Сергей Барнатин - Сквозь хаос многомирья

— Чего тебе? — мельком взглянула на загруженную продуктами тележку.

— Хочу предложить братьям свежие продукты, — Ститри хотела перечислить и показать все, что у нее имеется, но не успела.

— У нас всего хватает, — сказала голова, и окошко захлопнулось.

Ститри растерялась, но быстро взяла себя в руки и снова постучала. Окошко открылось тотчас.

— Я же сказал, — начал было возмущаться монах, но Ститри не дала ему закончить. Заголосив не своим голосом, она бухнулась на колени и поведала ошеломленному стражу всю свою нелегкую судьбу. Не упустила Ститри и отца, который бьет ее, и то, как тяжело ей было тащить под дождем груженую тележку аж от самого Дрейвера, и что ей ни в коем случае нельзя возвращаться, не продав продукты.

— Откуда ты пришла? — поинтересовался монах.

— Из-под Дрейвера, — ответила Ститри, утирая слезы.

— Напрасно тащилась, — подвел итог лысый. — Здесь тебе не дадут той цены, которую бы ты получила там.

— Да какая цена, — с горящими глазами Ститри подскочила к самому окошку, — мне б свое вернуть, не то забьет меня отец, совсем забьет! Вы не думайте, у меня все свежее!

Ститри бросилась к тележке, собираясь показать товар, но по пути «неожиданно» поскользнулась и с изящным визгом упала в грязь. Ее платье при этом задралось до самых ягодиц, и в свете луны перед взором ошалевшего монаха обрисовалась пара великолепных ног. Ститри шаловливо засмеялась, а лысый нервно облизнулся и исчез в проеме окна. Через секунду послышался шум засова и натужный скрип ворот. Ститри поднялась и поправила вымазанное в грязи платье.

Монах подошел к Ститри.

— Ладно, давай продукты, — сказал, хватаясь за тележку. — Помоги затащить.

Вместе заволокли тележку во двор.

— Все, иди, иди. — Монах вытолкнул Ститри наружу.

— А как же деньги?! — запричитала она. Монах с испугом огляделся.

— Иди вдоль стены, там увидишь маленькую дверь — туда я принесу деньги.

Расплывшись в дурацкой улыбке, Ститри пошла в указанном направлении. Дверь оказалась достаточно далеко от основных ворот, ждать пришлось довольно долго. Ститри стала замерзать, никакие усилия не помогали ей согреться.

Когда Ститри, устав бегать, села отдохнуть, послышалось едва уловимое шуршание засова, потом отворилась дверь. На этот раз тихо, без единого звука. В проеме показался монах.

— Замерзла? — спросил шепотом и взял Ститри за руку. — Пойдем, согреешься.

Ститри не сопротивлялась. Пока события развивались точно по плану. Нужно только разузнать у этой похотливой свиньи о преподобном Валтасаре, и желательно до того, как пойдут в ход специальные приемы.

У Демитрия был вид загулявшего солдата, которому негде переночевать. Изобразив на лице беззаботную улыбку, он подошел к воротам аббатства и, постояв немного, сильно ударил в дверь. Одного раза оказалось достаточно. Звук разлетелся по всему аббатству, переполошив добрую половину спящих «братьев божьих». Не прошло и минуты, как открылось смотровое окошко и показался молодой монах с заспанным лицом и огромным прыщом на носу.

— Чего? — писклявым голосом осведомился он.

— Переночевать, на одну ночь. Можно и на соломе.

— Мы не берем на постой, иди в деревню.

Монах хотел закрыть окно, но Демитрий подставил руку.

— Я не здешний и не найду в темноте деревню, — мягким голосом произнес он. — Примите уставшего путника, я буду благодарен. — Демитрий поднес к прыщавому носу монаха большую золотую монету. — Ну — у? — улыбнулся. — Как?

Глаза монаха алчно заблестели. Он протянул руку, чтобы взять монету, но позади него раздался властный голос.

— Почему шляешься?

Монах мгновенно захлопнул окно. И вновь послышался властный голос.

— Мифодий, это ты, собака?

— Я, преподобный.

— Завтра поутру в холодную, на весь день! Демитрий решил постучать еще раз, но на этот раз не так сильно.

— Кто там? — поинтересовался голос.

— Уставший путник, к братьям монахам на ночлег прошусь, — ответил Демитрий.

— Бродячий пес тебе брат! Пошел прочь!

— Но я могу хорошо заплатить, — попробовал настоять Демитрий, но только звук удаляющихся шагов донесся до него.

Саданул ногой в дверь. Никто не ответил, и Демитрий рассердился не на шутку. Разбежавшись, он изо всех сил ударил ногой в дверь и, замерев, прислушался. За стеной было по-прежнему тихо, только перепуганная стая ворон прогорланила у леса. Демитрий взглянул на стену. При желании он бы мог преодолеть ее, но после переполоха внутри будут ждать. Демитрий решил вернуться в лес, чтобы посоветоваться с Ладом, как вызволить из беды своенравную, но милую девушку.

Ститри не нравились унылые, покрытые сыростью стены. Запах плесени раздражал, а чадящий факел в руках монаха напомнил неприятные мгновения в подземельи инквизиции.

Монах вел Ститри долго. Они сделали много поворотов и спутались по нескольким лестницам. Везде был все тот же устоявшийся запах плесени. Только стало немного теплей. Ститри не расслаблялась и делала пометки на стенах, чтобы найти обратный путь. Вскоре добрались до места. Монах открыл большим ключом дверь и пригласил Ститри войта.

В комнате было тепло, но по-прежнему сыро. В углу стояла неуклюжая, вздыбившаяся буграми кровать, в воздухе витал смрад грязного белья.

— Во-от, — проверещал монах слащавым голосом, — здесь ты можешь согреться. Снимай, снимай свое платье, его надо просушить.

Монах стал стягивать со Ститри платье, и даже в тусклом свете факела было видно, как засверкали его глаза.

— Ну давай же, — настойчиво потребовал он.

— Мне страшно, — прошептала Ститри.

— Чего же ты боишься, дурочка? — монах грубо схватил Ститри за грудь. — Ты в первый раз, да?

— Да, — подтвердила Ститри. — И я боюсь, что нас может кто-нибудь услышать.

— Да кто же, дурочка? Здесь никого нет.

— В деревне говорят, что у вас остановился преподобный отец Валтасар, — не уступала Ститри, она едва сдерживалась, чтобы не размазать слащавую физиономию по стене. — Говорят, отец Валтасар очень строг.

— Он здесь, но в другом конце аббатства. Помнишь, как мы шли? Так вот, столько же надо двигаться в обратном направлении.

От возбуждения монах тяжело дышал. Ститри вытянула из него все, что могла, и дальше продолжать мерзкую игру не считала нужным. Открытой ладонью она коснулась лысого лба, и монах, улыбнувшись, обмяк. Ститри подтащила его к кровати и, уложив, перевела дыхание.

— Свинья, — с отвращением произнесла она и взяла в руку факел. Но «свинья» вдруг резко захрапела, потом застонала и несколько раз конвульсивно дернулась. Через секунду монах вновь лежал неподвижным снопом. Ститри нагнулась к нему, полагая, что перестаралась, но в нос неожиданно ударил знакомый запах мужского семени. — Перезрел, — со злорадством произнесла девушка и, собрав с пола пыль и мусор, не без удовольствия растерла его по лицу неудавшегося любовника. — Отдыхай, паскуда.