Гэри Гибсон - Тяготению вопреки

Долгое время Кендрик слышал только другие стоны и тихие крики вокруг. В темноте и холоде исчезло начисто чувство времени.

Прошла вечность, до него донесся тихий металлический щелчок - и путы с него упали. Он поднял руки, сорвал с себя повязку и всмотрелся в черноту, такую густую, что, казалось, ее можно было горстями набирать.

Он поднес руку к лицу, сперва ничего не разбирая. Через несколько секунд стали видны контуры, становящиеся все более отчетливыми. Наконец пальцы превратились в бледные тени на фоне угольной черноты.

Вблизи послышалось шарканье шагов. Снова стали звать друг друга отчаянные голоса. На фоне за рукой можно было разглядеть уже и другие контуры, настолько сливающиеся с окружающей чернотой, что он сперва решил, будто вообразил их себе. Но постепенно они оформились в очертания пошатывающихся, спотыкающихся людей, мужчин и женщин.

Он поднял глаза вверх и увидел знакомый бетонный потолок в стальных трубах, характерный для Лабиринта, едва различимый, но призрачно светящийся, как и все, что он видел вокруг.

И не сразу Кендрик понял, что на самом деле видит в темноте.

И вокруг тоже стояли каталки, выстроившиеся вдоль стены длинного и широкого коридора. Двое-трое заключенных еще лежали без сознания, другие поднимались на койках и слепо озирались, окликая людей с незнакомыми Кендрику именами.

Было холодно, очень холодно. Кендрик встал, щурясь, разглядывая лица ближайших к нему людей, лица, призрачные в этом не-свете. Он искал Бадди; любое знакомое лицо среди десятков бесцельно блуждающих рядом.

- Извините - прозвучал женский голос, дрожащий и неуверенный. Женщина протянула к нему руку, она явно видела в темноте не хуже его. - Я ищу одного человека.

- Я не знаю, где мы, - ответил Кендрик. - Я не знаю

никого из вас.

- Я была в Семнадцатом. Где мы? Где охрана? Кендрик глянул на нее, на светящиеся, расплывающиеся контуры лица.

- Это я был в Семнадцатом. И вас я там не помню. Там вообще женщин не было.

Она покачала головой:

- Каждое отделение разбито на две секции - вы не знали? Для мужчин и для женщин.

- А, да. - Факт этой сегрегации казался ему причудливо ханжеским. - Охраны здесь нет. Кажется, только мы, лаборокрысы.

- Лаборокрысы?

Кендрик пожал плечами: ^

- Как-то получилось, что мы стали себя так называть.

- Послушайте, я даже не знаю, в какое отделение направили моего брата. Мне нужно знать, нет ли его где-нибудь. Он… - она замялась. - В общем, мне просто нужно его найти.

- Как его зовут?

- Роберт, Роберт Винченцо. - Женщина помолчала и добавила:- Ая - Кэролайн Винченцо.

- Роберт Винченцо? - Кендрик уставился на нее. Глаза ее - два размытых темных круга - стали больше. - Вы его знаете? Я вижу, что знаете. Скажите, знаете?

- Да, - признался Кендрик.

- Он погиб? - спросила она бесцветным голосом.

- Не знаю. - Как ей рассказать? - Он был с нами, а потом как-то вдруг… - он пожал плечами. - Извините, я просто не знаю.

Она молча кивнула и отвернулась.

Кендрик открыл было рот, рассказать ей о вероятном бегстве Роберта, но передумал. Не время и не место. Прежде всего надо понять, что здесь происходит.

Они примкнули к собравшейся неподалеку толпе в несколько десятков человек. Некоторые, смеялись, другие плакали - от счастья и облегчения, найдя знакомые лица или голоса. Но Кендрику стало ясно, когда он начал исследовать бесконечный коридор, что способность ориентироваться в этой угольной темноте свойственна лишь немногим среди собравшихся. С радостью он заметил стоящего неподалеку Бадди, Мак-Кована и еще нескольких знакомых. «Я должен быть с ними», - решил он.

Повернувшись к Кзролайн,онулыбнулсяизвиняющейся улыбкой:

- Мы все потеряли друзей или родных. В этом вы не одиноки.

- Тут не только в этом дело. Я знала, - настаивала она. - Когда я проснулась, то подумала, что ошибаюсь, быть может, но как-то знала - понимаете меня? Такое не объяснишь, это ты просто знаешь - и все. Глупо даже. - Она покачала головой.

Лицо ее более не было размытым, хотя все вокруг в восприятии Кендрика было слегка призрачным. Ее осанка выдавала отлично тренированное тело - быть может, она сама была раньше солдатом или телохранителем.

- Наших родителей давно нет на свете, и мне всегда приходилось за ним приглядывать. Он…

Кендрик мог бы описать ход мыслей Кэролайн. Она считает, что Роберт мертв, а потому чувствует, будто не уберегла его. Это вызывало сочувствие.

Над растущим гулом голосов взлетел крик, и Кендрик обернулся. Кто-то плакал, кто-то стоял на коленях на бетоне, сцепив руки в едва слышной молитве - то ли просил спасения, то ли благодарил за избавление от отделений.

Кендрик пожал плечами, извиняясь перед Кэролайн, и двинулся туда, где был Бадди. Но в сердце своем он знал, что Зирацки никогда их не отпустит, даже если охранники не вернутся.

Вернувшись в Эдинбург, Кендрик попытался позвонить Кэролайн, оставил несколько сообщений. Она не ответила, да он все равно не знал, что может ей сказать. Краткое перемирие, которым они наслаждались после его бегства из клиники Харденбрука, явно закончилось.

Однако прямо сейчас больше всего его занимало сообщение, принятое его мобилом во время полета домой. Не одну минуту таращился он на эти слова, пока не отвернулся наконец от экрана. Сообщение состояло из трех слов простого текстового файла:

ЭЙВ ВИГВАМ ПИЛОТ

После этого Кендрик заказал себе наутро прокатный автомобиль.

Кендрик услышал,как автомобиль припарковался на улице рано утром. Он вышел, всмотрелся в розовеющее предрассветное небо. Смена часовых поясов еще сказывалась, ритм сна и бодрствования сдвинулся, но Кендрик считал не вправе позволить себе больше отдыха, чем было необходимо.

Сильный бриз продувал извилистые улицы, по которым пробирался через древний город арендованный автомобиль. Кендрик держал окно открытым, радуясь одновременно и порывам ветра, и леденящему дождю. После жаркой печи Камбоджи это было приятное разнообразие.

После возвращения Кендрик долгие часы посвятил самокопанию, даже засомневался, правильно ли сделал, с порога отказавшись от предложения Дрегера. Ведь в мире есть еще сотни других лаборокрысов, и им бы очень пригодилось это лечение - особенно тем, кто сейчас на пороге смерти. Дрегер, использующий свое предполагаемое решение проблем лаборокрысов всего лишь как средство давления, совершал подкуп самого мерзкого сорта. Кендрик задышал глубже, подавляя гнев, стал смотреть, как утренний свет заливает дальние пики гор.

Три слова. И написать их мог единственный живущий сейчас человек, которому Кендрик за всю свою жизнь единственному мог доверять по-настоящему.