций и приручает к себе. Евг пытался расспрашивать октопуса о его собратьях, об устройстве их жилищ, об охоте, способе питания, но не узнал ничего нового. Ответы осьминога были иногда противоречивыми. Ихтиолог спросил:

— Значит, ты согласен служить людям? Люди тебе нравятся?

— Да, — ответил осьминог.

— Ты сумеешь меня проводить к тому месту, где вы живете?

Глаза спрута полезли на «лоб», он так и впился взглядом в человека.

— Согласен, — сказал он.

— И ты поможешь мне поговорить с твоими собратьями?

— Да.

Валерий, прислушивающийся к их разговору, пошутил:

— Итак, мы уже имеем первого посредника и переводчика с русского на осьминожий.

Он умолк, так как услышал сопенье осьминога и его слова:

— Посредник. Да. Дельфин. Нет.

— А при чем тут дельфины? — удивился Косинчук. — Ты что, не любил их?

— Да.

— Подтверждаешь, что не любил?

— Да.

— Или любил?

— Да.

— Однако наш «переводчик» путает понятия, — заметил Евг. — Впрочем, это не помешает ему проводить меня.

— Я тоже пойду с вами, — сказал Валерий.

Косинчук хотел было возразить, что лучше бы одному из них остаться в «колоколе», но вспомнил о праве первооткрывателя и промолчал. Ему и в голову не могло прийти, что, возможно, Валерий просто боится оставаться один в подводном доме наедине со своими воспоминаниями и тревогами. И тем более Евг не мог предвидеть, что скоро и ему придется разделить страх…

Они надели водолазные костюмы, приготовили «торпеды», так как эти мощные аппараты позволяли перемещаться быстрей, чем двигатели их скафандров.