Игорь Дубов - Распоротый

- Не все выдерживают. Нужен отдых, а времени отдыхать нет.

Я рискнул поддержать разговор.

- Если нельзя куда-то уехать, - сказал я, - надо обязательно хорошо есть и высыпаться.

- Здоровье Принцепса вызывает особое беспокойство.

Я изобразил удивление.

- Несколько раз он так уставал, что не мог отвечать на вопросы.

- Принцепса следует особо беречь, - согласился я. - Ему нельзя перенапрягаться.

- Я попросил бы, - сказал Чара, и голос его неожиданно потеплел, в нем прорезались доверительные нотки, - если случится заметить что-либо неожиданное или настораживающее, сообщить немедленно об этом мне. Сейчас очень тяжелая ситуация. Наше министерство обязано слушать дыхание всех, и прежде всего тех, кто несет самый тяжелый груз, Ощущение было такое, будто мне выплеснули в лицо стакан виски. Кровь прилила к щекам, и на какое-то мгновение я онемел и оглох. Только теперь я понял, что имел в виду Чара, разговаривая со мной два дня назад. Видя, что я не отвечаю, он по-своему истолковал мое молчание.

- Мы будем весьма благодарны, - сказал он. - Пока еще никто не жаловался на размеры нашей благодарности. Родина в беде, ей нужна помощь. Но она никогда не забывает своих преданных солдат

Потрясенный услышанным, я не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. То, что я чувствовал, нельзя было назвать даже стыдом - больше всего это было похоже на душевную катастрофу. Тремя фразами Чара втоптал меня в пол. В эту минуту я даже не думал о том, что Чара мог делать такие предложения всем окружающим. Раз это было сказано мне, значит, я дал для этого повод. Видимо, сам того не заметив, я совершил нечто, позволившее Чаре предложить мне такую мерзость, как донос. Так низко меня до сих пор еще никогда не опускали. Дорого же мне обошлась наземная служба патрулю!

Я почувствовал, как где-то в глубине, под солнечным сплетением, зародилась, вспухла и раскаленной лавой брызнула в мозг багровая волна ярости. Чтобы не сорваться, я сжал кулак так, что ногти впились мне в ладонь. Но было уже поздно. Слишком много я пережил сегодня.

- Интересно, - услышал я свой далекий и тихий голос, - почему, когда надо совершить какую-нибудь подлость, со мной вдруг начинают говорить от имени родины?

Несколько секунд Чара глядел на меня белыми от бешенства глазами, потом круто развернулся на каблуках и быстро вышел из зала, даже не взглянув на нескольких человек, которые бросились к нему с просьбами.

Стоя у низкого окна, я видел, как он выскочил из подъезда, широкими шагами пересек ритуальную площадку с драконами по углам, рванул дверцу электромобиля, стоявшего у окаймляющих дорожку кустов. Откуда-то слева выбежал, на ходу вытирая о разлетайку руки, его шофер, мотор заурчал, потом запел, и машина, резко дернувшись, рванула с места в субсвет.

Все было очень плохо. Я понимал, что, выполняя задание, не имел права на конфликт с министром полиции. Я сорвался. Сорвался, как мальчишка в пубертатный период. И теперь у меня появился настоящий враг. Который обязательно захочет рассчитаться со мной.

"Какой же ты кретин, - сказал я себе. - Именно сейчас, в самый решительный момент, ты позволяешь себе безумные поступки. Эту ошибку нельзя исправить. Скажи теперь, что ты его не боишься и готов ответить за свои слова! Кого интересует, к чему ты там готов? На кону стоит судьба этой страны. Ради этого можно было, наверное, спрятать свои амбиции. Кто теперь остановит мятеж, если Чаре удастся тебя убить или арестовать?"

В отвратительнейшем настроении я оторвался от окна и, не найдя в зале Таш, отправился ее искать. За последние два дня Таш так вросла в меня, что я испытал страх при мысли, что она успела уйти домой. К счастью, Таш оказалась у себя на месте, в приемной Принцепса. Когда я вошел, она, сидя на корточках, кормила вазгифа.

- Ну что, - сказал я с порога, - как тебе представление?

- Этого следовало ожидать. - Таш поднялась на ноги. - Так больше нельзя. Сколько можно смотреть, как все разрушается, и ничего не делать?

- Делать можно по-разному.

- Стране нужно жесткое руководство.

- Ну, тогда Принцепс подходит лучше других. Я тоже раньше думал, что у него нет серьезной воли. Но ты видела, как он прикрыл Лару?! Ведь мог же отмолчаться. А вместо этого принял удар на себя.

- И правильно сделал. Он понял, что, если он сегодня не станет арбитром, завтра все просчеты Лары положат на него.

- Не любишь ты его, - сказал я улыбаясь.

- За что мне его любить? Я на него работаю, и достаточно. А любить я буду лучше тебя. Ладно?

- Ладно! - обрадованно согласился я и, подойдя к Таш вплотную, поцеловал ее в шею. - Ты подаришь мне вечер?

Таш покачала головой.

- Нет. Сегодня я не могу. У меня важное дело.

Я почувствовал, как тоскливо заныло сердце, но промолчал. Я с самого начала знал, что не должен ни на что рассчитывать. Во всем виноваты были прошедшие две ночи. Добрые духи астрала сжалились надо мной и подарили надежду. Теперь сказка закончилась.

Вероятно, я не сумел проследить за своим лицом, потому что Таш усмехнулась и сказала:

- Тебе это пойдет только на пользу. Ты отдохнешь и соскучишься. И тогда следующий раз будет не хуже предыдущих.

Спорить было бессмысленно.

- Тебя направляют драконы, - сказал я, стараясь выглядеть спокойным. - Но завтра я повторю предложение, когда приду к Принцепсу. Кстати, он просил договориться с тобой о времени.

- Когда он будет свободен? - Таш на минуту задумалась. - Приходи вечером, к началу седьмого периода.

Она засунула вазгифа в шкаф и взяла накидку. Мы спустились вниз и вышли в сгущающиеся сумерки. Сегодня влажность была выше обычной, и поэтому жаркий вечерний воздух остро пах зеленью и морем. У выхода из административного квартала мы с трудом протолкались сквозь пикет, состоящий из двух десятков стариков и старух. В руках они держали экраны, сделанные из обтянутых бумагой деревянных рамок. Пока мы шли сквозь не обращающую на нас внимания сходку, я успел прочитать часть слов-лозунгов на экранах. На одних было написано "Восстановление", "Продовольствие", "Народ", на других - "Работа", "Порядок", "Деньги!". Вопреки ожиданиям пикетчики стояли не двумя враждующими группами, а вперемежку, обмениваясь жевательной травой и ароматными палочками.

- Я возьму возницу, - объявила Таш. - Пойдем вместе до Разделителя?

На Разделителе Таш остановилась у схода, высматривая свободный экипаж.

- Не жди меня, - сказала она. - Зачем тебе тратить время?

Мне показалось, что ей хочется избавиться от меня. Я понимал, что должен гнать прочь такие мысли, но сделать с собой ничего не мог. Грустно улыбнувшись, я поцеловал ее в щеку и собрался было уже идти, как Таш вдруг вскинула на меня свои прозрачные глаза и тихо произнесла:

- Я думала над тем, что ты сказал мне вчера Я попыталась представить, как это - быть полностью (один в другом. Возможно, в этом есть своя прелесть, Задохнувшись от неожиданного счастья, я сгреб ее в охапку, и минут пять мы целовались, стоя под мелким дождем на самом краю Разделителя. Потом Таш высвободилась, оттолкнув меня.