Дин Кунц - Ясновидящий

Возможно, там, на востоке, по ту сторону великих гор, найдет он доказательства тому, во что свято верит уже давным-давно. А ради этого стоит рискнуть жизнью.

— Ну что, учитель, так и будете висеть или все же соблаговолите ступить на землю? — спросил Мэйс, хватаясь огромной рукой за веревку.

Потрясатель Сэндоу словно очнулся.

— Я грезил наяву, — сказал он. — Подтяните мои старые кости поближе к благословенной земле, и я с радостью соблаговолю ступить на нее! — И он ухватился за протянутую руку гиганта.

Мэйс внимательно наблюдал за каждым во время переправы. И дело тут было вовсе не в страхе за чьи-то жизни — просто он дождаться не мог, когда переправят их поклажу, а затем Грегора. Хотя великан и не терзался страхом за собственную жизнь, волнение за жизнь и здоровье учителя и названого брата было ему вовсе не чуждо.

Но вот переправились все, кроме двоих последних солдат и, разумеется, багажа и Грегора. Настала очередь рядового по имени Гастингс, довольно стройного и сильного мужчины лет тридцати. Он цепко ухватился за нижнюю веревку, оттолкнулся от края обрыва и повис в воздухе, но примерно через полминуты стало ясно, что с парнем творится неладное. Голова его поникла — он силился стряхнуть оцепенение, и на какое-то время ему это удалось, но...

...Левая рука его соскользнула с веревки, и он повис на правой.

— Быстрее! — скомандовал Рихтер солдатам, крутившим ворот. Они и так делали все возможное, понимая, что чем меньше их остается, тем большей опасности подвергаются переправляющиеся.

Гастингс тем временем преодолел уже треть расстояния, отделявшего его от остальных, — левая рука его молотила воздух, пытаясь уцепиться за веревку. Но казалось, у него неладно со зрением — пальцы только пару раз скользнули по спасительной веревке...

— Держись! — приложив руки рупором ко рту, крикнул главнокомандующий Рихтер. — Ты почти дома, мальчик! Минута — и ты здесь, слышишь?

Крик его эхом отдавался в мрачном ущелье.

Тут пальцы правой руки Гастингса разжались. Он падал долго, мучительно долго, пока не достиг дна провала.

Летел он камнем, молча, словно понимая, что никакие крики и размахивания руками его уже не спасут. В этом смирении перед лицом неизбежной и ужасной смерти было что-то устрашающее.

Тело его ударилось о камни и подпрыгнуло вверх, словно мячик, окровавленное и безжизненное, и, снова рухнув вниз, с размаху накололось на острый скальный шип. Все было кончено.

Следующим предстояло переправляться двадцатилетнему парню по имени Иммануили, настолько темнокожему, что сейчас видны были лишь белки его глаз да ослепительные зубы. Он без колебаний ухватился за веревку, которую только что выпустил бедолага Гастингс, и закачался над пустотой.

Примерно через минуту Мэйс, наблюдавший за переправой, обеспокоенно сказал:

— И с ним творится черт-те что... Поглядите!

Иммануили извивался в воздухе, тряся головой, словно пытаясь сбросить невидимые руки, сжимающие его череп и неудержимо тянущие его вниз, к острым камням на дне провала.

Он был уже на полпути к цели.

— Это очень сильный парень, — сказал Рихтер. — Что бы там ни было, он с этим сладит...

Именно в этот момент чернокожий Иммануили разжал разом обе руки и камнем полетел в темные глубины. Он падал вниз головой, и когда ударился о камни, во все стороны брызнула алая кровь — так брызжет сок из переспелого плода, срывающегося с ветки по осени...

— Это делает Потрясатель! — сказал Рихтер. — Один из ваших братьев, учитель Сэндоу.

— Я уже подумал об этом и позволил себе проверить ваших людей на сей предмет. Среди нас нет второго Потрясателя. И черная магия тут вовсе ни при чем.

— Что ж, поглядим, что станется с поклажей. Ведь у нее нет пальцев, которые злобная сила способна ослабить, нет и воли, которую можно сломить.

Главнокомандующий, насупившись, глядел, как солдаты на той стороне каньона привязывают к веревке первые тюки.

Все немного воодушевились, увидев, что с грузом ровным счетом ничего дурного не происходит. Тюки один за другим благополучно преодолели провал.

— Ну, теперь очередь вашего ученика, — сказал Рихтер. — Мы все будем молиться за него...

— Погодите, — сказал вдруг Мэйс. — Тут нужно нечто более существенное, нежели молитвы.

— Что же?

— Неудивительно, что при переправе груза ничего не произошло, — сказал гигант. — Убийцам вовсе ни к чему губить поклажу, ведь им тоже надо чем-то питаться. Они охотятся за живыми людьми, и я не уверен, что с Грегором не стрясется беды!

— Но мальчик не умеет лазать по скалам! — воскликнул главнокомандующий. — Если он вознамерится подняться наверх вместе с теми, кто сейчас крутит лебедку, то сорвется со скалы и потянет за собою остальных! У него нет шансов вскарабкаться по этой скале, которая по зубам лишь самым опытным из нас, даже если его будут поддерживать! Он переправится либо по веревке, либо никак!

— Тогда я проверю веревку, — сказал Мэйс. — Я переправлюсь на ту сторону, потом обратно.

— Что-о?! Рискнуть жизнью человека, который уже в безопасности? Ну нет, об этом и речи быть не может!

— Или я это сделаю, или все, один за другим, вернутся назад! — оскалился Мэйс.

Его внушительная фигура нависла над старым офицером, и тому тотчас же расхотелось спорить.

— Учитель Сэндоу, призовите его к порядку! — взмолился Рихтер, жалобно глядя на Потрясателя. Сэндоу лишь улыбнулся:

— Мэйс — волшебник самого низкого ранга из всех возможных. Реакция у него куда быстрее, нежели у людей обыкновенных, в этом он превосходит даже Грегора, который еще слабоват. Он, как никто другой, годится для того, чтобы проверить, что стряслось с этими двумя несчастными во время переправы, и у него недурные шансы вернуться живым. К тому же если уж Мэйсу что-то втемяшется в голову, то этого оттуда никакими средствами не выбьешь.

— Н-ну... — развел руками Рихтер.

— У нас очень мало времени, — поторопил его Мэйс. — Просигнальте тем, кто на той стороне: они должны быть в курсе моего намерения.

Солдат тотчас замахал разноцветными флажками, и спустя минуту Мэйс уже закачался над бездной, бесстрашно оттолкнувшись от скалы. Он благополучно преодолел пропасть, потом придирчиво осмотрел лебедку и о чем-то заговорил с Грегором. Минут через пять он уже скользил в обратном направлении, и снова ничего дурного не произошло.

— Похоже, это действительно были досадные случайности, — сказал он учителю. — Никакого колдовства, я ровным счетом ничего не почувствовал ни на пути туда, ни обратно. Грегор говорит, что прекрасно себя чувствует, хотя и собирается глотнуть бренди, прежде чем пуститься в путь, — исключительно для успокоения нервов.