Пол Андерсон - Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

Со внезапной радостью она скрестила ладони на груди и склонилась перед ним.

3.

Потом - она не поняла, как это случилось - они поцеловались... сперва застенчиво, потом страстно.

Наконец она оторвалась от него и села, гордо выпрямившись, но слегка дрожа; голова ее шла кругом.

- Нет, - выдохнула она. - Пожалуйста, не надо, я не должна.

Руки его уже гладили только ее волосы, но Джовейн не отодвигался.

- Почему бы и нет?

Слова его тоже прозвучали с неуверенностью... На левом виске Джовейна билась жилка.

Сквозь слезы она смотрела на него.

- Это было бы... было бы - нечестно.

- Иерн не одобрит? Или же ты хочешь вести двойную жизнь? Душа твоя, Фейлис, для нее чересчур свободолюбива.

С усилием приподняв голову, она взглянула на него... На лице Джовейна ей виделась скорей не страсть, а мольба. "После победы геанства браков не будет, лишь всеобщее углубление мистического единства, очищенного от подозрительности и желания обладать". Тем не менее...

- Прости меня, Джовейн. - Она ощутила соль на своих губах. - Ты мой самый лучший друг, но я не могу. Отец не простит меня, если узнает.

Мужчина сразу выпрямился и проговорил:

- Я обязан считаться с вашими желаниями, мадам. И смиренно умоляю о прощении, если нанес оскорбление.

Напыщенные слова его утешили.

- Ну что вы, сэр, - ответила она застенчиво, - продолжим же наши отношения, какими они были прежде к нашему обоюдному удовольствию.

Взгляды их встретились... Наконец оба рассмеялись, самую чуточку.

- Спасибо тебе, - проговорил он. - С тобой я не одинок... ты даже не представляешь - насколько.

- А мне с тобой... - Вдруг она изменила тему. - Я знала, что тебе грустно, но из гордости ты не признаешь этого. Иначе зачем еще торчать тебе в своем холодном старом замке среди полудиких пастухов, не умеющих даже говорить на франсее.

Джовейн принял более свободную позу, она последовала его примеру.

Взгляд его обратился вниз - к земле, суще и морю. Край, где он правил, прятался в морщинистой шкуре старой Земли у самого окоема.

- Я хотела сказать, - проговорила она, набравшись смелости, - ты ведь нужен им не более чем на несколько недель в году. А в остальное время все дела может вести и управляющий. Ведь при необходимости он может вызвать тебя. Ты бы мог жить в Турневе рядом с нами и развлекаться чем-нибудь - как Иерн своими полетами.

"И находиться рядом, когда Иерна не будет дома..."

Он нахмурился:

- Мои сыновья еще не утвердились в геанстве... сказывается влияние неверующей матери. Общество аэрогенов едва ли заставит их потерять веру, но если вспомнить про современный скептицизм... И - хуже того - иноземцев. Что так и кишат адесь: маураев, граждан Северо-западного Союза, мериканов, бенегалов... Нет, пусть лучше вырастут в своих диких, но чистых горах.

Она почти услыхала насмешливый голос Иерна: "Что-то среди этих развратных иноземцев не числятся монги".

Ей самой, на людях, он говорил так: более всего пугает в геанцах то, что если они возьмут власть, то запретят все, с чем не согласны. Стоит лишь почитать их книги, вспомнить об Эспейни и комиссарах информационной службы. Настанет новая Эра Изоляции - еще худшая.

Все-таки в прежние времена правительство пыталось сберечь национальные традиции Домена. "Кстати, Джовейн, - мысленно добавила Фейлис, - твои слова не совсем убедительны. Это скорее предлог, чем причина. Чем же на самом деле ты занимаешься на этой границе?"

Но подобный вопрос она сочла недостойным.

- Итак, твоя вера для тебя главное? - пробормотала она.

- Вера - это не правильное слово, - ответил он. - Гея для нас не богиня, Гея - это жизнь на Земле. Безусловно, почти наверняка существуют и другие обитаемые миры, но Вселенная чересчур велика и загадочна. Мы никогда не узнаем ничего иного, кроме того что видно с этой планеты, и не сможем понять большую часть того, что увидим. Разве что это сделает следующий вид органелл, которых вырастит Гея через тысячу или миллион лет...

Она прервала его монолог, нагнувшись вперед и прикоснувшись к руке:

- Я знаю это. Но ты не ответил мне. Я хотела знать... неужели философия... значит для тебя все... Таленс Джовейн Орилак.

Он кивнул, глядя вовне - вниз.

- Выходит, что так.

- Ты никогда не объяснял мне причину.

- Почему мы что-то делаем или с чем-то согласны? Мы сами не знаем этого. Наше сознание само подсказывает нам действия, а основная часть мозга досталась нам от древнего млекопитающего... даже рептилии. - Он обернулся к ней с кривой улыбкой:

- Или ты полагаешь, что я слишком много молюсь?

- Нет, - возразила она. - Мне так не кажется. Но я предполагаю - с тобой все-таки что-то произошло.

Он сморщился:

- Да, всему виной Итальянская кампания, не слишком серьезная, чтобы именоваться войной. Пустяк, по сути дела, всего лишь наша "помощь дружественной нации" против эспейньянских агрессоров и их местных "прислужников". О, мы помогли им: помешали прихвостням женерала одолеть нашего собственного приспешника. - Он сжал губы в тугую линию.

- Я был военным летчиком и не видел самого худшего. Но то, что мне довелось... смерть, раны, муки, горе, разрушения, опустошение... для чего все это?

Какая опасность грозила Скайгольму, способному уничтожить всякого врага, что посмеет вторгнуться в Домен? Ах да, конечно, иначе наша коммерция может претерпеть неудобства, и очередная страна обратится в геанство и потому перестанет с нами считаться.

Я отправился домой и принял - этого от меня потребовали - пост хранителя замка моего Клана в Приниях. Он предоставил мне свободу и уединение, в которых я нуждался, чтобы осознать увиденное. В это время из Эспейни прибыл ученый Маттас, он пришел пешком, проповедуя и обращая в свою веру. Я упоминал тебе о нем, не так ли? Он не монг, дюруазец, хотя учился у Цяня Сартова. Я заинтересовался и пригласил его в гости. - Джовейн улыбнулся. - Он до сих пор обитает у меня.

Только не думай, что это свихнувшийся тощий аскет. Маттас наслаждается жизнью. Мне бы хотелось обладать его способностью. Он заложил росток: доказал мне, что жизнь не пустая череда событий и не прихоть некоего сверхчеловеческого интеллекта. Она творит, обладая собственным смыслом, судьбой и целью. - Голос его смягчился. - Вот тогда я и обрел внутренний мир. Неужели тебя может удивить, что я стремлюсь разделить его со своими соотечественниками?

- Ах, Джовейн! - Она потянулась, чтобы обнять его. И тут с гневом и облегчением одновременно Фейлис заметила появившуюся внезапно возле входа пару. Рыжеватый блондин, в котором черты фламандца смешивались с обликом аэрогена, в простой одежде этой древней страны: вне сомнения, Маартенс из Клана Дикенскит. Женщина, невысокая и смуглая, явно принадлежала к Зильберам, хотя фамилия в данном случае была не столь очевидна.