Александр Абердин - Во имя прогресса

— Чёрт с ним, ребята, пусть идёт в камеру так.

Иля провели в досмотровую и там тоже возникли осложнения. Браслет-коммуникатор ему пришлось снять. У него хотели отобрать и газыри, но они были крепко приделаны к черкеске и их не стали отпарывать вместе с накладными карманами. Пояс, отделанный серебром с чернью, ему тоже пришлось снять, а вот когда тюремщики увидели, что у Иля имелись боевые биоимплантанты, то озадаченно крякнули. По закону они не имели права изымать у человека то, что находится в его теле и не может выйти из оного естественным путём, но четыре клинка с режущей кромкой из наноалмазов это было уже слишком. К тому же они не знали, как их можно извлечь из его рук, но тем не менее стали совещаться и даже связались с каким-то экспертом. Тот внимательно их выслушал и тут же воскликнул:

— О, это очень просто, господа! Отрубите ему руки по локоть и вырастите новые в наноробохирурге. Правда, для этого вам потребуется согласие подсудимого. — Немного помолчав, он прибавил — Если парни из спецслужб попадают за решетку, а они любят такие имплантанты, то мы с ними тоже не можем ничего поделать. Поэтому лучше предупредите обитателей той камеры, в которую вы собираетесь посадить этого парня, что с ними будет сидеть острый малый и молитесь Богу, чтобы ничего плохого не случилось. А у кого это вы обнаружили такие имплантанты? Как вы говорите они из него могут выходить? Сразу в обе стороны из сжатого кулака ножевым и кинжальным хватом сантиметров на сорок? Парни, как бы мне взглянуть на такое чудо? Вы не могли бы отрубить этому парню если не обе, то хотя бы одну руку?

Тюремщики тут же наорали на эксперта и одарив Иля недобрыми взглядами, принялись проверять содержимое его пластикового контейнера, но оно не вызвало у них никаких подозрений и вскоре Всадник вышел из досмотровой. С этого момента надзиратели сразу же сделались очень вежливыми и предупредительными, а когда дверь камеры, в которую его завели захлопнулась за Илем, он услышал, как один надзиратель поддел другого:

— Ну, и где твой коронный пинок под зад, Слай?

Тот возмущённо воскликнул:

— Я что, дурак по твоему! Он же запросто может пропороть алмазником любой боекостюм. Будь это ещё какой-нибудь валух из космодесанта, я бы ещё рискнул, но пинать Всадника, нет уж, увольте. Так и без ног остаться можно.

Это слышала вся камера и потому узники, а их было человек пятнадцать, тотчас принялись аплодировать Илю. Его сразу же пригласили к большому столу, стоящему посреди камеры, предложили кружку горячего чая и стали с ним знакомиться. Старожилом камеры был широкоплечий чернокожий парень, который дожидался суда уже больше года. Он же был в камере за старшего и сразу сказал Илю, что у них в камере нет беспредела, хотя почти все узники и были уголовниками. Всадник Иль поставил на стол контейнер с продуктами и предложил сокамерникам позавтракать, пока пирожки горячие. Те вели общее хозяйство и двое дежурных по камере тут же забрали контейнер и принялись накрывать на стол. Застолье было совсем таким, к которому Иль давно уже привык, выступая на ипподромах в разных городах. У Всадников никогда не было лишних денег, чтобы ходить по дорогим ресторанам и потому они всегда обедали так.

После завтрака, который в этой камере был вторым, сокамерники принялись расспрашивать Иля не о том, как он угодил в тюремную камеру, а о жизни в степи. Их интересовало буквально всё, но больше всего, чем ещё помимо выступлений на ипподромах зарабатывали себе на жизнь Всадники. Иль рассказал им о том, как они выращивают пшеницу и скот, как заготавливают корма, как ловят рыбу в озёрах и что изготавливают в своих мастерских. Баз Лемон, которого арестовали за кражу со склада, но у судей всё никак не находилось времени на то, чтобы отправить его в тюрьму, покивал головой и сказал:

— Да, парень, хорошо вы живёте. Вам там и воровать не нужно. У вас и так всё есть.

Иль сочувственно вздохнул, открыл один из газырей и вытащил из него пять тонких самокруток. Одну он закурил сам, а остальные разобрали его сокамерники. Пуская дым кольцами, он поинтересовался у старшего по камере:

— Баз, а какого это лешего ты здесь сидишь? Раз эти идиоты не смогли припаять тебе срок за год, то тебя должны были уже выпустить, да, ещё и выплатить тебе компенсацию. Что ты вообще украл такого, что федеральный судья всё никак не влепит тебе твои заслуженный пять лет?

— Как это, они должны меня выпустить? — Удивлённо воскликнул Баз — Адвокат мне ничего подобного не говорил.

Пока Иль находился в сорок девятом участке, он основательно проштудировал уголовно-процессуальный кодекс, а так же ещё с полдюжины электронных книг по судопроизводству и потому уже имел о нём кое-какое представление. Он усмехнулся, развёл руками и сказал:

— Ну, не знаю что там у тебя не так с твоим адвокатом, может быть ты ему мало денег платишь или он у тебя вообще бесплатный, но по закону тебя нельзя держать в тюряге без объявления тебе приговора суда больше месяца. Тебя, конечно, могут держать и дольше, но по специальному решению суда в том случае, если следствие докажет, что оно сможет предоставить суду какие-то улики или вещественные доказательства по истечение какого-то времени. Ну, а уж если следствию на это и года не хватило, то что бы ты не сделал, с тебя должны снять все обвинения, извиниться перед тобой, выпустить на свободу, да, ещё и заплатить тебе за моральный и материальный ущерб.

— Так я же безработный! — Воскликнул Баз — Сидел на пособии и склад этот бомбанул просто так, от безделья. Вообще-то я муниципальный рабочий, оператор мусоровоза. Только у нас в Кассини мусора и безработных много, а мусоровозов мало.

Иль махнул рукой и успокоил:

— А это тебя не должно волновать, компенсация всё равно начисляется не из расчёта твоей зарплаты. Слушай, я смотрю у вас тут даже компьютер есть. Давай-ка я накатаю тебе ходатайство и ты прямо сейчас вызовешь тюремное начальство и заявишь ему протест по всей форме. Если верить тем комментариям, которые я прочитал, то особо строго с судейских взыскивают за те страдания, которые ты испытывал после того, как стал мотать в тюряге лишка. Ну, рубаху на груди тебе рвать не надо, а вот сказать, что ты не знаешь, как теперь жить дальше, когда в твоей душе убили веру в правосудие, стоит.

При этих словах сокамерники Иля разразились просто каким-то истерическим хохотом, а Баз, вытирая слёзы воскликнул:

— Ну, ты сказанул, Иль, — убили веру в правосудие! Да, я и слова такого не знаю! Если бы оно было, это правосудие, то в эту камеру не тебя ввели бы, а тех козлов, от которых ты отбивался.

Иль подсел к компьютеру, который не включали наверное годами, так как он не имел выхода в Гелионет, и быстро составил ходатайство, в котором сослался на федеральные законы Земли, присовокупив к этому, что действия федерального суда Кассини в корне противоречат всем нормам галактического законодательства. Помимо ходатайства он ещё и накатал жалобу в офис омбудсмена Марса и министерство юстиции. Базу осталось только приложить свою ладонь к сканеру и отправить все три телеги по электронным адресам. Тут же выяснилось, что почти никто из сокамерников Иля не был извещён о том, что их срок содержания в тюрьме Дворца Правосудия был продлён по специальному решению суда. Иль написал тексты ходатайств и жалоб для них и к компьютеру выстроилась очередь. Пока его сокамерники громко хохоча отправляли телеги, он включил звук телевизора, — началась программа новостей и самой главной новостью на Марсе было то, что в городе Кассини Всадники взяли в кольце здание Дворца Правосудия. Смех в камере быстро стих, когда по трёхмернику показали застывших лошадей и Всадников.