Владимир Казаков - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

— А почему бы не допустить, что у вашего «Чарли» запрограммировалась не «свобода воли», а всего лишь своеволие? И вы теперь ищете возможные варианты дальнейших его действий, но, к сожалению, не эвристическим методом, а методом «проб и ошибок», — продолжает старший следователь федеральной прокуратуры. — Этот метод, кажется, называют еще «перебором вариантов».

— И выясняется при этом, что вы не такой уж профан в вопросах кибернетики, — хихикает Харт, вытирая рот большим клетчатым платком.

— Да какие там у меня познания в области кибернетики! — пренебрежительно говорит Мэйсон. — Это теперь каждому школьнику известно. Но продолжим наши рассуждения. Если вы все еще настаиваете на свободе воли «Чарли», то давайте всерьез обсудим вариант, по которому «Чарли», поддавшись маниакальной идее героя повести Бертона, решившего бороться со злом путем уничтожения долларов, вдруг одумается.

— Одумается или уже одумался? — переспрашивает Харт. — Уточните, пожалуйста, эту мысль. По-вашему, «Чарли» ограбил банк вроде бы бессознательно, слепо поддавшись идее Бертона, а потом одумался или, может, одумается, решив, что воля его будет ущемлена, если он и дальше станет следовать указке Бертона? Так я вас понял?

— Да, примерно так.

— А я вот взвешиваю сейчас все это еще раз и прихожу к твердому заключению: не одумался и не одумается мой «Чарли»! Мы с вами все время забываем, что он робот, очень совершенная, но все-таки машина, и не надо приписывать его электронному мозгу свойства человеческой психики с ее неустойчивостью, раздумьями и двойственностью. И раз уж он ограбил банк, следуя указке Бертона, будет и дальше ей следовать. Во всяком случае, мы не имеем пока иного пути завлечь его в ловушку, и этой возможностью не следует пренебрегать, мистер Мэйсон.

— Ну, а если он не пойдет в нашу западню? Чего можно от него ожидать при таком варианте?

— Всего! — кратко, на очень высокой поте выпаливает Клиффорд Харт.

— То есть?

— Всего, на что способна свободная личность, не обремененная никакими кодексами морали или даже элементарной целесообразностью. Если вы все-таки вздумаете привлечь меня к ответственности, мистер Мэйсон, то я признаю себя виновным лишь в том, что запрограммировал «Чарли» эту идиотскую идею «свободы воли». Я и сам казню себя за это нещадно. А что толку? От «Чарли» теперь действительно можно ожидать всего: грабежа, поджога, убийства…

— А почему же не подвига?

— Жизнь, к сожалению, показала, что свобода воли побуждает главным образом к насилию, — вздыхает Харт, принимаясь полировать свой череп. — Такова уж тенденция вседозволенности. Да и о каком подвиге может идти речь? Не детей же спасать из горящего дома? Для этого ему сначала самому придется поджечь какой-нибудь детский приют…

— Может быть, вы и правы, — соглашается Мэйсон. — Скорее всего он и в самом деле пойдет на ограбление нового банка. Вот только чего не могу понять: зачем вы вашего робота-актера превратили в робота-анархиста?

— Я ведь думал создать не простого актера, а великого артиста, но, к сожалению, у нас с «Чарли» получился всего лишь цирковой аттракцион… Вот я и решил после этой неудачи запрограммировать «Чарли» «свободу воли». Но вы напрасно думаете, что он стал анархистом. Мой «Чарли» пи на что определенное не был ориентирован. Лишь вначале я пытался пристрастить его к чтению великих философов, но так как в его распоряжении была вся моя библиотека, он читал все без разбору. В том числе, наверное, Шопенгауэра и Ницше.

— «Чарли», однако, сыграл с вами злую шутку — пристрастился не к философии, а к детективу! — смеется Ральф Мэйсон.

— Печально, конечно, но это ведь не противоречит запрограммированной ему «свободе воли». Пожалуй, даже характерно для такой воли…

Мэйсон решительно встает:

— Спасибо вам, мистер Харт, и извините меня, пожалуйста, что отнял у вас так много времени. И еще один, теперь уже последний вопрос: скажите, а сами вы никогда не были актером?

— Ну что вы, мистер Мэйсон! Куда мне с моими данными! Я с детства был одержим страстью к технике. К тому же еще и достиг кое-чего в этой области. Зачем же мне пробовать свои силы на театральных подмостках?

— Нерон, как известно, достиг большего — в семнадцать лет он был уже императором Рима, однако мечтал стать еще и великим актером. Извините меня за эту не очень удачную историческую параллель, мистер Харт. Совершенно случайно пришла на ум.

Работа по сооружению фасада здания банка, довольно подробно описанного в повести, вопреки ожиданию Ральфа Мэйсона начинается не сразу. Владелец банка, шестидесятилетний Хьюг Аддисон, с которым вел переговоры начальник полиции Тэрнер, узнав, что ограбление произвел робот, не захотел тратить средства на это сооружение. По вине болтливых журналистов ему стало известно, что «Чарли» в соответствии с сюжетом повести Бертона считает, что все зло на свете от денег, и потому давно уже мог сжечь его доллары.

— Что мне проку, мистер Тэрнер, если вы его поймаете? — спрашивал он начальника полиции. — Мало того, что хартовский робот уже сжег, наверное, более миллиона моих долларов, я должен буду затратить теперь на сооружение декораций фиктивного банка еще несколько тысяч. Это же просто смешно!

Тэрнер хотел было воззвать к гражданскому сознанию банкира, напомнив ему, что непойманный «Чарли» может ограбить если не банк, то кассу какого-нибудь магазина, поджечь городскую бумажную фабрику или совершить еще какое-нибудь преступление, но, сообразив, что едва ли это побудит Аддисона раскошелиться, решил переменить тактику.

— Видите ли, мистер Аддисон, — начал он, — о том, что «Чарли» сжег ваши доллары, одни ведь догадки. Он хоть и робот, но не такой же болван, чтобы не понимать, что такое миллион долларов…

— Я, между прочим, тоже не болван, мистер Тэрнер, — гневно прервал начальника полиции банкир, — чтобы дать себя одурачить подобными рассуждениями!

— Зачем же так горячиться, мистер Аддисон, — укоризненно покачал головой начальник полиции. — Мои рассуждения, пожалуй, действительно несколько примитивны. Для «Чарли» ваши доллары скорее всего ничего не значат. В таком случае, они и не должны казаться ему «грязными», как герою повести. Следовательно, у «Чарли» не должно возникнуть желания уничтожать их. И если мы поймаем «Чарли», его творец, кибернетик Клиффорд Харт, найдет способ выведать у него, куда он их запрятал, а скорее всего просто бросил в какой-нибудь подвал.

— А он не шарлатан, этот ваш «творец» роботов? — пытливо спросил Хьюг Аддисон. — Не мог разве его «Чарли» работать на своего «творца»? Вы понимаете, что я имею в виду?

— Конечно, мистер Аддисон. Но ведь Клиффорд Харт сам признался нам, что это его «Чарли» ограбил ваш банк. Зачем же было ему это делать, если бы…