Кирилл Алейников - Третья волна

Но всему рано или поздно суждено завершиться. И темная тишина кончилась. В отсеке сначала часто замигали, а потом загорелись ровным светом маломощные лампы, еще один толчок словно бы сбоку окончательно сбросил с людей состояние ступора. Царивший в душах страх начал отступать, прятаться за чувством восхищения: не каждому человеку за всю историю человечества удавалось выйти в космос.

Стеклянные колпаки на капсулах открылись бесшумно и плавно. Люди закопошились на своих местах, отстегивая ремни безопасности. С кряхтеньем и шепотом люди стали выбираться из капсул. В тесном отсеке сразу стало еще теснее.

Кениц хотел посмотреть в какое-нибудь окно, удалось ли взлететь. Но окна в отсеке отсутствовали. Тогда он прошел, вежливо отодвигая столпившихся, к выходу из отсека. Горевшая на двери только что красная лампочка сменилась на зеленую. Значит, дверь открыта?

Кениц увидал рядом с выходом большую выпуклую красную кнопку. Положив на нее ладонь, Кениц нажал, и дверная панель с тихим шипением ушла вверх. Темный коридор за ней тут же осветился. Кениц опасливо выглянул наружу; было тихо и безлюдно, лишь слабый гул доносился откуда-то из недр корабля.

— Куда ты направляешься?

Сепела вырос позади так неожиданно, что Кениц вздрогнул.

— Хочу найти окно и посмотреть на Терсу из космоса, — признался шламан.

— Не думаю, что на «Осирисе» есть иллюминаторы. Это ведь космический корабль, а не морское судно.

— А вдруг есть?

Кениц пошел по коридору. За ним устроился Сепела. Когда они проходили одну секцию, свет в ней гас, зато тут же загорался в следующей секции. Экономия энергии, конечно же. Полет предстоит долгий, а ведь еще посадка на Калис…

Скоро стали попадаться на пути растерянные люди, представители иных народов и государств. Они тихо переговаривались и бродили по внутренним переходам корабля без цели, просто для того, чтобы сбить сковавшее всех напряжение.

Позади вдруг раздался возглас:

— Ин-шламан! Кениц!

Верховный жрец обернулся. К ним быстро шагала принцесса Найс в своей солдатской униформе. Подойдя ближе, принцесса красиво улыбнулась:

— Вот мы и взлетели. Как вы себя чувствуете?

— Вроде бы нормально, — ответил за себя и за Сепелу Кениц. — Принцесса, на корабле есть какие-нибудь иллюминаторы?

Девушка сразу поняла намерения шламана. Махнув рукой, она сказала:

— Пойдемте за мной.

Они двинулись в долгий путь сквозь многометровые туннели, коридоры, двери и отсеки. Блуждающего народу становилось больше, скоро послышались даже первые бодрые песни и смех. Напряжение последних часов перед стартом давало о себе знать: люди старались разрядиться самыми простыми и доступными способами.

Принцесса привела своих спутников в довольно уютное место, напоминающее кают-компанию больших океанских судов. Здесь вдоль стен расположились хоть и простые, зато очень мягкие диваны и кресла, перед ними стояли прикрученные к полу прямоугольные столики с закругленными углами, на стенах висели плоские панели больших демонстрационных мониторов. У одного из мониторов девушка остановилась, отыскала рядом на стене пульт управления и нажала на какую-то кнопочку.

Монитор ожил. Кениц понял это по черноте, ставшей вдруг не такой глубоко черной. Спустя пару секунд шламан смог увидеть на изображении маленькие светлые точечки, проясняющиеся и множащиеся по мере разогрева экрана.

Звезды!..

«Осирис» выплыл в бесконечный холодный океан Нун…

— На корабле смонтированы внешние камеры, — объяснила принцесса Найс. — Наши техники сказали, что камеры будут работать в течение всего полета до посадки. А когда корабль будет садиться на Калис, камеры сгорят в плотных слоях его атмосферы.

Будто зная, чего именно хочется увидеть шламану, девушка нажала очередную кнопку, и изображение мертвой космической пустоты сменилось прекрасным видом на Терсу.

О, Терса была чудеснейшей планетой в этой безграничной вселенной! Она раскинулась прямо здесь, внизу, так близко и так далеко одновременно, подставив солнцу розовато-голубой бок. Кениц видел Великий океан, скрывающий своими водами большую половину северного полушария. Он видел горные хребты и долины больших рек, кажется, видел даже крупные города…

— Прощай, Терса!.. — вырвалось из уст Сепелы.

Принцесса оставила на мониторе вид на планету, но включила соседний и вывела изображение двух кораблей, взявших старт одновременно с «Осирисом» с вершины Игрида. Колоссальные металлические птицы едва просматривались на черном фоне, закрывали своими огромными корпусами звезды, медленно но верно отдалялись от Терсы.

— «Таналис» и «Свадис», — назвала девушка имена древних языческих богов, отданные кораблям. — Поменьше нашего, но тоже впечатляет, не правда ли?

Пришлось признать, что хотя ни форма, ни размеры не могли четко просматриваться в темноте околопланетного пространства, полет двух гигантских творений рук человеческих, двух ковчегов все равно впечатлял.

Кениц снова перевел взгляд на Терсу. Она медленно удалялась.

Впереди у народа Терсы лежал долгий путь. Путь становления новой цивилизации…

— Остается уповать на милость богов, — проникшись чувством великого дела, сказал Сепела.

Принцесса Найс улыбнулась. Она была из атеистической страны, из атеистической семьи, и даже ее отец, великий император Терсы-нова Ануэр, придерживался нерелигиозных взглядов.

— Как вы считаете, ин-шламан Кениц, боги будут благосклонны к нам? — Принцесса повернулась к Кеницу.

— Надо верить в это, — ответствовал шламан. — Иначе что нам остается? Когда многие начинают во что-то верить, оно обязательно осуществляется.

Принцесса задумалась. Затем, мысленно выстроив логическую цепочку, сказала:

— Когда многие начинают во что-то верить, оно обязательно осуществляется… Я вот подумала, уважаемый ин-шламан, что богов ведь выдумали люди — это естественно. Персонифицировать силы природы, олицетворять необъяснимое на ранних стадиях человеческого развития — вполне понятный процесс. Но раз столько людей верят в богов Триады, то… Триада, наверное, уже давно должна существовать. Верно?

— Не важно, люди выдумали богов или же боги выдумали людей. Главное, жизнь свою каждый должен вести в гармонии, не заблуждаясь относительно того, что есть хорошо, а что — плохо.

— Видимо, те, кто все же верят в богов, слишком грешны, ин-шламан. Иначе и не объяснишь появление Меркабы.

— О трех вещах не стоит рассуждать в спешке, — поучительно говорил Кениц. Говорил не то, что навещали ему во время обучения, а то, что само пришло в голову. И будто подтверждая его слова, на спине вдруг разгорелась жаром старая печать Триады. — Не стоит рассуждать о богах, пока не утвердишься в вере; не стоит рассуждать о чужих грехах, пока не разберешься в своих; и не стоит рассуждать о грядущем дне, пока не увидишь рассвета.