Джулия Джонс - Ученик пекаря (Книга Слов - 1)

Под конец Кроп налил в кубок густого темного вина и, поддерживая голову Баралиса, влил немного хозяину в рот. То, что пролилось мимо, Кроп заботливо вытер мягкой салфеткой.

Баралис за все это время ни разу не пошевельнулся. Кроп забеспокоился, что дело тут не только в ожогах. Но что он мог сделать еще? Кроп подбросил дров в огонь и сел рядом с хозяином, продолжая смачивать ему лоб. Он проведет так всю ночь - только бы хозяину не стало хуже.

Глава 11

Таул спускался к гавани. Рассвет едва брезжил, и было холодно пришлось закутаться в плащ. Когда он повернул за угол, соленый воздух дохнул в лицо и показалось свинцово-серое море, которое Рорн считал своей собственностью.

Выйдя на набережную, Таул направился на север мимо стоящих рядами кораблей и лодок. Было здесь множество рыбацких суденышек, несколько мощных военных кораблей, яркие увеселительные барки и торговые суда. Никогда еще Таул не видывал такого разнообразия: вот южные корабли, на которых яркими красками выписаны сказочные морские чудища либо голые женщины, вот рорнские с желтыми парусами, вот тулейские, крытые красивым лаком, но более ничем не украшенные.

Наконец Таул дошел до северной гавани и торопливо зашагал вдоль причала, сознавая, что опаздывает, - уже совсем рассвело. Вскоре он нашел то, что искал: двухмачтовое судно под названием "Чудаки-рыбаки". На борту причальные концы - "Чудаки" готовились ставить паруса.

Таул взошел по трапу и тут же услышал окрик:

- Эй ты, куда прешь? - Кричал маленький краснолицый человечек с волосами под стать лицу.

- Это я плыву на Ларн. Капитан Квейн дал согласие.

- Борковы ядра! Ты тот самый сумасшедший? - Таул только кивнул в ответ. - Ну так поднимайся, да поживее. - Таул поднялся на борт, где рыжий мореход смерил его придирчивым взглядом. - В море тебе придется худо. Я это с первого взгляда могу сказать.

- Мне и раньше доводилось плавать, - заметил Таул.

- Воображаю себе. Увеселительная прогулка вниз по Силбуру, - плюнул моряк. - Нет, ты не создан для моря и выблюешь себе все кишки, как только мы поднимем якорь. - Но Таул вправду уже несколько раз выходил в море и, хотя не испытал от этого особого удовольствия, морской болезнью тоже не страдал. - Как тебя звать-то?

- Таул.

- Таул! - снова плюнул рыжий. - Я бы постыдился выходить в море с таким имечком.

Таул решил, что пора повидать капитана, не желая больше стоять тут и выслушивать дальнейшие оскорбления.

- Я хотел бы поговорить с капитаном Квейном.

- Капитан! - взревел рыжий так, что у Таула зазвенело в ушах, и на палубу вышел другой человек, тоже рыжий.

- Опаздываешь, - сказал он, оглядев Таула с головы до ног.

- Я не знал, что северная гавань так далеко.

- Морю твои оправдания не нужны. Попробуй объясни ему, почему ты опоздал, - отрезал капитан, - может, оно сделает исключение ради тебя и маленько задержит прилив. - Таул стал жалеть, что взошел на борт "Чудаков-рыбаков". Капитан же взревел, не уступая силой голоса своему матросу: - Все наверх!

Десять матросов выскочили на палубу, и работа закипела. Капитан заметил, что Таул считает людей, и сказал:

- Одного из-за тебя пришлось оставить. - Он явно ждал, когда Таул спросит почему, и Таул доставил ему это удовольствие.

- Почему, капитан Квейн?

- Почему? Я скажу тебе почему. Одиннадцать матросов, я да ты получается тринадцать. Никто, если он в здравом рассудке, не поднимает паруса, когда у него тринадцать человек на борту. Плыть на Ларн - само по себе безумие, а плыть на Ларн с тринадцатью людьми - и вовсе самоубийство. И никакое золото, парень, не возместит мне потерю моего корабля. При первой же опасности мы повернем обратно в Рорн так резво, что и чайки нас обгадить не успеют. - Тут бравый капитан повернулся и ушел, предоставив Таулу поразмыслить над сказанным.

Таул решил, что лучше спуститься вниз, и спросил своего знакомца, как пройти к себе в каюту.

- В каюту! Слыхали, ребята? Он хочет знать, где его каюта. Мало ему, что он вынуждает нас идти на проклятый Богом остров, так ему еще и каюту подавай. В следующий раз он попросит испечь ему торт.

Таул собрался прекратить эти насмешки, но тут вмешался другой матрос:

- Отстань от него, Карвер, можно подумать, что ты боишься идти на Ларн.

- Ничего я не боюсь, - огрызнулся тот. - Я хаживал в места и похуже твоего Ларна.

- Так вот, если ты не закрепишь этот шкот, мы и вовсе никуда не пойдем. - Карвер, с упреком посмотрев на товарища, занялся делом, а тот сказал: - Добрый день, приятель. Меня звать Файлер. Ты не обращай на Карвера внимания - он только языком горазд трепать.

- Да я и не обращаю. Я как раз собирался сказать ему, что не прочь бы съесть кусочек торта. - Таул усмехнулся, а моряк с размаху хлопнул его по спине.

- Ты придешься впору на "Чудаках", можешь не сомневаться. Тут у нас человеку требуются две вещи: чувство юмора и умение плавать. Ну а стряпать ты умеешь? - весело подмигнул Файлер.

- И даже неплохо, - несколько удивившись, ответил Таул.

- Вот и ладно. Своего кока мы оставили на берегу, чтобы освободить тебе место. Так что можешь это место занять. Коку чем хорошо - он и спит у себя на камбузе, в собственных апартаментах, так сказать. - Файлер широко улыбнулся, показав крупные желтые зубы с множеством прогалов. У Таула возникло отчетливое чувство, что моряк над ним издевается. - Давай-ка я тебя провожу. Ребята весь вчерашний день не ели, а ничто так не повышает аппетит, как постановка парусов.

Файлер провел Таула вниз и проводил по узкому проходу в тесную каморку.

- Вот ты и на месте, приятель. Припасы под столом и в кладовке. А я пошел - без кормчего корабль не отплывет.

Каморка не походила ни на одну из кухонь, где Таулу доводилось бывать. Тут ничего не было, кроме длинного деревянного стола - с бортами, чтобы горшки и плошки не падали, - да кирпичной плиты странного вида.

Таул понятия не имел, как ее растопить, да и дров нигде не видел. Придется команде удовольствоваться холодным завтраком. Под столом обнаружились мешки с овощами, большей частью проросшими: репой, морковью и пастернаком. Очень незавидная еда, если есть их сырыми. Таул злорадно усмехнулся. Команда "Чудаков-рыбаков" надолго запомнит этот завтрак!

Тавалиск, погрузив пухлые короткопалые ноги в таз с водой, пытался разбить скорлупу огромного живого омара. Он долбил ее серебряным молоточком, торопясь поскорее добраться до нежного белого мяса. Стук в дверь привел архиепископа в сильное раздражение.

- Войдите, - крикнул он, со злости обрывая омару ноги. Вошел секретарь. - Ну что там еще, Гамил? - капризно спросил Тавалиск. В омаре еще теплилась кое-какая жизнь, и он доказал это, попытавшись цапнуть архиепископа за палец своей громадной клешней. В ответ на это Тавалиск треснул омара по голове так, что мясо и скорлупа полетели во все стороны.