Михаил Тырин - Контрабандист

Дверь поддалась с большим трудом – от мгновенного разогрева ее всю перекосило. В комнатушку вместе в горячим воздухом ворвался запах гари. Дым еще не рассеялся, дышать было больно. Квадратный зал оказался по колено засыпан черным горячим пеплом, который взмывал в воздух при малейшем движении. Никаких следов «гербария» мы не увидели, все сгорело дочиста.

– Уходим, быстро, – сказал я, закрываясь от дыма и пепла рукавом.

Можно было и не напоминать.

Мы бегом пересекли зал, подняв за собой тучу черных хлопьев, и выскочили в свободный проход. Краем сознания я отметил, что под слоем гари что-то противно хлюпало, но не стал об этом даже думать.

Перед нами был широкий транспортный коридор, где еще тлели уцелевшие люкс-кабели. Никто не выказывал радости спасения, но я-то видел, какое облечение испытывают мои попутчики.

Когда мы уходили, мне почему-то подумалось про оставленного нами Серго. Как он лежит там один на диванчике и машет нам рукой. Воистину на прощание.

– Крэк, – позвал я. – А ты раньше через тот зал ходил?

– Только через него и ходил.

– И что, не было никакого «гербария»?

– Даже, бля, намека. Да я был-то там последний раз недели полторы тому как… А что?

– Да вот думаю, откуда там все эти люди взялись? Неужели за полторы недели столько этим же путем прошло?

– Не знаю, Грач. Я о таких вещах тут не задумываюсь. А иначе, бля, только думать и придется. А от этого череп, знаешь, как болит? И потом, если всегда думать, когда дела делать?

– Сотня людей там осталась. А мы вот почему-то прошли. Тебе не странно?

– Радуйся, бля!

Тоннель был прямым и безопасным. Идти, по словам Крэка, нам осталось всего ничего. Мы шагали молча, тщательно обходя встречные «проплешины».

Наконец Крэк замедлил шаг, огляделся и сообщил нам:

– До Института метров сто по прямой. Но там шлюзы заварены. Поэтому мы тут по трапу поднимемся, еще чуть проползем и вылезем на улицу. А дальше – как повезет…

Нам не повезло фактически сразу. Мы действительно поднялись по ржавой лестнице и протиснулись через какой-то замшелый ход, собрав на себя по паре килограммов пыли. Наконец оказались перед захламленным квадратным тамбуром, в котором была еще одна небольшая лестница и люк на улицу.

Макс уже шагнул было к этой лестнице, как вдруг Крэк резко схватил его за шиворот.

– Замри, – процедил он.

Я вопросительно посмотрел на Крэка. Тот молча кивнул на противоположную стену.

Я ни разу не видел таких штук, но в момент понял, что это мина. И не простая, а «умная», с каким-то детектором. Реагировал он, может, на тепло, а может, на движение или голос.

Главное, что нас это устройство заметить не успело. Ребристая штуковина из серого металла спокойно висела на поворотном кронштейне, за стеклянным окошечком на корпусе что-то едва заметно мерцало красным. Мы на цыпочках отступили метров на пять, после чего Крэк шумно выдохнул.

– Ну, бля, приключения, – проговорил он, вытирая пот со лба.

– Вы тут этих игрушек понаставили? – поинтересовался я.

Крэк помотал головой.

– Похоже, бля, наши новые друзья с челноков.

– А оно им надо?

– Да как тебе сказать… Мы, например, когда где-то встает лагерем, чуть ли не первым делом минируем подходы.

– Отлично. Ты привел нас в их лагерь.

– Ну, извините, ребята, другой дороги не имелось. Что делать-то будем?

– А что тут поделаешь? Если другой дороги нет, придется идти по этой. Саперов у нас не найдется? – я посмотрел на Макса.

Тот с сожалением покачал головой.

– И гранаты, бля, я все там выкинул, – вздохнул Крэк. – А то щас бы как дали…

– У меня подствольник в рюкзаке, – осенило Макса.

– О! – заинтересовался Крэк. – Еще лучше. Ну-ка давай сейчас шарахнем…

– Эй, погодите шарахать! – остановил его я. – Если мы на самом деле в периметре их лагеря, то рискуем тут здорово прославиться.

Крэк и Макс озадаченно переглянулись.

– Ну и что? – печально проронил Крэк. – Что это, бля, меняет? Мы сначала шарахнем, а потом поглядим, прибежит ли кто-нибудь. Чуть что – еще разок дадим им просраться, а потом в тоннелях укроемся, ни одна сука не достанет.

Я сокрушенно покачал головой. Спорить в общем-то не о чем.

– Ладно, Крэк. Ты – солдат бывалый, тебе видней. Шарахайте.

Макс деловито пристегнул подствольник на автомат, присел на колено, укрывшись наполовину за углом, и, как было обещано, шарахнул. Вслед за грохотом из тоннеля, как из пушки, выстрелила, наверно, тонна мусора и пыли.

– Шумновато получилось, извините, граждане, – ухмыльнулся Макс, выщелкивая пустую гильзу.

Судя по звуку, мина детонировала. Мы подождали, пока пыль хоть немного осядет, и двинулись в тамбур. Действительно, дорога была свободна. Крышка люка вылетела, мы видели над собой серое клубящееся небо. Правда, взрывом покорежило и оторвало от стены лестницу, но это решалось легко. Мы просто приставили ее обратно.

– Лезь первый и глянь, что там, – сказал Крэк Максу. – Мы за тобой.

Воодушевленный удачной взрывной операцией Макс принялся карабкаться к люку. Мы смотрели ему вслед, приготовив на всякий случай оружие. Стоило опасаться, что в любой момент на фоне серого неба появится башка какого-нибудь любопытного интервента.

И тут я ощутил, как моя кровь превращается в лед.

– Макс, стой, – хрипло выдавил я. И, справившись с оцепенением, повторил теперь уже во все горло: – Макс, стоять!!!

Еще одна ребристая штуковина с красным глазком висела на стене метрах в трех от пола. Макс уже почти достиг ее уровня.

– Что такое? – он свесился с лестницы.

Красный глазок подмигнул чуть ярче обычного, штуковина начала медленно поворачиваться на своем кронштейне…

– Прыгай, придурок!!! – заорал я как оглашенный.

– В чем дело-то?

Я понял, что до смерти нам осталось полсекунды. Нет, наверно, меньше. Автоматика соображает хоть и тупо, но неотвратимо. В этот момент время услужливо замедлило свой ход. И я успел сделать минимум из того, что мог.

А именно: найти взглядом какой-то металлический лист на полу, присесть, вцепиться пальцами и рвануть его вверх, чтоб затем под ним укрыться.

Крэк тоже успел нырнуть под эту «крышу».

– Прыга-а-а… – и в следующий миг на меня обрушился мир.

Сверху дало так, словно в железный щит прямой наводкой попали из корабельной пушки. Мне сначала показалось, что меня расплющило, к чертовой матери, как таракана. Я оглох и ослеп, у меня заболел каждый квадратный сантиметр тела.

Казалось, прошла вечность, прежде чем в глазах забрезжил свет. Я видел перед собой какое-то мутное пятно, со временем оно превратилось в лицо Крэка, который тряс меня за плечи и беззвучно открывал при этом рот. Из его рта текла кровь. И из носа, из ушей – тоже.