Еремей Парнов - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1978. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

Лан потрогал сверток за поясом: здесь жилка для лука, ореховая скорлупа и сухая прямая палочка. Какое блаженство повелевать огнем, уметь вызвать его из трухлявого пня, когда надо!

Шли налегке. У Лана связка факелов, лук и стрелы, у Муны горящий факел и легкая оленья шкура для ночлега.

Соба сосредоточен: он ведет охотника по следу врага.

Солнце еще не встало, когда достигли они густых зарослей шиповника в широком каменистом распадке. Соба замедлил шаг. Снова, как и вчера, его отливающая закатным солнцем шерсть вздыбилась. Где-то здесь, в зарослях, схоронился враг.

Лан взял из рук Муны факел и подошел к старому, давно засохшему тополю.

— Ио-хо! Йо-хо! Ты, похититель детенышей, выходи из кустов! Нечего прятаться, подобно шакалу!

Качнулись стебли растений, и на поляну вышел волк.

О, как же он был огромен! По пояс Лану, даже выше. Вчера при лунном свете он казался меньше. В загривке у него торчал обломок стрелы, испачканный землей и запекшейся кровью.

Муна зажмурилась. Соба оскалился и грозно зарычал.

На какой-то миг Лан заколебался, не отступить ли? Нет. Этот зверь, как и все другие, боится огня.

Как бы невзначай мальчик прикоснулся факелом к сухому стволу тополя, и легкий огонь рыжей белкой мгновенно вскарабкался вверх. С ликующим треском заплясал, загудел он в сухих ветвях дерева, развевая по ветру дым и искры.

Размахнувшись, Лан ловко швырнул горящий факел в морду зверю. Тот чихнул и обескураженно попятился. Запахло паленой шерстью.

Волк отступил. Вдогонку ему полетел еще один факел, ударил по крестцу.

Лишь на миг, на короткий миг зверь поджал хвост от ужаса перед огнем, но заметили это все: Лан, и Муна, и рыжий волк-соба, и шакал, с опаской наблюдавший из кустов за происходящим.

И тут Лан допустил оплошность. Надо было стрелять из лука, криком и огнем пугать отступившего зверя, а он, безоружный, бросился вперед, чтобы поднять с земли горящие факелы.

Не успел. Матерый волк заметил, что в руке человека нет страшного огня. Лютая злоба сменила страх, вспыхнула в нем с неукротимой силой. Молниеносно бросился он навстречу хрупкой человеческой фигурке.

Могучие челюсти щелкнули в воздухе, сильные лапы ударили человека. От этого удара распластался он на земле, и запахло человечьей кровью.

В тот же миг отчаянный рыжий волк-соба свирепо вонзил свои клыки в шею Меченого. Завертелся зверь на месте, покатился по земле, задыхаясь от жестокой хватки противника, сбросил его с себя…

И снова хрупкая человеческая фигурка стала перед ним. Стоит покачиваясь. Кровь течет на землю, пьянит рассвирепевшего хищника. В руке человека горящий факел.

Ярость борьбы, запах свежей крови ослепили зверя. Бросился он вперед — даже огонь не напугал его, — подмял под себя человека…

Что-то больно, очень больно кольнуло в бок, и слабость липкими путами оплела сильное тело, тяжестью налились могучие лапы, ослабли челюсти. Снова почувствовал он зубы врага, злобного рыжего волка, на своей шее, но нет уже сил сбросить его. Вздрогнул громадный волк всем телом и обмяк.

А соба, ослепленный яростью, все рвет податливое тело врага. Опрокинул его на бок, остервенело треплет.

Муна помогла Лану выбраться из-под огромной туши волка, с трудом выдернула острый костяной нож-резец из бока зверя.

— Вот как получилось, — сказал Лан, зажимая рукой кровавую рану на груди, — не найти нам теперь дороги к племени.

— Дивы помогут, — попробовала утешить его девочка.

Из кустов послышались визг и вой. На поляну выскочил плешивый шакал. Соба на бегу рвал его, только клочья летели.

— Соба! — крикнул Лан. — Не тронь его!

Волк сделал еще несколько прыжков за противником и остановился, будто невидимый кожаный ремень сдавил ему шею.

Первый раз человек приказал ему, первый раз он подчинился приказу человека.

— Вот кто покажет нам путь к племени — этот шакал, прихвостень волка.

Пока Муна промывала Лану раны на груди и боку, он продолжал говорить быстро и возбужденно.

— Теперь шакал захочет удрать к стае, ведь он остался один. Мы пойдем за ним… Соба покажет нам его след…

Мальчик скрипнул зубами от боли.

— Зурра позови… Один пропадет тут без огня…

— Позову.

— Шкуру медведя оставьте — тяжелая…

— Ладно.

— А волчью возьмем…

Слабость стала одолевать мальчика. Муна устроила ему ложе, подстелив оленью шкуру, и Лан не то заснул, не то забылся в обмороке. У ног его прилег и соба, чутко поводя во сне ушами. Но волк насторожился и поднял голову.

Девочка обернулась. У дымящегося дерева стоял Зурр. Лукавые искорки вспыхнули в глазах Муны.

— О храбрый Лан! Ты погиб по вине Зурра. Он хотел этого.

— Вуа! — завопил Зурр, падая на землю. — Нет, нет, Лан! Зурр не хотел.

— Хотел! — Муна повернула к нему гневное лицо. — Кто добыл огонь? Лан. Кто убил медведя? Лан. Кто убил этого волка? Опять Лан. А ты, Зурр, нарушал обычаи племени! Хотел стать первым охотником, вождем.

— Нет, нет! Зурр не будет!

— Станешь ли ты слушаться Лана как первого охотника, если я оживлю его?

— Да.

Потихоньку завывая и бормоча непонятные слова, как это делал Черный Ворон, Муна подняла с земли сухой листок, перетерла его в порошок и насыпала в нос «мертвецу».

— Апчхи! Чхи! — ожил «первый охотник».

Зурр остолбенело раскрыл рот, потом подполз на четвереньках к Лану и потрогал его рукой.

— А я видел Лика, — потягиваясь, сказал Лан. Муна хохотнула.

— Ты же был в стране предков, я оживила тебя. — И девчонка хитро подмигнула мальчику.

— Ты первый охотник — это Зурр говорит тебе…

Лан не обрадовался словам Зурра.

— Нет. Не будем спорить. Пусть ты, Зурр, будешь первый, пусть. Лишь бы дойти нам, лишь бы сказать людям последнее слово Ауна.

Решено было идти немедленно. Лан встал. Муна присыпала золой его рваную царапину, которая шла поперек груди и заканчивалась на боку. Голова у мальчика кружилась, но он превозмог слабость.

— Соба, найди нам старого шакала, — сказал он волку. Тот взглянул на мальчика, но не сдвинулся с места.

— Нам нужно найти дорогу к племени, — пояснила зверю Муна. — Там и твоя стая живет.

Зверь явно не понимал, чего от него добиваются. Тогда Лан поднял с земли клочок грязно-рыжей шерсти шакала и показал его волку.

— Твоего врага найди.

Только теперь волк понял. Понюхал клочок, брезгливо чихнул и затрусил вперед, уставив нос в землю.

След кружил по долине, то забирался в густые заросли ежевики, то петлял между камнями у черных скал. Но вот он перестал петлять: шакал направился прямехонько в горы.

На другой день ребята нашли окровавленные перышки птенца скалистого голубя, доставшегося на завтрак шакалу, а потом у воды увидели четкие отпечатки шакальих лап.