Владимир Казаков - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

Дорохов по-новому взглянул на остальные картины. Те, что он принял за талантливые копии, вполне могли быть настоящими шедеврами. Вот то, например, полотно, где конек-горбунок бьет копытом и пышет жаром, поджидая Иванушку, наверное, Васнецов. Калерия Викторовна, перехватив взгляд Дорохова, подсказала:

— Это Аполлинарий Васнецов.

Дорохов помнил роспись Владимирского собора в Киеве, где как-то он провел немало времени. Любовался древней живописью и думал… ломал голову над загадкой, подсунутой ему очередной командировкой. Выждав, пока женщина успокоилась, Дорохов попросил:

— Расскажите мне об Олеге. Как он рос, чем увлекался. В общем, какой он?

— Олег у нас самый младший, — тихо начала Калерия Викторовна. — В детстве был болезненным, да к тому же еще у него плохо со зрением — сильная близорукость.

Александр Дмитриевич вспомнил прищуренные глаза парня, когда его привели на допрос. Он тогда решил, что Лавров позирует, а оказывается, все гораздо проще — он плохо видит. Не вытерпев, осторожно спросил:

— А он постоянно носит очки?

— Постоянно, — вздохнула женщина. — У него минус четыре. Из-за этого все и пошло. Очки он надел еще во втором классе, а дети в таком возрасте довольно жестоки. «Очкарик да очкарик». А мальчишка был самолюбивым. Вот тут у него появилось желание стать сильным. С тринадцати лет начал заниматься самбо. Два года его не принимали в секцию. Ну, потом уступили его упорству, да и муж помог.

Дорохов внимательно слушал и мысленно возвращался на место происшествия. Он старался решить новую задачу. Если Олег плохо видит, то мог ли он рассмотреть в темноте нож? А с другой стороны, при плохом зрении он мог что-то похожее принять за нож. Не тут ли разгадка?

Калерия Викторовна рассказывала, с каким упорством сын «вырабатывал характер».

— Терпеть не мог домашнюю работу — «ни уму ни сердцу», по его словам, — а делал.

Женщина поняла, что увлеклась подробностями, но уже не могла остановиться. Дорохов понимал ее. Мать! Она говорила о друзьях сына и о недавно возникшей привязанности. Рассказала, что Олег дружит с Зиной, да, да, с Зиной Мальцевой, что они с мужем, заметив эту дружбу, посоветовали сыну приглашать девушку к себе домой. Зина у них бывает часто. Наверное, уже скоро год. А когда случилось это несчастье, она взяла отпуск и все дни сидела у них дома. Хорошая девушка: добрая, ласковая и отзывчивая.

Лавров встал, подошел к жене:

— Лера, может быть, мы предложим нашим гостям чай?

Калерия Викторовна мгновенно поднялась, хотела уйти, но Дорохов ее остановил и вежливо отговорил:

— Уже скоро одиннадцать, а мне через полчаса нужно быть в одном месте. Кроме того, хотелось бы еще поговорить. Скажите, Калерия Викторовна, а какой у Олега характер — мягкий, уравновешенный, вспыльчивый?

Рогов, молча присутствовавший при разговоре, хотел что-то сказать в защиту Олега, но, видно, решил, что ему просто не стоит вмешиваться в беседу.

Калерия Викторовна ответила:

— Трудно определить человека вот так однозначно. Какой он? Добрый? Да, когда нужно быть добрым, он не без разбора, не слюнтяй. Честный? Я уверена, что да. Я знаю, вы подумаете, какая мать скажет иначе.

— Он действительно никогда нам не лгал, — подтвердил Николай Федорович и помолчав, добавил: — Он мог бы соврать только в одном случае — если бы эта ложь кому-то очень понадобилась. Ну, скажем, если бы решил спасти друга. Но и тогда Олег просто сказал бы, что это сделал он. Была однажды в школе у него такая история…

— У меня еще вопрос. Часто ли Олег возвращался домой поздно? И всегда ли трезвым?

— Олег не пьет. Совсем не пьет. И его товарищи это знают, привыкли и даже не обижаются. Ему один окулист сказал, что зрение сильно ухудшится от алкоголя, и он не пьет. Потом, самбо, спорт тоже не любят пьяниц. Курить и то начал в прошлом году.

— Понятно… — протянул Дорохов. — Сами понимаете, что сказать вам что-либо о деле я просто еще не в состоянии, но истину мы все-таки отыщем, — улыбнулся он Лавровым. — Вы мне обязательно позвоните. — Вспомнив, что он еще не знает номера телефона своего нового кабинета, извиняющимся тоном закончил: — Дежурный по районному отделу вам скажет номер. Я его еще пока не знаю. Или лучше я позвоню вам сам. У меня к вам просьба: позвольте взглянуть на комнату Олега.

Дорохов знал, что мир вещей иногда может рассказать о своем хозяине куда больше, чем люди. Поэтому, прежде чем уйти из квартиры Лавровых, ему захотелось взглянуть на комнату Олега.

Узкая, длинная комната заканчивалась окном и примыкающей к нему балконной дверью. Она просвечивалась вся насквозь и казалась почти пустой. Здесь не было картин, дорогих портьер, только небольшая тахта, письменный стол и книжные полки по стенам. Рядом с дверью — секция шведской стенки, за ней — на деревянной платформе боксерская груша, под ней — на полу несколько пар гантелей разного веса, от маленьких, пятисотграммовых, до больших, не меньше чем семь-восемь килограммов каждая. На письменном столе — несколько общих тетрадей, технический справочник, две авторучки. Казалось, что хозяин комнаты вот только что на минуту вышел, вернется и снова сядет за свои конспекты. Дорохов подошел к письменному столу, взглянул на книжки, расставленные на двух полках. Бросились в глаза белые буквы па синем переплете: «Философия», рядом — учебник по сопротивлению материалов, английский словарь. На отдельной полке выстроились книги по спорту. Здесь был довольно редкий, давно не переиздававшийся учебник по дзю-до Ознобишина, вышедший в тридцатых годах. Тот самый, по которому когда-то тренировался и он, Дорохов. Был толстенный, в несколько сот страниц, современный учебник по самбо с боевым разделом, который преподавался в десантных войсках да еще в нескольких службах, в том числе и в уголовном розыске. Были книжки по боксу, гимнастике и даже по стендовой стрельбе. Рассматривая корешки книг, Александр Дмитриевич вспомнил, что кто-то рассказывал, что существует метод оценки популярности библиотек. Берут сильно зачитанные книги и в процентном отношении относят к общему количеству. Спортивные книжки Олега свидетельствовали, что ими пользуются очень часто.

Дорохов попытался отыскать художественную литературу, но так и не увидел ни одной книжки, которая могла бы рассказать об увлечениях Олега. Калерия Викторовна, наблюдавшая за Дороховым, пришла ему на помощь:

— Здесь у Олега только учебники и по спорту. Вся наша библиотека в коридоре, на полках. Он много читал, но говорил, что хорошая книга на его полке мешает ему заниматься, отвлекает.

«Серьезный парень», — подумал Дорохов об Олеге, выходя из квартиры Лавровых.

Возле дома к Дорохову и Рогову присоединился Козленков. Видно, он хотел спросить, как прошел разговор, но ждал, что скажет полковник. «Молодец, — подумал Дорохов, — с выдержкой».