Джулия Джонс - Измена (Книга Слов - 2)

- Ты, Боджер, и прав, и не прав. Это верно, что эль придает мужчине пыла и продлевает удовольствие, однако все зависит от количества выпитого.

- Значит, чем больше выпьешь, тем хуже проявишь себя?

- В общем, это так, Боджер. Но мало кому известно, что если выпить достаточно много - скажем, двадцать мехов, - то ты минуешь стадию осоловелости и вынырнешь с той стороны, словно неистовый бог в образе жеребца.

- Бог в образе жеребца, Грифт?

- Да, Боджер. Ты ведь слышал о том, что, если солдаты на войне долго не моются, то очищаются сами собой?

- Слышал, Грифт.

- Так вот и с элем то же самое. Выпьешь сколько надо - и будешь трезв, точно городской стражник, и похотлив, точно филин. Беда большинства мужиков в том, Боджер, что они просто не могут высосать столько. Кишка у них тонка.

- А ты, Грифт? Достигал ты когда-нибудь стадии бога-жеребца?

- А с чего, по-твоему, вдова Харпит так разулыбалась в прошлый канун зимы? - Боджер подумал, кивнул, налил себе чашу эля, выпил и налил вторую. - Полегче, Боджер. Спешка может испортить все дело.

Боджер опорожнил вторую чашу и налил третью.

- Ночью у меня свидание с Тессой, что золу на кухне выгребает, - надо приготовиться.

- Мог бы найти себе кого-нибудь получше, Боджер. Ниже выгребалыциц золы никого нет. Нельзя спать с женщинами ниже себя.

- Ты сам говорил, что самой утонченной из всей харвеллской кухонной челяди была как раз выгребальщица - мать нашего Джека.

- Верно, Боджер, говорил. Люси ее звали. - Грифт нежно улыбнулся. Красивая была. И умная. Только она не всегда выгребала золу - вот в чем вся разница.

- А кем же она была раньше?

- Камеристкой, вот кем. И все время проводила наверху, в господских покоях. А как забеременела, то и укрылась на кухне и взялась за самую что ни на есть черную работу: стала топить большую печь, а в господские покои уже ни ногой.

- Чудно мне это как-то, Грифт.

- А может, она от позора скрывалась, Боджер. Она никогда не говорила, кто отец ребенка.

И оба выпили в молчании в знак уважения к покойнице.

Таул шел обратно к Мелли, когда услышал за собой шаги, неведомо откуда взявшиеся. Он нашарил меч и, выхватив оружие, повернулся лицом к преследователю.

- Осторожно! Это я, Хват.

Таул, с трудом удержав занесенный для удара меч, обрушился на Хвата:

- Какого дьявола ты здесь болтаешься? - Хват, сделав глупое лицо, пожал плечами. - Никогда больше так не делай, - прошипел Таул, испуганный тем, что чуть было не ранил мальчика. - Я же убить тебя мог. - Он вложил меч обратно в ножны.

Хват отважился на улыбку.

- Извини, Таул, я просто хотел тебя испытать. Уж больно ты стал дерганый, с позволения сказать.

Таул отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Невозможно долго сердиться на этого мальчишку. Глядя в сторону, откуда явился Хват, он не понимал, почему услышал его так поздно, - ведь коридор длинный и прямой.

- Как это ты ухитрился так подкрасться ко мне?

- Твой вопрос меня оскорбляет, Таул. Я карманник или нет? Подкрадываться - мое ремесло.

- Ну, так крадись туда, откуда пришел.

- А нельзя мне немного побыть с тобой? С тех пор как ты вернулся, я тебя почти не вижу. Не надо забывать старых друзей только из-за того, что тебе доверили охранять знатную даму. - Хват выпрямился во весь свой рост. А если я здесь больше не нужен, я вернусь обратно на улицу. - И он зашагал прочь.

Таул поймал его за рукав. Он чувствовал себя в ответе за мальчика и не хотел, чтобы тот возвращался к прежней жизни. Возможно, конечно, что Хват просто пугает его, но рисковать не стоит.

- Ладно, пойдем - посидишь со мной у покоев дамы. Только обещай, что будешь вести себя хорошо и ничего не стащишь.

Хват широко улыбнулся:

- Обещаю смотреть на все ценности как на собственные.

- Вот это-то меня и пугает.

Они вошли в крыло, где жили дамы. Хват рассказал Таулу о своих новых друзьях - Боджере и Грифте, а потом разговор перешел на Баралиса.

- Знаешь, Таул, этот Баралис - страшный человек. От одного его голоса поджилки трястись начинают.

Таул иногда слышал имя Баралиса от герцога и пару раз встречал его во дворце. Высокий, чернявый, в черном платье - ему всегда уступали дорогу. Именно за ним Таул собирался следить неусыпно, как только о помолвке герцога будет объявлено. Баралису как королевскому послу очень не понравится, если у Кайлока отнимут как раз то, за чем Баралис и приехал сюда: бренский престол.

Таул так задумался об опасностях, грозящих Мелли, что от него ускользнуло нечто важное. Почти ускользнуло. Перед тем как войти в приемную Мелли, Таул удержал Хвата за ворот.

- А о чем это ты толковал с Баралисом?

Хват лицедейским жестом приложил руку к груди и молвил:

- Ты же знаешь, Таул, - знать так и льнет ко мне. Просто отбою нет.

Таул подмигнул двум часовым, стоящим у входа, сгреб мальчишку за ухо и так ввел его внутрь. И только когда дверь плотно закрылась за ними, он немного ослабил пальцы.

- Вот что, Хват, - сказал он ласково, - у тебя есть выбор: либо ты скажешь правду и отделаешься легким испугом, либо соврешь - и тогда я оторву тебе ухо. - Таул дернул за упомянутый орган, чтобы доказать, что не шутит. Хват взвыл. - Ну, что ты выбираешь?

Хват попробовал вырваться, но это еще сильнее повредило уху.

- Ладно, ладно. Отпусти только, и я тебе все расскажу.

- Не отпущу, пока не услышу правду.

- Как ты жесток, Таул! - Хват, красный как рак, набрал в грудь воздуха. - Баралис расспрашивал меня о Бевлине.

Бевлин? Таул ожидал чего угодно, только не этого. Ему вдруг расхотелось играть, и он отпустил Хвата.

- Расскажи все с самого начала.

Хват одернул камзол и пощупал ухо.

- Он пришел в часовню, где я сидел с Боджером и Гриф-том. И стал задавать мне вопросы. Где, дескать, мудрец жил да где теперь его книги. И про тебя тоже.

- И что же ты ему отвечал? - угрюмо спросил Таул. Ему все это очень не нравилось.

- Только то, что и так всем известно, - клянусь. Сказал, где стоит дом Бевлина, сказал, с каких пор тебя знаю. О твоих поисках он и так уже знал...

- Он знал, что я искал мальчика?

- Знал, клянусь честью Скорого.

- А зачем ему нужен был дом Бевлина?

- Ему книги были нужны. Будто бы они оба разделяли любовь к ползучим насекомым.

Нутро предупредило Таула об опасности, выплеснув желчь в глотку. Баралису нужны книги Бевлина - но зачем? Насекомые выдуманы для отвода глаз. Пока он пытался разгадать намерения Баралиса, в голову ему пришла другая мысль, вытеснившая все остальные.

- Если он явится туда, что он там найдет? - Когда Таул. покидал тот дом, там все было залито кровью, а в кухне лежал мертвец. Хват понял его с лету.

- Ничего особенного - там все чисто и прибрано.

- А тело?

- Я его похоронил.

Таул заглянул в карие глаза Хвата. Юный карманник не уставал изумлять его. Хват обо всем позаботился. Когда он сам Убежал, гонимый трусливой дрожью, мальчик остался, схоронил тело и отмыл кровь. Таулу было стыдно самого себя, а к Хвату он почувствовал большое уважение.