Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда

– Маами, что ты говоришь? – окружающие огни большого города как-то потускнели, и Карина почувствовала, что горло перехватывает спазмом. Неужели это тот же самый Маами, с которым они сегодня так здорово провели время? – Что значит – все ненормальные? Откуда ты такое взял?

– Да всем известно! – фыркнул парень. – Все они чокнутые. Чем круче способности, тем более чокнутые. С первой категорией, говорят, вообще все безумны, только в смирительных рубашках с блокираторами и можно держать.

– И ты с одного взгляда определяешь, девиант человек или нет?

– Ну да. Кара, ты чего взъелась-то?

– И много ты девиантов видел, скажи, пожалуйста?

– Да уж достаточно. Кара…

– Ах, Кара? – обида и злость наконец прорвались у Карины на поверхность. А ведь он ей так нравился! – Маами, ты пять минут назад назвал меня классной девчонкой, не забыл еще? Посмотри на меня! Посмотри внимательно! Я – девиант! Девиант первой категории! И я, по-твоему, безумна? – Она яростно шмыгнула носом.

– Ты? – недоверчиво хмыкнул парень. – Да ты что выдумала…

Карина оплела его тело манипуляторами и вздернула в воздух. Его голова мотнулась, и он резко осекся, прикусив язык. Карина поставила, почти уронила его на землю.

– Убедился? – резко спросила она. – Да, у меня первая категория, без дураков! И что теперь скажешь?

Глаза Маами медленно сузились и превратились в узкие щелки.

– Ах вот как… – неторопливо протянул он. – Значит, ты тоже из этих! Вот как…

Он внимательно осмотрел ее с головы до ног, словно видел в первый раз.

– Чудище… – скривился он. – А я-то тебя за нормальную принял, дурак. Значит, втереться к нам в доверие решила, так? Ну уж не выйдет!

Он презрительно сплюнул под ноги Карине.

– Чтобы я тебя больше не видел, поняла, сука? – спокойно сказал он. – Увижу – прибью, и никакие твои штучки тебе не помогут. И на тебя управа найдется, не волнуйся.

Он резко повернулся и пошел по улице, уже через несколько секунд растворившись в темноте. Карина смотрела ему вслед, сжав кулаки и отчаянно пытаясь удержать слезы. Хлюпая носом, она повернулась и побрела в противоположную сторону.

Она не понимала, куда идет. Мимо словно во сне проплывали витрины, спешили люди, ехали автомобили, но ей они казались бесплотными призраками. Она медленно переставляла натруженные ноги, и мир вокруг окутала влажная зябкая полумгла. Ветер трепал ее волосы, запутывая в них все более и более частые снежинки. Потом она оказалась в каком-то парке, облетевшем по осеннему времени, и опустилась на деревянную скамейку под фонарем. На глазах кипели яростные слезы. В чем она, в конце концов, виновата? Она не чудовище! Она не бросается на людей на улицах, не использует свои способности во зло! Почему люди шарахаются от нее? Ну, пусть не все, но шарахаются! Ведь ей нравился Маами, и она нравилась ему, она же чувствовала! Почему он так говорил с ней?

За что ей такое?

Осенний ветер пополам со снегом хлестал ее по лицу, забирался под куртку, холодил щеки и шею. Тьма вокруг стала уже совершенно непроглядной. Она обхватила себя руками в тщетной попытке согреться. Наверное, надо идти домой. На душе было так же пакостно – она словно заледенела и превратилась в кусок камня. Зачем она вообще что-то делает, к чему-то стремится? У нее все равно никогда не будет нормальной жизни…

– Вселенская трагедия, акт второй: "все мужики – сволочи". Или еще первый акт не завершился – "как он мог так поступить со мной?"

Веселый голос ожег ее словно кнутом. Карина вскинула голову. Перед ней стояла незнакомая девица примерно ее возраста. Задорно вздернутый носик, зеленые глаза, конопушки, рыжие волосы, собранные сзади в длинный конский хвост… Симпатичная – не из тех, что берут призы на конкурсах красоты, но из тех, на которых на улице оборачиваются мужчины. Оделась девица явно не по сезону: в короткое, не достающее даже до колен открытое летнее платье из легкой ткани, обрисовывающее под порывами ветра ее женственные формы, и босоножки из ремешков.

– Привет, Карина, – сказала девица, с понимающей улыбкой ее разглядывая. – Кончай переживать. Ну бросил и бросил. Подумаешь, потеря! Ты с ним даже переспать не успела. Что у этого Маами вообще есть за душой, кроме не очень-то и смазливой физиономии? Пустышка!

– Я тебя знаю, госпожа? – сухо спросила Карина, начиная злиться. Откуда взялась эта невоспитанная дура и с какой стати лезет ей в душу?

– Да, – кивнула нахальная девица. – Ты определенно меня знаешь. Я Майя. Демиург Майя, – уточнила она. – Джао разрешил мне с тобой пообщаться. Могу паспорт предъявить, если не веришь.

Ее глаза на пару секунд превратились в омуты белого холодного пламени, затем снова стали нормальными.

– Госпожа… – пробормотала Карина, вскакивая. – Рада знакомству. Прошу…

– Ой, да брось ты! – перебила ее девица, плюхаясь на скамейку и почти силой усаживая Карину рядом. – Достали меня эти формальные ритуалы по самое не могу. Расслабься. Без формальностей, как говорят на вашем смешном континенте.

– Д-да, госпожа, – кивнула Карина. – Как скажешь.

– Я действительно имею в виду – расслабься, – уже серьезно сказала ей Майя. Холодный ветер внезапно перестал обжигать Карине лицо, хотя ветки соседних деревьев все так же гнулись и метались под его порывами. – Карина, я пришла, чтобы поблагодарить тебя.

– За что? – удивилась девушка.

– Уже не помнишь? Впрочем, минитерция прошла, для тебя это много. Ты вытащила меня из заблокированной проекции, забыла?

– Забыла, – вздохнула Карина. – Я же совсем маленькой была. Папа как-то рассказал, что произошло, вот только с его слов и знаю.

– Да, совсем девчонкой… – задумчиво кивнула Демиург. – Девчонкой-девиантом, одной из многих, попавшей в переплет из-за моей глупости. Мне следовало бы не только поблагодарить тебя, но еще и извиниться. Вся история с девиантами случилась только по моей вине. Можешь воспринимать это как поучительный урок: самоуверенность может выйти боком даже нам, типа богам.

– Не понимаю, госпожа, – покачала головой Карина. – Дзинтон так толком не объяснил, что именно произошло. И про то, почему началась эпидемия эффектора – тоже.

– Тогда я должна тебе еще и объяснение, – решила Майя. – Ты как, сегодня не очень торопишься?

– Я вообще не тороплюсь, – шмыгнула носом девушка.

– Молодым всегда кажется, что неудача на личном фронте – конец жизни, – фыркнула Демиург. – Карина, хочешь, я сниму эти эмоции? Легче станет.

– Спасибо, не надо.

– Как хочешь. Настаивать не буду, фирменная черта всех воспитанников нашего занудливого Джао – независимость, возведенная в ранг фетиша. Но если надумаешь, просто скажи.

– Хорошо, госпожа.

– Я же сказала – без формальностей. Слушай, Карина, ты должна быть осведомлена о нашем реальном возрасте. Как ты думаешь, зачем мы вообще напяливаем на себя личины молоденьких парней и девушек, а не благообразных стариков и старушек? Да именно затем, чтобы от всех этих "господинов" и "госпожей" избавляться. Так что для тебя меня зовут Майей, и никак больше.