Андрей Балабуха - Вкус травы

Как коту удалось выйти из дому, так и осталось неизвестным. Мать плакала. Отец несколько часов бродил по окрестностям городка, разыскивая своего любимца. Но вскоре ветер занес следы. Человек не плакал. Он знал: с котом ничего не случится. Он просто ушел искать свою траву. И хотя никто не учил его этому, он найдет. Обязательно. Неизбежно…

Мокрый от росы вереск потрескивал под подошвами. Промокшие брюки противно липли к ногам.

Человек смотрел в небо. Там, в нескольких сотнях километров над поверхностью Марса, висели крейсеры Пионеров. Скоро они уйдут. «Скилур» — к НИС-78, «Сегун» — к НИС-31, «Паллак» — к Пси Большой Медведицы.

Подкидыш из Соацеры стартует в четыре часа. Человек вынул «сервус» и набрал шифр вызова энтокара.

Духота отступала.

Крейсеры уйдут. И останутся только пунктиры радиобакенов — по одному на каждый парсек пути. Как узкий след на снегу…

Человек уйдет на одном из крейсеров. Куда? Неизвестно. И — неважно.

Туда, где растет трава.

На окраине базы они остановились. Здесь кончалась габропластовая дорожка и начиналась земля, поросшая невысокой травой, похожей на чертополох, только голубоватый и гораздо изящнее.

— Ну, я двинусь, — сказал Бродяга.

— Еще минуту, — Координатор смотрел вдаль, туда, где у неощутимой линии горизонта голубоватая равнина переходила в голубое небо. — Может, возьмете все же эитокар?

Бродяга, облокотившись на руль велосипеда, смотрел в противоположную сторону, на базу. Жилые коттеджи, лаборатории, ангары, ровные темно-серые полоски габропласта между ними, а в самом центре — огромный, по сравнению со всем этим, купол «Скилура». Трудно поверить, что еще неделю назад базы не было и в помине, а «Скилур», так органически влившийся теперь в пейзаж, совершал первый виток облета.

— Нет, — сказал Бродяга, — спасибо.

— Не верю я в эти добренькие миры. Не верю. Слишком уж здесь гостеприимно… По крайней мере, возьмите леталер.

— Нет, — снова сказал Бродяга. — Нет. Все, что может понадобиться, я уже взял.

Координатор и сам знал это.

— Так я, пожалуй, двинусь…

— Счастливого пути! — ответил Координатор традиционной формулой. Они обнялись. Потом Бродяга вскочил на велосипед. Отъехав метров триста, он обернулся и помахал рукой. Координатор ответил. Затем, резко повернувшись, направился к информаторию.

Когда он уже открывал дверь, из-за купола «Скилура» поднялось ослепительное желтое солнце. Остановившись в дверях, Координатор смотрел, как из жилых коттеджей появлялись и рассыпались по базе люди. С гудением взлетел, оставляя за собой узкий след, высотный зонд; откуда-то донесся скрежет большого бура; из нижних ангаров выползли четыре геологических танка и медленно двинулись на север… Координатор закрыл за собой дверь информатория.

Знакомый хор плеснул в уши:

— База! База! Говорит семнадцатая…

— ТРУ—семьдесят девять, в вашем периметре… семь… …ваю, принят, но… Высота — девять тысяч сто, плотность во…

— Эндорегистратор показ…

— …онял, почему задержка с габ…

Не верилось, что такой галдеж может стоять над планетой с плотностью населения, равной одному человеку на три с половиной миллиона квадратных километров, а производят его сто двадцать человек: сорок семь здесь, на базе, и еще семьдесят два в восемнадцати исследовательских группах, разбросанных по всей планете. Но сейчас Координатора интересовало не это. Он быстро вращал верньер настройки. Ага! Вот — тоненькая ниточка сигнала, такая тоненькая, что кажется, она вот-вот исчезнет, просто растворится в эфире. Координатор невольно увеличил громкость. Потом повернулся и посмотрел на большой глобус, где на конце этой невидимой нити горел крошечный зеленый светлячок. Сейчас он был уже где-то на берегу Каргобэя. Координатор прикинул: это около двух тысяч километров от базы… Он попытался представить себе, что делает сейчас Бродяга, но не смог. Для того чтобы представить себе, что делает человек, нужно понимать его и знать обстановку, в которой он находится. Обстановку Координатор еще мог себе представить, но вот Бродяг никогда не понимал. Это не порождало отчуждения, нет, Скорее — наоборот: все Бродяги, с которыми он сталкивался на борту «Скилура», становились его друзьями. Но никогда он не мог понять их. Это были люди иной породы. И лишь одно Координатор знал наверняка: Бродяга был на своем месте. Один на один с этой новой планетой, он был счастлив.

За месяц, прошедший после ухода Бродяги, Координатору не раз хотелось надеть гравитр и слетать туда, откуда тянулась к светлячку на глобусе тонкая нить сигнала. Но делать этого было нельзя. Бродяга ушел один, без связи, только с пеленг-браслетом, и мешать ему было бы просто нетактично. Поэтому Координатор приходил сюда и подолгу сидел, слушая ровное попискивание сигнала и глядя на почти неподвижную зеленую точку на глобусе: заметить ее передвижение можно было только за довольно значительный промежуток времени, — слишком медленно двигался Бродяга, и слишком мелок был масштаб глобуса.

Координатор откинулся на спинку кресла и сунул в рот палочку биттерола…

Бродяги появились на кораблях Пионеров очень давно, больше двух веков назад. Координатор не знал, кому впервые пришла в голову эта мысль: к тому времени, когда он сам стал Пионером, присутствие Бродяг на кораблях уже никого не удивляло, оно стало привычным, даже традиционным. Кто придумал это слово — Бродяги, Координатор тоже не знал. Просто так было: на каждом крейсере, кроме ста двадцати Пионеров и пяти членов экипажа, был Бродяга.

Когда крейсер садился на планету и организовывалась первая база, Бродяга уходил. Он шел просто так, без всякой цели, и с базой его связывал только непрерывный сигнал пеленг-браслета — на случай экстренного общего сбора. Бродягами становились разные люди. По большей части это были поэты, писатели, художники, композиторы, а иногда — просто люди, способные пешком пройти планету по экватору. И то, что они приносили с собой, было не менее ценно, нежели весь тот мегабитовый багаж информации, который несли Пионеры человечеству, хотя и не существует пока прибора, способного определить ценность трофеев Бродяг. Потому что какой бы полной информацией о планете ни располагало человечество, этого было мало. Нужно было еще почувствовать новый мир, ощутить его собой. И это делали Бродяги. Из новых миров они несли песни и поэмы, картины и симфонии…

Кто-то из первых Бродяг, с которыми Координатору пришлось иметь дело, процитировал жившего много веков назад греческого поэта. Кажется, его звали Паламас. Эти строки запомнились Координатору: