Джулия Джонс - Крепость Серого Льда (Меч Теней - 2)

Кроп не то чтобы не поверил - Квилу он верил во всем, - но подивился, как это правитель не боится пускать в крепость столько чужих.

"Красные плащи всех обыскивают на входе, - ответил ему на это Квил. - А за теми, кто прошел, следят, будто коршуны".

- Проходи, - сказал тем временем красный плащ старухе, стоявшей шагах в десяти перед Кропом. - Доложись брату у караульной и делай все, как он скажет.

Женщина кивнула и тут же шмыгнула в ворота, пока стражник не успел передумать.

Кроп извлек из-за пояса монету. "Дашь серебряную, - решил Квил. Золото слишком приметно". Кроп очень надеялся, что красный плащ его не запомнит. Ему хотелось съежиться, и он боролся с желанием согнуть колени и сгорбить спину. "Беспокойство губит вора, - твердил он про себя. Беспокойство губит вора".

Когда красный плащ поравнялся с ним, Кроп растопырил пальцы, как Квил велел, и показал монету. Красный плащ ее как будто не заметил, и Кроп ощутил первые признаки паники. Квил сказал, что стражник монету непременно возьмет. Кроп уже хотел выставить ладонь подальше, но тут стражник, проходя, коснулся ее своими жесткими пальцами, и монета перешла к нему.

- Проходи давай, - сказал красный плащ.

Кроп так обрадовался, что забыл о наставлениях Квила, учившего его сохранять спокойствие, и ринулся в ворота, как та старушка до него. С сердцем, бьющим как молот в голову Горожанки, он вошел в Крепость Масок.

Хозяин был здесь, он чувствовал это. Каменные плиты под ногами звенели, указывая на пустоту внизу. Просители ждали, сгрудившись у караульной, где помещался механизм для подъема и опускания решетки. Их стерегли четверо красных плащей.

- Ох и здоров же, ублюдок, - сказал один из них, прищурившись на Кропа, и стал водить острием копья ему по ребрам, ища оружие. Он ткнул в Горожанку, но собачонка стойко промолчала. Стражник, не нащупав ничего твердого, опустил копье и посмотрел на посох. - Это я заберу.

- Я без него ходить не смогу.

Стражник взглянул на выпирающую из-под плаща Горожанку.

- Калека, что ли?

Кроп кивнул. Этого они с Квилом не предусмотрели, но он полагал, что это подпадает под общее правило: "Не зли красных плащей".

Стражник, удовлетворившись этим, перешел к следующему, а Кроп постарался запомнить, что он калека.

Решетку в воротах снова опустили, и красные плащи вывели просителей на открытое место, широкое, как турнирное поле.

- Станьте в ряд у Смерти Изменникам, - приказал один из стражников, - и соблюдайте порядок.

Кроп шел со всеми, стараясь не отставать. Здесь было холоднее, чем за стеной, хотя ветра почти не чувствовалось. Квил рассказывал, что Смерть Изменникам - это каменная глыба, на которой людям рубят головы. Кропа это тревожило. Люди, не успев еще построиться, начали ворчать.

- Теперь нам тут несколько часов торчать придется, - сказала Кропу старушка, которую впустили перед ним. - Его милость не скоро выйдет.

Кроп кивнул важно, как наказывал Квил.

Солнце поднялось, скрылось за горой и снова вышло, а они все ждали. У Кропа разболелись ноги, и он пожалел, что для него не нашлось заготовок. Он не совсем понимал, что это такое, но знал, что они нужны для новых сапог. Иногда по двору проходили знатные господа или дамы, и просители пялили на них глаза. В дальнем конце, ближе к острой башне, конные красные плащи играли в военные игры. Большая каменная конюшня занимала почти всю сторону двора. Конюхи, раскрыв ее большие двойные двери, выводили лошадей на прогулку. После проминки лошадей расчесывали, а затем поили из свинцового желоба, куда накачивали воду насосом.

Часа через три, по прикидке Кропа, во двор вышли ливрейные слуги со скатанными коврами и большим креслом. Еще четверо несли красный шелковый балдахин на золоченых шестах. Кресло поставили на разостланные ковры и водрузили над ним балдахин.

Просители, воспряв духом, подались вперед, но прошел еще час, и ничего не случилось. Кроп снова заволновался и поднял капюшон своего плаща. Разве то, что предусмотрено планом Квила, не должно уже начаться? Он смотрел на конюшню, но и там ничего не происходило.

Внезапно в толстой башне, похожей на пивную бочку, затрубили рога. Красные плащи стали навытяжку. Просители снова колыхнулись вперед, а Кроп потихоньку попятился. Ему нельзя подходить близко к креслу, нельзя бросаться в глаза.

Из толстой башни вышел бледноглазый, забравший у Кропа хозяина, в сопровождении двоих рослых мужчин, темного и светлого. Одет он был проще других знатных господ, но на груди у него лежала тяжелая цепь, и шагал он мерно, не торопясь, как человек, уверенный в своей власти. Кроп опустил глаза. Беспокойство губит вора.

Правитель уже приблизился к своему креслу, когда все началось. Конюшенный насос заскрипел, рукоять его дернулась вверх, и из затвора хлынула вода. Желоб тут же переполнился, и двор стало заливать. Все, и правитель в том числе, повернулись в ту сторону. Конюх, бывший ближе всех к насосу, попытался силой опустить рукоять, но от его усилий вода забила еще выше. Испуганные лошади брыкались. На шум выбежал конюшенный мастер в кожаном переднике. Вода подступала к Смерти Изменникам и разостланным близ нее коврам.

Мастер растерянно поглядел на правителя и крикнул, обращаясь к народу:

- Кто-нибудь здесь понимает в насосах?

Кроп понял, что его час настал. Выйдя из строя, он тихо откликнулся:

- Я понимаю, мастер.

Тот смерил его взглядом. Кроп знал, что мастеру не нравится то, что он видит, но насос сломался на глазах у правителя, и выбирать мастеру было не из чего.

- Тогда иди и займись им, - рявкнул он.

Кроп так и сделал - и в этот миг, отделившись от других просителей, ощутил спиной взгляд правителя. Взгляд проникал сквозь новую одежду и жег ему кожу.

Около насоса Кропу стало лучше. В насосах он и правда знал толк. Он ухватился за ствол и дернул, вытащив весь механизм из земли. Напор сразу ослаб, и когда Кроп извлек из скважины весь семифутовый ствол, бурный поток превратился в тихо струящийся ручеек.

Мастер вздохнул с облегчением, лошади успокоились, один из конюхов (человек Квила) подмигнул Кропу и ушел.

Кроп весь промок, но не замечал этого, повторяя в уме свои следующие слова:

- Нужна пакля и глина, чинить затвор.

- Ступайте и принесите то, что он говорит, - велел мастер конюхам. - Да захватите для него полотенце.

Те, кого это распоряжение не касалось, заводили лошадей в стойла и выходили обратно с метлами, чтобы согнать воду. Суд правителя начался, и первый жалобщик уже преклонил колени на слегка подмокшем ковре.

Кроп, просунув руку за пазуху, почесал Горожанку. Конюх принес ему паклю и завернутый в мокрую тряпку кусок глины. Правитель к этому времени успел разобрать две дюжины жалоб. Бледноглазый скор на решения, этого у него не отнимешь.