Сергей Барнатин - Миротворцы Конуса

О Боги!..

Моти-Мар стоял на главной дороге Империи. Он никак не мог понять, что здесь произошло. Сотня воинов Империи лежала порубленная, не успев даже перестроиться в боевой порядок. Мот сразу узнал их. Это был личный бит советника безопасности — лучший из всех.

— Нет! Как же это могло произойти? — Мот не мог осознать увиденное. Он готов был поверить даже в то, что глаза его обманывают, но только не в этот ужас.

Моти-Мар был так взволнован, что удары его сердца гулко отдавались в висках. Он набрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул. Мот проделал это упражнение несколько раз, и когда немного успокоился, двинулся осматривать место битвы. Хватило бы беглого взгляда, чтобы понять всю необычность сражения. В воздухе нестерпимо пахло горелой плотью, и даже свежий аромат лесного ветра не мог перебить этот ужасный запах. Битовцы лежали походным строем, в том порядке, в каком застигла их смерть. Мот подошел к останкам воинов, и у него сжалось сердце. Раньше это были красивые люди, мужественные и сильные. Они пытались защититься, но их срезали одним махом. Линия удара почти у всех прошла через щит, меч и разрубила воинов на уровне груди. Ни одно оружие на Земле не имело подобной мощи.

От удушливого запаха опаленных человеческих тел и от их ужасающего вида у Моти-Мара закружилась голова, и глаза застлала сизая дымка.

— Кто здесь?

От неожиданности Мот даже забыл о подступившей тошноте. Голос, хриплый и слабый, прозвучал совсем рядом.

— Я, Моти-Мар, жрец Храма Хивы, — ответил Мот осипшим от волнения голосом.

Слева от него зашевелился один из воинов. У него не было левой руки, и страшные ожоги на лице лишили его зрения.

— Жаль, что не могу вас увидеть, — слова давались воину с огромным трудом, — жрец Хивы… О вас рассказывают много удивительного. Говорят, вы прекрасно владеете оружием. Я всегда хотел посмотреть на ваше боевое искусство. Правда ли, что против вас не выстоят и десять лучших бойцов Императора?

— Не знаю, я как-то не пробовал упражняться с битовцами, — ответил Мот.

— А еще говорят… ккхаа… кгхаа… кгхаа… — Сильный кашель душил воина, изо рта его потекла кровь.

— Слушай, друг, помолчи немного, — жрецу стало жаль солдата, было видно, что тот долго не протянет. — На, хлебни чуток, станет легче, — произнес Мот и протянул несчастному флягу с настоем из трав.

Бедняга уцелевшей рукой провел по воздуху и застонал — силы покидали его. Мысленно обругав себя за глупость, Мот стал аккуратно поить битовца. Сделав несколько глотков, воин застыл без движения.

— Ты, наверное, ждешь, чтобы я рассказал тебе, что здесь произошло, — голос его окреп, и кашель прекратился. — Но поверишь ли ты в этот ужас?

— К чему пустые разговоры? После того, что я увидел здесь, можно поверить во все, что угодно, — ответил Мот немного раздраженно.

— Хорошо, не сердись. Помоги мне сесть. Моти-Мар достал из валявшихся поблизости разбитых носилок большую пуховую подушку и аккуратно уложил на нее солдата.

— Ночью в полнолуние, — начал воин, — нас поднял по тревоге сотенный и объявил, что необходимо срочно уничтожить шайку вольных охотников, орудующих в лесу неподалеку от Храма Хивы, так как сам Император хотел на днях навестить уважаемого Кхан-Кхоу по делу очень важному. Нам же, после уничтожения банды, было велено ждать его в Храме. И еще сотник сказал нам, что советник безопасности — Атор-Саф хочет лично вести своих любимцев в бой. Я еще подумал, видно, дело действительно важное, потому что советник никогда не выезжал на уничтожение лесных шаек.

Через час наш бит вышел из Пхасты. Мы двигались форсированным маршем и к полудню стали на отдых у Заповедной реки. С наступлением темноты Атор-Саф приказал переправляться на другой берег и продолжать путь. Но не успели мы сделать и сотни шагов, как над нами пролетел огненный шар. Он обогнал нас и скрылся где-то впереди, за деревьями. Советник тогда шепнул сотнику: «Видишь, Боги дали знак, значит, победа будет за нами». Я даже удивился их нерешительности — сотня битовцев против жалкой банды разбойников, какие еще нужны знаки? Мы шли около часа, как вдруг… кгхаа!.. кгха!.. кгхаа!.. — На этот раз приступ кашля был более сильным, изо рта воина струйкой потекла кровь. Он умирал.

Мот прижал битовца к земле и стал вливать ему в рот настой.

— Пей же! Пей! — кричал он.

Опустошив флягу и откинув ее в сторону, Мот отпустил воина. Он знал, что это только короткая передышка — последняя для измученного солдата. Смерть уже притаилась за ближайшим деревом, с нетерпением ожидая своей добычи.

— Ну давай же, продолжай, — Мот тряс бедного воина за плечи, пытаясь привести его в чувство.

— Это было… Это было что-то ужасное. Язык несчастного заплетался, и он с трудом выдавливал из себя слова. Видно, доза настоя была слишком велика. — Сначала я увидел только голову, так как это существо было выше нас. Чудовище с мордой крокодила, только короткой, и губы, ужасные, пухлые губы, — воин опять замолчал, видно, переживая все заново. Тело его сотрясал ужас.

— Я увидел, как взметнулась кверху его рука, — продолжал воин свой рассказ, немного успокоившись. — Она была какая-то серебристая, и в ней чудовище держало меч. Оружие не походило на наше. Оно светилось мутным, бледным светом, как луна, и было тоньше нашего вдвое. Его странный меч гулял справа налево, и каждый его взмах сопровождали предсмертные крики лучших воинов Империи. Так чудовище дошло до носилок, в которых ехали сотник и советник безопасности, и я увидел его полностью. На нем была серебристая, плотно облегающая одежда.

Ноги чудовища, очень толстые, были подогнуты в коленях, и в них чувствовалась большая сила. Мы стояли, парализованные страхом, и смотрели, как оно вытаскивает из носилок советника и сотника. Вдруг из-за его спины выпрыгнула еще одна, точно такая же тварь. Она перелетела через своего сородича и носилки и оказалась в двух шагах от меня и моего младшего брата. Я почувствовал, что каменею от ужаса, в то время как брат с мечом в руке кинулся на врага. О, мой Коси, мой маленький бедный Коси! Я учил тебя мужеству и презрению к страху, но главный урок ты мне преподал сам, — солдат замолчал, ему было невообразимо больно и стыдно за свою слабость.

Мот прекрасно понимал его и поэтому не торопил с продолжением рассказа.

— Ему было всего восемнадцать, — снова заговорил воин через некоторое время. — Но он прекрасно владел оружием и мог бы впоследствии стать сотником. — Раскачиваясь из стороны в сторону, солдат горестно подвывал. Он плакал словно маленький ребенок.