Владимир Ильин - Враги по разуму

Между тем Перевертыш направил свое загадочное оружие раструбом к Эвелине. Он был бледен, как будто его самого готовились сейчас расстрелять. Рука его заметно дрожала. Он зачем-то оглянулся по сторонам, будто опасался услышать укоризненный голос: «Ай-яй-яй, нехорошо убивать, приятель!» Ну же, решайся наконец! Только ты можешь использовать эту чертову машинку по предназначению. Если бы это было не так, разве стал бы я с тобой возиться?!

Я задумался: что делать, если этот чертов гуманист так и не осмелится выстрелить?

В этот момент Эвелина, которой, наверное, уже надоело париться под пледом, решительно села и стала срывать с глаз повязку. Терпение никогда не входило в число добродетелей моей жены.

И тут Светов выстрелил. Не было ни грохота, ни вспышки. Какая-то черная струя вырвалась из раструба, ударила в грудь Эвелины, и она рухнула на диван. Как ни странно, никаких ран на теле жены я не увидел.

Наступил заключительный акт драмы, в котором я должен был во что бы то ни стало заставить Светова выстрелить в меня. Ведь было бы несправедливо, если бы лет через двадцать – тридцать я бы сдох от старческого недуга, и Эвелина осталась бы одна-одинешенька на белом свете… Муж и жена – одна сатана, вспомнил я старинную поговорку. Куда иголка – туда и нитка…

Я вихрем промчался в соседнюю комнату и, не обращая внимания на Перевертыша, который застыл в позе выключенного кибера, склонился над своей женой. Никаких видимых повреждений на ее теле я не заметил, но она была мертва. Это я установил с первого взгляда.

Сердце Эвелины не билось, дыхания не было, пульс отсутствовал.

Я медленно развернулся лицом к Светову.

– Ты… ты убил ее, – драматически-громким шепотом заявил я. – Как же так? Мы же договаривались с тобой… Ты убил ее! ТЫ УБИЛ ЕЕ, СВОЛОЧЬ, ПОДОНОК, ЧУДОВИЩЕ!!!

Он что-то хотел сказать в свое оправдание, но я его не слушал. Я что-то в исступлении орал. Затем выдернул из кобуры свой «люцифер».

– А теперь я убью тебя! – закричал я и навел пистолет на Светова.

Светов сделал шаг ко мне и вытянул руку без оружия, словно надеясь таким способом защититься от титаново-рениевых пуль, пробивающих бетонную стену метровой толщины.

Что ж, придется тебя подстегнуть…

Я нажал на курок. Раздался оглушительный грохот. Кресло позади Светова разлетелось в щепки, а в стене образовалась дырка величиной с кулак.

Но он не произвел ответного выстрела, хотя естественная реакция каждого нормального человека – ответить огнем на огонь, ударом на ударом…

Мной овладела ярость. Хорошо же, если ты мнишь себя человеком, я заставлю тебя сделать то, что любой человек не сделать просто не может!

Я дождался того момента, когда Кора, привлеченная грохотом выстрела, появится на пороге комнаты. Затем, расчетливо прицелившись ей в грудь, выпустил в нее целую очередь. Прости, следователь Гредескулин, не сумею я вернуть подследственную в камеру…

Не успело стихнуть эхо выстрелов, как Светов метнулся к Коре и успел-таки подхватить ее обмякшее тело. Я с удовлетворением отметил, что оружие он все же не выпустил из руки.

Кора что-то пыталась ему сказать, но рот ее заполнила розовая пузырящаяся пена, а потом по подбородку ее потекла тонкая красная струйка, и голова Коры безжизненно откинулась назад.

Светов бережно опустил ее на пол и уставился на ее мертвое лицо. Затем повернулся ко мне. И тут мне стало страшно – мне, полковнику спецслужбы, побывавшему во многих передрягах.

Я сглотнул слюну, попятился и снова вскинул свой «люцифер». Но было поздно. Он полетел на меня словно вихрь. Я ударился головой о стену. Пистолет вылетел из моей руки и, словно притянутый огромным магнитом, плюхнулся у противоположной стены. Светов не обратил на него ни малейшего внимания. Он медленно надвигался на меня. Похоже, он не собирался воспользоваться своим дьявольским оружием. Я понял, что он хочет убить меня, но не выстрелом – это было бы слишком быстро. Он намеревался забить меня до смерти, как скотину на бойне.

Посмотрим, как это у тебя получится, сынок, подумал я. Меня ведь тоже кое-чему обучали, и мне приходилось противостоять не одному, а пяти таким, как ты, да еще вооруженным…

Я поднялся и приготовился драться. Однако дальше подготовки дело не пошло. В ту же секунду на мою челюсть обрушился сокрушительный удар. Правда, я успел вовремя сгруппироваться и поэтому падение мое, хотя и выглядело эффектно, было вполне безобидным. Переворачиваясь через голову, я думал: сейчас он прыгнет ко мне, и я встречу его ударом обеих ног в лицо, а потом настанет моя очередь забавляться. Но планам моим не суждено было сбыться, потому что не успел я и глазом моргнуть, а он уже был рядом со мной, и новый удар – на сей раз ногой в живот – оторвал меня от пола.

Наконец ему удалось загнать меня в угол, и он принялся методично разбивать мое лицо в лепешку (оружия у него уже не было, так что Светов мог действовать обеими руками). Я понял: еще немного – и он выбьет из меня мозги. Сопротивляться было бесполезно, потому что он, казалось, превратился в машину, единственное предназначение которой – убивать…

И тут я наконец сообразил, что у меня остается лишь одно-единственное средство остаться в живых.

И тогда я произнес своими разбитыми, окровавленными губами слово-детонатор.

Кулак Светова повис в воздухе. Лицо его выразило сначала бесконечное удивление, а потом словно превратилось в маску.

Он стал озираться вокруг.

Затем подбежал к «люциферу», поднял его и решительно поднес к своему виску. Формула самоуничтожения сработала!

Я отер кровь с лица и попытался стиснуть зубы, но во рту было сплошное крошево.

Выстрела, однако, не последовало. Лишь сухо щелкнул курок. Потом еще раз. И еще. В патроннике кончились заряды – они все пришлись на долю бедняжки Коры…

Светов отбросил пистолет в сторону, и в его руке опять возникло Оружие. Формула – поистине ужасная штука, она не дает покоя зомбированному до тех пор, пока он не покончит с собой…

Рука Перевертыша дернулась, и тотчас же ноги его подкосились и он замертво рухнул на пол. Я увидел, как оружие, выпавшее из его руки, растворяется в воздухе.

В комнате раздался чей-то крик. Я оглянулся. Эвелина, приподнявшись на локте, широко распахнутыми от ужаса глазами смотрела на бездыханное тело Светова. Потом она увидела труп Коры. Наконец посмотрела на меня, и наши взгляды встретились…

Он шел по широкому проспекту мимо пестрых, как цыганская юбка, торговых автоматов, мимо пустых кабин Уединения, мимо огромных высотных корпусов с черными противосолнечными стеклами, мимо взлетных площадок аэров, мимо комп-закусочных под колпаком генераторов микроклимата, мимо голографических рекламных установок, на разных языках предвещавших отсутствие всех проблем для тех, кто пользуется зубной пастой «Белый клык» (варианты: автоматическая зубочистка на ядерных батарейках… мыло… краска для волос… парики… эпиляторы для подмышек… кибернетический WC).