Владимир Казаков - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

Грустная песня Катультесе словно выплыла из темных закоулков барака.

Я притронулся к горячему плечу By:

— Ты не спишь, я знаю. Больше не буду расспрашивать тебя ни о чем, только скажи: те, за Каменной стеной, они… мертвые?

— Молчи! — чуть слышно отозвался юноша. — Если хочешь жить… Не называй их этим словом. Нам нельзя знать то, что знали наши деды.

Мне стало жутко. Бежать! Бежать из этого проклятого места, во что бы то ни стало бежать!

На следующее утро в туннеле ко мне подошел сосед по бараку, что лежал справа, угрюмый великан. Подхватив стояк за один конец, он посмотрел на меня через плечо и, как мне показалось, чуть заметно подмигнул. От удивления я оглянулся, By неподалеку от нас поднимал кусок рельса с незнакомым мне седым индейцем. Великан поменялся с By местами.

Мы углубляемся в земляную нору. Туннель подался вперед еще шагов на пятнадцать. Сгорбившись, волочат ноги индейцы. Передние исчезают во мраке норы, те, что бредут позади нас, движутся бесплотными тенями.

Проходит час, другой. Стояки кажутся мне более легкими, чем вчера, когда я носил их с By. Освоившись с красноватой мглой подземелья, я с удивлением замечаю, что мой напарник держит на плече стояк чуть ли не посередине. Поэтому тяжелая ноша уже не так давит на меня. Когда мы выходим из туннеля за очередным стояком, я тихо говорю индейцу:

— Беритесь ближе к краю, вам очень тяжело.

— Загби сильный, — так же тихо отвечает он, — Загби немного поможет тебе. Ты не привык.

Теперь я вижу нечто такое, чего не разглядел раньше: более сильные и крепкие индейцы на манер Загби держат стояки и рельсы так, чтобы основную тяжесть принять на себя и облегчить ношу товарищу. Охранники не разгадали этой хитрости, им, видимо, и в голову не приходит, что невольники способны помогать друг другу.

За широкой спиной Загби я чувствую себя спокойнее и не так одиноко. Мне легче, — значит, теперь я продержусь дольше. А если уж обессилею, то швырну эту проклятую пошу на землю, и конец. Что они мне сделают? Пусть только тронут! Вон под ногами обломок бетона. Схвачу, буду отбиваться и хоть одному широкополому проломлю голову.

Не останавливаясь, индеец вдруг спрашивает:

— Это правда, что каджао живут на берегу большой реки?

— Конечно, правда.

— Загби верит тебе, твои слова правдивы. Загби понимает, ты задумал бежать…

— Ну, это вы выдумываете, — растерянно возразил я.

Но он, не слушая, продолжал:

— …и хочет тебя предупредить: вырваться отсюда почти невозможно. Беглецов всегда настигают. Последним отважился Чульпаа — Острый Глаз. Он обманул охрану, пробрался через проволоку с колючками и исчез. Чульпаа быстрый как ветер, умеет запутывать следы не хуже лисицы, он никогда не знал усталости. Чульпаа обещал привести людей, которые помогут нам избавиться от власти могущественных. Он говорил нам то же, что ты: каджао не исчезли с земли, они живут на берегу большой реки… Только люди так и не пришли, чтобы спасти нас. И никто не знает, что случилось с Чульпаа.

— Когда это было? Когда бежал Острый Глаз?

— Накануне больших дождей.

С полсекунды я молчал. За этот миг в сознании всплыла картина безбрежного зеленого моря сельвы, раскинувшейся по ту сторону Вачуайо, струящийся вдали над лесом столб дыма баруорчете, и я услышал тревожные слова старого Катультесе: «Человек причинил смерть человеку»…

Чульпаа — Острый Глаз! Вот кто не дошел до Пери! Преодолел бескрайние просторы сельвы и погиб неподалеку от людей, к которым спешил за помощью.

— Он из племени галу? — спросил я и заметил, как у Загби напряглась спина.

— Да, Острый Глаз — галу. Откуда тебе это известно? Люди его племени работают вон там, — индеец показал свободной рукой в глубь туннеля, где пульсировало синее сияние электросварки. — Он тоже копал землю.

— Загби, я все объясню потом. Вы не ошиблись. Я хочу бежать. Вы все ничего не знаете об этих бандитах, которые засели здесь, в джунглях, и издеваются над индейцами. Они держат вас в рабстве… Помогите мне. Вдвоем нам будет легче, мы доберемся до большой реки. Там мой отец. Он повезет вас к президенту… Не понимаете? Ну, к верховному вождю всех племен вашей страны. Вы расскажете ему все. Вождь имеет металлических птиц, у него много воинов, они придут сюда и накажут тех, кто засел за Каменной стеной.

Индеец помолчал. Потом негромко промолвил:

— Загби не может уйти отсюда, не попрощавшись со своей женой.

— Вы женаты, Загби? Где же ваша семья?

— Наших матерей и жен держат отдельно, в большой хижине, которую ты называешь бараком. Нам очень редко разрешают встречаться. Своих детей мы не видим совсем, их отнимают у матерей сразу после рождения.

— Я ничего не понимаю, хоть убейте! Разве можно терпеть такое надругательство, Загби? Ведь вас много, мужчин, молодых парней. Надо напасть на охрану, отнять оружие, а потом… к Каменной стене! Могущественным придется не сладко. Чего же вы ждете?

Загби замедлил шаг.

— Мы думали об этом. Каджао и галу думали вместе. С могущественными очень тяжело бороться. Они убивают людей издали, их оружие сжигает огнем. Но еще страшнее то, что у них…

Он замолчал. Послышался грохот, страшный вопль ударился в своды туннеля. Впереди зашевелились полуголые индейцы, забегали широкополые. Мы подошли к землекопам и остановились как вкопанные. На земле корчился от боли окровавленный человек. Его придавили рассыпавшиеся стояки, что накапливались здесь с самого утра. Индеец тяжело стонал, не в силах выбраться из-под обрушившихся на него брусьев.

Загби сделал шаг вперед. В тот же миг из-за высокого металлического резервуара вышел Кносе. Он был одет в рабочий комбинезон, сбоку на ремне болтался противогаз — в тупике, где оканчивался туннель, всегда клубился едкий дым от взрывчатки. Подбежали охранники. Кносе что-то резко приказал им. Высокий сутулый надзиратель выхватил у одного из рабочих горелку сварочного аппарата. Ослепительно синяя струя с шипением вонзилась в землю, лизнула стояки и задержалась на теле придавленного. От душераздирающего крика у меня заледенела кровь.

Я никогда не слышал, чтобы так кричал человек. Индейцы, побросав свою ношу, в ужасе бросились к выходу из подземелья. У Загби на шее вздулись жилы. Мы тоже швырнули под ноги свой стояк, отступили к стене, с которой тихими ручейками осыпался песок. С нами поравнялась группа индейцев. Трое из них вдруг остановились, круто повернули назад и набросились на широкополых. В одном из трех я узнал By, с ним был юноша в порванной одежде и еще один, широкоплечий, высокий каджао. Надзиратели не успели выхватить оружие, как трое индейцев яростно налетели на них. Сбитый с ног кулаком широкоплечего индейца, сутулый надзиратель упал и выпустил из рук горелку. Синее пламя затанцевало, закружилось на земле, задело кого-то из широкополых… Возле резервуара сплелся клубок тел, кто-то хрипел, ругался, вздымались кулаки, мелькали потные, окровавленные лица.