Джулия Джонс - Чародей и Дурак (Книга Слов - 3)

Таул прижал острие так плотно, что на коже проступила капля крови величиной со слезу.

- Назад! - крикнул он рыцарям. - Назад, или я убью его, видит Борк.

Он вывел Тирена из шатра за связанные руки и быстро окинул взглядом всю картину. По обе стороны от входа грудой лежали тела. На тех, у кого в груди или спине не торчали стрелы, зияли глубокие раны. Муррис лежал в луже собственной крови, а Севри стоял перед входом в шатер весь израненный, с мечом, облепленным мясом и волосами. Джервея не было видно.

Рыцари были повсюду - одни в доспехах прямо поверх белья, другие вовсе без доспехов. Однако у всех имелись мечи, а у некоторых и щиты.

У границ лагеря высокоградцы рубились с теми рыцарями, что успели сесть на коней. Мафри и Корвис постарались: дело выглядело так, будто весь лагерь окружен.

- Отпусти Тирена, не то я выстрелю тебе в спину, - крикнул кто-то сзади.

Таул не стал оглядываться и крикнул в ответ:

- Валяй. Только знай, что на мне кольчуга и, если ты не владеешь мастерством самого Вальдиса, я еще успею перерезать Тирену горло.

Настала тишина. Лучник не посмел выстрелить.

- Чего ты хочешь? - спросил один из рыцарей, выступив вперед.

Таул не знал его, но бледность трех колец на правой руке выдавала старейшину.

- Власти, - сказал Тирен. - Он хочет занять мое место.

Это не слишком расходилось с истиной, и Таул вздрогнул. В его ушах гудела кровь и звучали удары демонских крыльев. Что движет им сильнее желание оправдать гибель своей семьи или давнишнее стремление к славе? Гибкий, привыкший убеждать голос Тирена вдруг лишил Таула уверенности.

Бэрд и Кеффин сменили позицию, чтобы прикрыть его сзади.

Таул повсюду встречал горящие взоры рыцарей. В самом ли деле он хочет занять место Тирена? Он не смог бы ответить "нет" - какая-то часть его души все еще желала, чтобы сбылись старые мечты. Но теперь к старым мечтам прибавились новые, не менее сильные. Таул подумал о Мелли и увидел перед собой ее бледный прекрасный лик. В ушах прозвучал голос Меган: "От твоих демонов тебя избавит не достижение цели, а любовь". Сердце Таула сжалось. Способен ли он отказаться от всего, чтобы спасти Мелли и ребенка? Да. После сегодняшнего дня - да.

Дело уже не в честолюбии. Он не нуждается в месте Тирена. И в славе тоже. Он должен верить, что делает все это из благих побуждений. Не отнимая кинжала от горла Тирена, он сказал:

- Я хочу, чтобы орден стал прежним. Хочу, чтобы вы сражались ради чести, а не ради золота.

- Ради чести? - насмешливо повторил Тирен. - Может ли говорить о чести человек, запятнавший свои кольца подлым убийством? Не читай нам проповедей, Таул, - они так же грязны, как и твоя душа.

Рыцари встретили слова Тирена одобрительными возгласами. Они медленно смыкали круг, приближаясь к шатру.

- Он никого не убивал.

Всадник въехал в круг с восточной стороны, спиной к рассвету, и его черты трудно было различить, но Таул узнал голос Андриса. Всадник натянул поводья и спешился.

- Таул - человек чести. Я готов поклясться в этом жизнью.

Трепет волнения прошел по толпе.

- Откуда ты знаешь? - резко, заглушив перешептывания, спросил старый рыцарь.

- Я знаю это, потому что провел с ним рядом много недель. Я видел, как доблестно он сражался. Я считаю его своим другом.

Таул встретился взглядом с Андрисом и отвел глаза. Рыцарь шел на большой риск, въезжая в круг. Если все кончится плохо, все они - Севри, Бэрд, Кеффин, Джервей, сам Таул и Андрис - падут мертвыми. Рыцари сомкнут кольцо и изрубят их в куски, прежде чем высокоградцы успеют прорваться.

- Он обманул тебя, Андрис, - нарушил молчание Тирен. - Он ненастоящий рыцарь: он отрекся от своих колец перед всем городом Бреном. Подойди и возьми у него нож - тебе он отдаст.

Андрис не дрогнул.

- Таул не приказывал убивать женщин и детей в Хелче. Не заключал с Кайлоком сделок в обмен на золото. - Андрис обернулся к рыцарям, и голос его стал тихим. - Я собственными глазами видел, что творят люди Кайлока. К северу от Камле мы наткнулись на место, где был их лагерь. Там во рву, под открытым небом, валялись изувеченные тела тридцати женщин.

- Нас это не касается, - сказал старейшина.

- Нет, касается - в том отряде были рыцари. - Голос Таула разнесся далеко в холодном рассветном воздухе. Беспокойный ропот пронесся над толпой, которая все росла, - люди складывали оружие и шли к шатру Тирена.

- Андрис, - рявкнул Тирен, - этот человек лжет. Отбери у него нож, не то будешь изгнан из ордена до конца твоих дней.

Никто не шевельнулся. Андрис смотрел в землю, и шрам у него на щеке казался белым в тусклом утреннем свете. Таул ослабил пальцы - он готов был отдать нож Андрису, чтобы не делать выбор рыцаря еще более трудным.

Таул лучше всякого другого знал, что такое трудный выбор.

Сражение прекратилось, и только хриплое дыхание трехсот человек нарушало тишину. Андрис вышел вперед и взглянул прямо в лицо Тирену.

- Может ли лжец выйти невредимым из Фальдарских водопадов?

Пораженная толпа зароптала.

- Этот тоже лжет, - крикнул Тирен рыцарям. - Они оба лгут. Не смог бы такой низкий злодей преодолеть водопад.

- Я видел, как он выплыл, - сказал Мафри, выйдя из толпы.

- И я, - сказал Корвис.

- И я, - откликнулся Джервей с дальней стороны круга.

Таул обрадовался, увидев его: он боялся, что молодой лучник убит.

- Выходит, все мы лжем, Тирен? - спросил Андрис.

Рыцари беспокойно переминались на месте, глядя на Тирена. Легкая судорога свела мышцы его плеча и спины.

- Эти люди позорят рыцарство. Посмотрите, как они проникли сюда, - в предрассветный час, чтобы захватить нас врасплох. Они не пожелали принять честный бой в открытом поле. И кто же ведет их? - презрительно оскалился Тирен. - Человек, пролезший в мою палатку как вор. Он вступил со мной в схватку, а его приспешники зашли сзади. Он красно говорит о чести, но сам ее не имеет. - Низкий мощный голос Тирена гремел над лагерем. - Спросите этого человека, спросите гордого и жаждущего славы Таула с Низменных Земель, что сталось с его семьей. Пусть он расскажет вам, как бросил трех малых детей на произвол судьбы. Пусть расскажет, как они погибли, пока он щеголял в Вальдисе будто павлин. Пусть скажет, кто повинен в их смерти. И вот тогда, не раньше, пусть продолжит свою речь о чести.

Таул не вынес этого. Холодная давящая ярость охватила его. Слова Тирена были точно соль, брошенная на открытую рану. Ничего не видя от слез, Таул направил нож в грудь Тирену. Тот боролся, но Таул держал его крепко. Рыцари маячили вдали словно призраки - их как бы не существовало. Таул ощущал только боль и хотел одного: чтобы она кончилась. Его нож вонзился в грудь Тирена.

Тирен подался назад, но Таул, не помня себя от ярости, стиснул его путы и насадил на нож. Под тяжестью тела нож вошел куда глубже, чем хотел Таул, - он хотел только ранить Тирена, но кинжал, пройдя меж ребер, пронзил сердце.