Яна Дубинянская - Сны принцессы Лилиан

- Аннелис дес Краунт, - усмехнулся стабильер. - Первая учительница нашего юного бастарда, на зависть всем прочим дворцовым шлюхам. Ты не знал?

- Знал, - кратко, сквозь зубы, почти без гласной. - Ну так что?..

- Ты удивляешь меня, мой мальчик... Хочешь править Великой Сталлой, а не можешь даже послать подальше не в меру ловкую особу со смазливой мордашкой и пышным бюстом. Насколько я осведомлен, Его бывшее высочество принц Эжан тоже успел пообещать на ней жениться...

... Узкая щель между стеной и дверью, полная рыжего огня.

Раскатистый женский хохот.

Слабость и дрожь во всем теле... Лили медленно сползла вниз по шершавым камням. Холод и боль, острее и нестерпимее друг друга. Холод и боль, хохот и огонь...

Ей казалось, что она вот-вот проСНЕтся...

Нет.

Просто потеряла сознание.

ГЛАВА VII

"Атлант-1"

Двенадцатитоновая музыка - негромко и бесстрастно. Успокаивает... какое там к черту! С таким же успехом можно слушать немцев-романтиков, надрывных, как истеричные барышни... А любопытно, какую музыку предпочитают теперь на Земле? Да и помнят ли они вообще, что такое музыка...

Селестен Брюни откинулся в кресле, опустив веки. Герметично запертый отсек с надписью "не беспокоить" при входе, точь-в-точь как во время полета. Представить себе, что полет продолжается... грандиозный и бессмысленный полет на одном месте.

Впрочем, чем время хуже?

Глаза Арчибальда в бессонную ночь перед стартом. Не горечь разлуки, не гордость за брата и не зависть - нечто гораздо сложнее, выпуклее, многограннее; Арчи по-другому не может... не мог. Наверное, из энциклопедических справочников нетрудно будет узнать, сколько лет прожил Арчибальд Брюни. Сколько десятилетий он не дожил до встречи с братом... Тогда, накануне, тот невесело шутил об эйнштейновском парадоксе близнецов, который братья Брюни уникальным образом проверят на практике. Молодой близнец и старый близнец...

Живой - и мертвый. Почти нет разницы.

- К тебе можно, Стен?

Он не стал подниматься, оборачиваться и даже размыкать век:

- Ты уже вошел, Алекс.

Судя по звуку шагов, Нортон небыстро ходил из конца в конец отсека, словно пойманный и уже смирившийся с этим дикий зверь. Остановился, заглянул в лицо Селестену; отвернулся, напоровшись на равнодушно прикрытые глаза. Ему непременно должно было показаться, что равнодушно.

- Я был вчера в Замке, - начал Александр, - познакомился еще с одним местным парнем, он, кажется, потомок нашего Феликса... инженера Ли. Кое-что у него выяснил... В общем, сейчас сто девятнадцатый год от ЭВС. Мировая война, глубокий экономический кризис. Все силы общества направлены на физическое выживание; ничего похожего на прогресс. А мы с тобой безвременно павшие герои прошлого, Первая Дальняя - канонизированный подвиг человечества... Тебе смешно?

- Нет, - честно ответил он.

- Мне тоже.

Нортон умолк. Молчание ненавязчиво окрасили последние аккорды; музыка растворилась в воздухе, не закончившись: двенадцать тонов никогда не ставят музыкальной точки. Кончился только диск. Селестен шевельнул было рукой, чтобы запустить его заново, но передумал.

- Не представляю, как жить в таком мире, - беспомощно прозвучал в тишине голос Александра. Брюни пожал плечами. Он тоже не знал. Но не собирался размышлять об этом... пока.

Пока есть кое-какие долги.

- Послушай, Алекс, - заговорил он, - ты лучше представь себе, что снаряжаешь в полет космическую экспедицию... допустим, Первую Дальнюю. Ты меня понял. Фальшивую экспедицию с прыжком во времени.

- Я?!

Беспомощности как не бывало. Уже хорошо.

- Пофантазируй. Ты - во главе подобного проекта. Ты ведь занимаешься этим не от нечего делать, правда? У тебя есть какая-то цель. Все это кому-то - тебе - для чего-то нужно. А значит...

- Не понимаю, о чем ты, - досадливо бросил Нортон.

Селестен резко распахнул глаза. Сразу не увидел Александра - ах вот он где, у самого иллюминатора с видом на белесое небо. Ссутулившийся, постаревший. Это ты напрасно, Алекс; нам еще есть, с кем и за что воевать.

Легко, будто теннисный мяч, выскочил из кресла:

- Ты захочешь знать, что происходит на борту. Можно нашпиговать "Атлант" видеокамерами с передатчиками - но это не решение вопроса, ведь ты в любом случае умрешь раньше, чем эксперимент завершится. Значит, тебе придется послать с экспедицией своего человека, добровольца, который закончит начатое тобой. Или же...

- Или полететь самому.

Голос Нортона прозвучал тускло; логика безупречно сработала сама собой, без помощи сознания. Собственное открытие произвело на него впечатление лишь секундой позже. Вскинул голову, обернулся, встретился взглядом с Селестеном.

Тот кивнул:

- Он среди нас.

* * *

И он ответит. За все, черт возьми!

Селестен Брюни вставил в дисковод старый, давным-давно не слушанный диск. Хорошо забытая музыка помогает думать. А подумать надо всем этим придется как следует - и, к сожалению, одному.

У Алекса было скучное, предельно утомленное выражение лица. Мол, взваливать на себя еще и это - зачем? Пусть мы даже вычислим, КТО, - разве это вернет нас назад в прошлое... то есть в настоящее, наше настоящее? Сейчас, когда за бортом "Атланта" - абсолютно чужой, полуразрушенный, враждебный мир... представь себе, что будет, если каждый из нас начнет подозревать всех остальных, искать крайнего, виноватого?!

Не каждый, возразил Селестен. Только мы с тобой. Мы сможем сами... И после паузы: хорошо. Я смогу сам.

Алекс ушел; удерживать его было бесполезно и бессмысленно. Ну что ж, приступим. Брюни сел в кресло и раскрыл на коленях электронный блокнот. Тринадцать человек: шестеро ученых из научного состава и семеро членов экипажа. Знакомые имена выстроились в два столбика на маленьком мерцающем мониторе. Двоих исключаем сразу: он выделил по одному имени вверху каждого столбца и отрывистым стуком по клавише удалил их. Селестен Брюни и Александр Нортон. Кое-кому в этом мире можно доверять.

Остается одиннадцать. Научный состав после многочасовых собеседований, бесчисленных проверок, сопоставлений, колебаний и ожесточенных споров братья Брюни утверждали вместе. Разумеется, это ничего не значит; но ради памяти Арчи попробуем начать не с них. И заодно запретим себе идти по пути наименьшего сопротивления.

Да, кстати... Синий прямоугольник, скользящий по списку, в который раз задержался на трехступенчатой пирамидке в столбце. В строку или даже в две не поместилось: Габриэл Караджани, неоантропсихофизиолог. Единственный случайный человек на "Атланте", ненужный, в последний момент подброшенный балласт. Никчемная, пустопорожняя единица на борту...

Настолько грубо и плоско они бы не сработали. Секретных агентов не внедряют в тщательно подобранную команду с помощью банального, словно конверт со взяткой, телефонного звонка. Нельзя позволять себе свернуть на скорее всего ложный след, руководствуясь личной неприязнью. Нет, конечно, проверим и его. В свое время, наравне с остальными.