Джулия Джонс - Измена (Книга Слов - 2)

- Что еще вам известно?

Кравин помедлил немного - крепкий, жилистый, составленный словно из одних углов.

- Я сам как-то вступил в переговоры с Баралисом - тому уже много лет. Моя старшая дочь Феллина подходила Кайлоку по возрасту. Я послал королю письмо с предложением, но ответил мне не он, а Баралис. Он был сама любезность, заверял, что наслышан о красоте и воспитании моей дочери, однако мое письмо будто бы поставило его в затруднительное положение, ибо он недавно получил такое же предложение от моего всегдашнего соперника, лорда Гандрела. Он сам якобы предпочел бы Феллину, но не может выбирать между нами - король, мол, не хочет обижать ни ту, ни другую сторону.

- Ваша дочь легко отделалась, - сказал Мейбор, сам удивившись чувству, с которым это произнес. Кравин угрюмо кивнул.

- Я неустанно благодарю за это судьбу. Несколько лет назад я узнал, что Гандрел и не думал предлагать кого-либо из своих дочерей в невесты Кайлоку. Баралис все это выдумал. Он умен, собака, и знал, что я не могу проверить, правду ли он говорит: в то время я люто ненавидел Гандрела и не разговаривал с ним - разве что бранился.

- Мою дочь Баралис похитил несколько месяцев назад. С тех пор я ее не видел.

Кравин как будто не удивился, услышав это.

- Баралис ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.

Мейбор оглянулся, проверяя, нет ли поблизости ушей - не свиных, а человечьих. Потом спросил тихо и настойчиво:

- Чего же он хочет?

- Власти, - так же тихо ответил Кравин. - Он хочет владеть всем Севером. Он думает, что, имея в своем распоряжении бренскую армию, сумеет покорить и Аннис, и Высокий Град, и Борк ведает кого еще. - Кравин посмотрел в глаза Мейбору. - Я уже говорил вам - он опасный человек.

Наконец-то Мейбор уяснил себе все без остатка. И почему он сам до этого не додумался? Баралис хочет создать на Севере империю. Пятилетняя приграничная война с Халькусом ему как раз на руку: он изматывал врага, чтобы, когда придет время, нанести сокрушительный удар.

- Мой сын известил меня, что Кайлок намерен вторгнуться в Халькус ближе к лету.

Кравин оскалил зубы в улыбке.

- Кайлок уже вторгся туда. Это известие принес мне вчера голубь.

Мейбор скрыл свое изумление.

- Вот как. Стало быть, он решил не тянуть с этим.

- Похоже на то. Притом он, очевидно, хотел захватить врага врасплох. Порыв ветра заставил Кравина запахнуться в плащ. - Одно верно: герцогу это очень не понравится.

- Почему бы ему тогда не отменить свадьбу? - спросил Мейбор, жалея, что тоже не надел плаща.

- Это не так просто. Дело зашло слишком далеко. Он потеряет лицо, если пойдет теперь на попятный, - его сочтут трусом. Лучшее, что он может сделать, - это свести переговоры на нет.

- Как так?

- Он должен согласиться на брак, но путем разных проволочек и ухищрений сделать его невыгодным для обеих сторон. Нынешняя ситуация чревата бедой: Аннис и Высокий Град обеспокоены, рыцари подвергаются гонениям на Юге, а теперь еще и Кайлок вторгся в Халькус. Герцогу следовало бы сделать две вещи: разрядить напряжение на Севере и поставить Баралиса на место.

Мейбор не спорил. Несмотря на мух, зловоние и резкий ветер, он начинал получать удовольствие от этой беседы.

- Думаете, герцогу это удастся?

- Я не стал бы недооценивать герцога. Однако нам с вами следует пристально следить за событиями. И если представится случай - а он, как правило, всегда представляется, я знаю это по опыту, - мы должны будем воспользоваться им. - Прямой взгляд Кравина не оставил у Мейбора сомнений речь шла о государственной измене.

Кравин достал из-под плаща клочок пергамента не больше своей ладони и подал Мейбору.

- Возьмите - это адрес моего дома на южной стороне города. О его существовании никто не знает. Если вам понадобится встретиться с кем-то в укромном месте, подальше от глаз двора, - располагайте этим домом как своим собственным. - Кравин приготовился уходить. - Слуги знают, как найти меня в случае нужды. - Он поклонился и покинул Мейбора.

Мейбор спрятал пергамент за пояс, подождал немного и пошел следом за Кравином во дворец. Идти за ним не составляло труда - шаги Кравина были отмечены кровью.

XX

Несса проводила Мелли до конюшен. Здесь царили давно забытые запахи: сена, навоза и жира, которым смазывают сбрую. Герцог, не уделявший Мелли никакого внимания весь вчерашний день, распорядился, чтобы она сопровождала его на прогулке. Поэтому она оказалась здесь, полная решимости выбрать себе самого лучшего скакуна. Ее отец тоже держал лошадей в своем восточном поместье, и она знала по опыту, что ничто так не раздражает хозяина, как неумелый гость, садящийся на его лучшего скакуна. Мелли умения ездить было не занимать, но герцог этого не знал, поэтому ее выбор наверняка его взбесит.

- Я возьму вот этого, - сказала она конюху, указывая на великолепного гнедого жеребца.

- Но, госпожа, герцог всегда сам ездит на Спарсисе.

Мелли повернулась к Нессе:

- Разве герцог не выразил желания, чтобы я выбрала лошадь по своему вкусу?

Несса усердно закивала - проведя с Мелли весь день, она была теперь целиком на ее стороне.

Конюх нехотя подчинился. Он оседлал коня, бормоча что-то относительно того, что женщине, мол, даже неприлично ездить на жеребце. Потом вывел коня во двор и подставил Мелли руку, помогая ей сесть в седло.

Мелли взлетела на коня, как и подобает заправскому ездоку, и вдела ноги в стремена. Все пришлось как раз по ней - у конюха был наметанный глаз. Лошадь, на которой она ехала сюда, была ничто по сравнению с этим великолепным созданием. Мелли наклонилась и прошептала жеребцу на ухо ласковые слова, уверенная, что сумеет с ним подружиться.

- Куда намеревался направиться сегодня его светлость? - спросила она конюха.

Тот, видя, как хорошо она держится в седле, проникся к ней некоторым уважением.

- Наверное не скажу, госпожа, но, когда он желает прогуляться, он обычно ездит вон на тот луг на зеленой стороне долины, за деревьями. Указанное конюхом место было не больше чем в трех лигах от них.

- Прекрасно. Скажите его светлости, что я буду ждать его там. - Мелли тряхнула поводьями и развернула коня.

Несса с конюхом только рты разинули, но она не дала им времени опомниться. Она сжала пятками бока жеребца, и он, простучав копытами по мощеному двору, вымахнул на траву.

Ветер трепал ее волосы, наполняя легкие, и могучий конь скакал, стиснутый ее ногами. Это было чудесно. Впервые за много недель Мелли почувствовала себя свободной. Одно то, что она оказалась на воле, пьянило ее. От вида, открывшегося перед ней, захватывало дух. Замок стоял в выемке склона, сходившего в прекраснейшую долину. Посреди нее виднелось озеро, и деревья, в основном ели, окружали его кучками, словно танцующие женщины. Впереди высились горы, грозные в своем величии и еще по-зимнему белые.